- Нет, там был не папа, - вымолвила мать.
- То есть ты намекаешь, что отец Светке не родной?
***
Цветаниэль.
- То есть ты намекаешь, что отец Светке не родной? – спросил Вотар.
- Нет, что ты! – воскликнула Екатерина Петровна. – Дело в другом.
- Расскажи, ма, - попросил Серый. – Мы уже не маленькие. Всё поймём.
Ну, хорошо, - согласилась женщина. – Через несколько лет после тебя я родила двойню. Но одна из девочек умерла в возрасте пяти месяцев. Мы никогда с отцом не говорили с вами об этом. Да и самим не хочется вспоминать.
- Что случилось со второй сестрой? – спросила тёмная.
- Сначала всё шло прекрасно. Обе росли здоровенькими. Молока у меня тоже хватало. Но потом одна девочка заболела: плохо кушала и совсем перестала набирать вес.
По каким только врачам мы не бегали, какие только лекарства не принимали. Доктора лишь недоумённо разводили руками – им не удавалось поставить диагноз. Девочка угасала на глазах, хотя температуры не было и анализы показывали норму. Неделя в реанимации только ухудшила ситуацию - малышка перестала держать голову и ужасно похудела.
Сколько слез я тогда выплакала. Каким только богам не молилась.
Потом нам с отцом подсказали добрые люди, что вероятно на ребёнка навели «порчу».
Забрав под свою ответственность дочку из больницы, я стала возить её по «бабкам» и «знахарям». Некоторые из них действительно чувствовали некую тёмную силу, вселившуюся в дитя. Какие только сумасшедшие методы лечения нам не предлагали. В отчаянии мы перепробовали почти всё. Но помочь не получалось. Лишь однажды появилась надежда, когда ведунья посоветовала положить девочку в корзину, сплетенную из ивовых прутьев и наполнить её лепестками роз.
После этих слов, сказанных Екатериной Петровной, в моей памяти мелькнула что-то знакомое. Но тут же исчезло.
- Дескать, какие-то особые эфирные масла содержащиеся в этом растении убьют инфекцию, - продолжала женщина. – И действительно, малютке сразу стало легче. Появился аппетит, она опять начала улыбаться. Даже щёчки зарумянились. На радостях я оборвала все палисадники подруг. Каждый день меняла лепестки на свежие. Однако счастье продлилось всего несколько дней. Потом дочка снова стала чахнуть. А когда утром малышка потеряла сознание, я схватила корзинку и помчалась к тому, кому до этого обратиться не решалась - к бурятскому шаману, живущему на окраине хутора.
- А почему раньше не решались? – поинтересовалась Теоларинэ.
- Его все в округе сторонились. Много нехороших слухов ходит о нём. Например, будто бы он во время войны задушил остановившихся в его доме немцев.
- Ну, так это же наоборот героический поступок, - не понял мать Вотар.
- Он их потом съел. Люди видели, как он закапывал человеческие черепа и кости.
- Что?!
- А в пятидесятых, когда за ним ночью по чьему-то доносу приехал «чёрный воронок» НКВД, то исчезли все, кто там сидел. Машину потом нашли в овраге за полсотни километров отсюда. Наполовину сожженную, наполовину в крови. Люди боятся того, чего не понимают. Вот откуда он всегда знал, что пойдёт дождь? Как обходится без электричества? Или почему так долго живёт. Ведь если верить старожилам бурят появился у нас в тысяча девятьсот сорок втором году. И уже тогда был стариком. Сколько ему сейчас?
Однако с другой стороны, если с кем хворь какая приключалась, - колдун не отказывал в беде и делился знахарскими отварами. Хотя и сам сторонится людей и постоянно уходит в лес за травами, да кореньями.
- И что шаман? Помог? – спросила я.
- Увидев девочку, бурят обеспокоено залепетал что-то на своём языке. Выхватил корзинку, унёс в дом и велел никому не входить.
С каждым часом ожидания иллюзии таяли. Я понимала, что дочка обречена. Крики колдуна иногда доносились до ушей собравшейся толпы зевак. Зайти во двор они не решались, поэтому, разинув рты, висели на заборе. А я, сгорбившись от бессилия, одиноко стояла на крыльце и молилась. Потом сквозь стёкла окон мы увидели яркую вспышку. Шаман вышел со свёртком в руках.
«Ну что?» – сжав в кулак блузку на груди, спросила я.
« Теперь с девочкой всё будет хорошо, - ответил колдун. – Она уже в другом мире, где ей не страшны земные болезни и проклятия».
Я зарыдала. А бурят не позволил никому смотреть и прикасаться к телу мёртвой. Слишком мощный сглаз. До сих пор не пойму, кто и за что так нас возненавидел.
Шаман сам отнёс, завёрнутую в одеяло дочку к нам домой. Затем прокурил какими-то благовониями весь двор. Изгоняя нечистых, постоянно стучал в бубен и пел непонятные заклинания. Потом помог отцу сколотить гробик. Опять сам обмыл девочку в «святой» воде и заколотил крышку, чтобы «шайтан не смог овладеть её душой».
Екатерина Петровна заплакала. Сергей кинулся ей в ноги:
- Мама, извини, что заставил тебя вспомнить это. Не плачь, пожалуйста.
- Девочка моя, прости меня, если сможешь. Если есть моя вина, если и я чего-то не доглядела, - сквозь слёзы обращалась женщина к умершей, устремив глаза вверх. - Прости, прости меня. Малышка моя! Цветаночка моя! Доченька!
***
Вотар. И тут я вспомнил, что Крайтис нашёл Цветаниэль в корзинке с лепестками роз. Вмиг стало понятно, почему светлая эльфийка так похожа на Светку. Магичка тоже догадалась.
- Мама! Мамочка моя! Родная, любимая, не плачь, - прильнула сестра к маме и заревела.
Обняв обеих, я сам едва сдерживал слёзы.
«Братик», - мысленно обратилась ко мне Цветана. – «Давай расскажем, кто я?»
- «Нет, сестрёнка. Не сейчас. Мама сразу же начнёт переживать за Светку. Вот вернём её, тогда и обрадуем родителей».
«А я думала, после двадцати прожитых веков меня уже ничем не удивишь», - поглаживая ладонями наши головы, сказала Теона.
- «Честно говоря, сам в растерянности. Но как такое могло возможно? Она же эльфийка, а не человек».
«Крайтис, после того, как нашёл малышку, применил заклинание абсолютного выздоровления. Но так как на Пангее светлокожих людей нет, то принял её за эльфийского ребёнка. И, естественно, в формулу вплёл узоры своей расы. Так ушки и появились», - объяснила Теоларинэ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
