Она смягчилась. Женщина положила руку на его плечо и улыбнулась. Мрак и свет на миг слились в единое целое.
— Знай: я была против. Я хотела все вернуть, но это невозможно. Я оплакивала потерю своего младшего брата долгие века и счастью моему не было предела, когда я узнала, что ты еще жив. Нас слишком мало, чтобы мы друг друга теряли.
— Да. Слишком мало… — он снова потянулся к ее волосам, и на этот раз странница не стала его отталкивать. Огоньки его глаз затеплились бледным живым светом. Лишь на секунду. А потом его взгляд снова стал холодным и жестоким.
Князь Вечности небрежно стряхнул ее руку с плеча и вернулся к своему столу.
— Может, когда-то я и был среди вас, но сейчас уже нет. Я изменился, сестренка, и ты это знаешь. По силам я теперь не уступаю тебе — наоборот, уже превосхожу в сотни, если не тысячи, раз.
— Что это значит?
— Что я помогу удержать отца в его клетке. Вся моя армия, все мои души и силы будут с тобой, Райна, и я сам поведу войско к Безмерному Древу. Также я клянусь не уничтожать Эзру и Бальбука, этих жалких змей на твоей груди, ведь есть участь много хуже смерти. Конечно же, при одном условии.
В этом она не сомневалась. Правительница великолепных Садов знала, что теперь он и шагу не ступит без ответной услуги, хотя надеялась, что в глубине своей сути он остался все тем же знакомым ей взбалмошным и одновременно стеснительным младшим братцем.
— Чего ты хочешь взамен?
Она уже предусмотрела все варианты и решила, что нет того, чего бы она ему не отдала взамен дальнейшего сна Зарретта.
Правитель Льда подался вперед. На душе у нее вдруг похолодело.
— Книги — прекрасное изобретение человечества. Когда тебе скучно, ты можешь погрузиться в их мир и найти себя среди их строк. Ты открываешь в себе способность обрести новую, более интересную жизнь на их страницах. Но даже они когда-то надоедают.
Он вздохнул, скидывая фолиант, лежащий на столе, на пол.
— Люди перестали меня интересовать уже давно, и вот теперь их культура внушает мне лишь скуку и ничего более. Впереди у меня вечность, и я страшусь провести ее в серости тоски.
— Не надо. Говори сразу, и я обдумаю твое предложение.
Он рассмеялся, а затем вдруг замолк. Он тихо прошептал:
— Я хочу тебя, Райна. Хочу, чтобы ты стала моей. А теперь скажи: ты отдашь мне свое сердце? Потому что в противном случае убирайся прочь и никогда не приходи больше. Разбирайтесь с отцом сами, я лишь позабавлюсь, разглядывая ваши бесполезные потуги.
— Одумайся, брат! — его предложение поразило Райну до глубины души. — Думаешь, когда Зарретт уничтожит нас, он оставит тебя? Нет!
— Пусть приходит. Я уничтожу его так же легко, как он уничтожит вас. Не надейся только, что вас троих я буду оплакивать.
Она задохнулась, не в силах вымолвить ни слова.
— Я вижу, что ты не согласна. Значит, мы больше никогда не встретимся.
Пространство вокруг нее дрогнуло.
Райна моргнула, и когда открыла глаза, увидела себя посреди Белой равнины, только теперь уже от черной крепости Зарока не осталось и следа — только лучи солнца играли в том месте, где раньше находились великолепные обсидиановые ворота.
Холхост их предал, поняла она. Но можно ли предать предателей?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
