К сожалению, желудок начал намекать, что потрясность порядком израсходовалась. Лифт зависела от еды гораздо сильнее большинства людей. Можно было вытянуть немного потрясности из всего, что она съедала, но когда та заканчивалась, Лифт не могла сделать ничего невероятного, пока не подкрепится.
Желудок протестующе урчал. Ей нравилось думать, что он насылал на нее ужасные проклятия. Она пошарила по карманам. Целый мешок еды, что она прихватила с собой, опустел еще утром. Но ведь нашлась завалявшаяся на дне колбаска, прежде чем она его выбросила?
Ах, да. Она съела ее пару часов назад, пока наблюдала за спренами реки. На всякий случай Лифт все равно порылась в карманах, но выудила лишь платок, в который заворачивала большую стопку плоскохлеба перед тем, как положить ее в мешок. Засунув один конец платка в рот, Лифт принялась жевать.
— Госпожа? — позвал Виндль.
— На мнем еффе квофки афталифь, — прозвучало сквозь платок.
— Не стоило так долго связывать потоки! — Виндль ветвился рядом по земле, оставляя след из лоз и кристаллов. — И стоило остаться во дворце. О, до чего я докатился? Мог бы сейчас садоводством заниматься. У меня были великолепные кресла.
— Хрефла?
— Да, кресла. — Свернувшись кольцом, Виндль изобразил лицо и повернул его к Лифт. — В Шейдсмаре я собрал великолепнейшую подборку душ кресел с вашей стороны! Я ухаживал за ними, вырастил из них превосходные кристаллы. У меня было несколько «Победоплектов», отличный «Скирдяк», неплохое собрание ложкоспинок, даже трон, и не один!
— Ты вываффивал хрефла?
— Ну конечно я выращивал кресла. — Ленточка лозы раскрутилась и поплелась следом за Лифт. — Что же еще мне выращивать?
— Вафтения.
— Растения? В Шейдсмаре они есть, но я не какой-нибудь заурядный садовник. Я художник! Между прочим, я планировал целую выставку диванов, когда Круг избрал меня для этого чудовищного задания.
— Мажатча вефьмо вафгну.
— Не могли бы вы извлечь это из рта? — огрызнулся Виндль.
Лифт выплюнула платок.
Виндль недовольно фыркнул. Каким образом маленькая лоза может фыркать, Лифт не понимала, но фыркал он постоянно.
— А теперь не могли бы вы повторить?
— Это была тарабарщина. Я хотела посмотреть, что ты ответишь. — Лифт сунула в рот другой конец платка и принялась посасывать.
Под вздохи Виндля, продолжавшего бормотать о садоводстве и своей жалкой жизни, они двинулись дальше. Определенно, очень странный пустоносец. Если подумать, она никогда не видела, чтобы его хоть немного интересовало пожирание чьей-либо души. Может, вегетарианец?
Они пересекали небольшой лесок, скорее даже островок деревьев, как бы странно это ни звучало, ведь вокруг ни капли воды. Это были не мертвопады — те старались расти недалеко друг от друга, но поодиночке. У этих деревьев густые ветви по мере роста переплетались, чтобы противостоять великим бурям.
Самый очевидный способ выстоять. Все сплетают ветви, связывают себя. Но Лифт как мертвопад. Не переплетается, ни за что не цепляется — идет своим путем.
Да, она именно такая. Разумеется, поэтому она и покинула дворец. Нельзя просыпаться и видеть одно и то же изо дня в день. Нельзя оставаться на одном месте, иначе люди начинают узнавать тебя, начинают чего-то ждать от тебя. А там один шаг до того, как тебя поглотят.
Лифт остановилась прямо посреди рощи, на тропе, которую кто-то проложил и не давал зарасти. Обернулась, посмотрела на север, в сторону Азира.
— Это из-за того, что с вами случилось? — спросил Виндль. — Я плохо разбираюсь в людях, но, мне кажется, это вполне естественно, хоть и на первый взгляд сбивает с толку. Вас же никто не ранил.
Лифт прикрыла рукой глаза. Менялось не то, что нужно. Она должна была остаться прежней, а мир вокруг измениться. Разве не об этом она просила?
Ей соврали?
— Мы… поворачиваем обратно? — с надеждой спросил Виндль.
— Нет, всего лишь прощаемся. — Она сунула руки в карманы и, развернувшись, зашагала дальше по тропе.
2
Йеддо был одним из городов, которые Лифт всегда хотела посетить. Он располагался в Ташикке, странном местечке даже по сравнению с Азиром. Местные жители казались слишком любезными и сдержанными, а еще носили одежду, из-за которой было сложно понять, что у них на уме.
Однако все твердили, что Йеддо стоит повидать. Отсюда ближе всего до Сесемалекс-Дар, куда, учитывая, что там уже миллион лет идет война, она, наверное, никогда не попадет.
Уперев руки в бока, Лифт осматривала город с холма. Она решила, что слухи не врут. Зрелище было удивительное. Азирцам нравилось считать себя великими, но они просто покрывали дома бронзой, золотом или еще чем-нибудь и ходили довольные. И что тут хорошего? Просто в стенах отражалось ее лицо, а она и так видела его слишком часто, чтобы впечатлиться.
Однако это зрелище завораживало. Величественный город. Голод побери, его вырезали прямо в земле.
Во дворце из разговора каких-то важных писцов она услышала, что город этот новый и основан всего сотню лет, для чего в Азире нанимали имперских осколочников. Их посылали не воевать, а копать шахты, раскалывать валуны и все такое. Очень практично. Все равно что взобраться на королевский трон как на табуретку, чтобы достать до верхней полки.
Кстати, не стоило на нее за это кричать.
В общем, они использовали осколочные клинки. Когда-то здесь была обширная каменная равнина. Теперь сотни глубоких расселин образовывали огромный лабиринт. Некоторые расселины были шире прочих и спиралью закручивались к центру. В центре возвышалось большое, похожее на холм строение — единственная часть города, выступающая над равниной.
На участках между расселинами были разбиты поля. Ни одной постройки, все скрывались внизу. Люди жили в расселинах, на глубине в два-три этажа. Интересно, как их не смывало во время великих бурь? Впрочем, горожане вырезали широкие каналы: в них, видимо, никто не жил, и вода свободно отводилась. Выглядело все это небезопасно, но довольно круто.
Отличное место, чтобы спрятаться. В конце концов, именно за этим она и явилась — спрятаться. Все. Других причин нет.
Стен у города не было, зато его окружало несколько сторожевых башен. Тропа вела вниз с холма и соединялась с широкой дорогой, которая упиралась в очередь. Множество людей ожидало разрешения спуститься в город.
— Как, во имя Рошара, им удалось вырезать такие огромные куски камня?! — Виндль свернулся в башенку из переплетающихся лоз, достающую Лифт до пояса, и повернулся лицом к городу
— Осколочными клинками, — пояснила она.
— А-а-а-а. Этими. — Он с неудовольствием пошевелился, с хрустом переплетая и скручивая лозы. — Этими, значит.
Лифт скрестила руки на груди.
— Надо и мне такой раздобыть, как думаешь?
Как ни странно, Виндль громко закряхтел.
— Я тут прикинула, — начала объяснять Лифт, — у Мрака ведь такой есть. Он им сражался, когда пытался убить меня и Гокса. Значит, и мне нужен.
— Конечно, так и сделайте! Давайте прошвырнемся по рынку и прикупим невероятное всемогущее оружие из легенд и преданий, которое стоит больше многих королевств! Я слышал, его здесь на развес продают, прямо как весеннюю погоду на востоке.
— Цыц, пустоносец! — Она посмотрела в переплетение лоз его лица. — Ты что-то знаешь об осколочных клинках, я права?
Лозы будто поникли.
— Точно. А ну выкладывай. Что тебе известно?
Он покачал головой.
— Рассказывай, — пригрозила Лифт.
— Это запрещено. Вы должны узнать самостоятельно.
— А я чем занимаюсь? Я как раз узнаю. От тебя. Рассказывай, иначе укушу.
— Что?
— Укушу. Отгрызу от тебя кусок, пустоносец. Ты же лоза? Я ем растения. Иногда.
— Даже если вы не сломаете зубы о мои кристаллы, подкрепиться не выйдет, — сказал Виндль. — Откушенный кусок просто рассыпется в пыль.
— Дело не в том, чтобы подкрепиться. Я говорю о пытках.
Виндль с удивлением воззрился на нее своими кристаллическими глазами.
