Информация этих книжек, в XVIII и XIX вв. многократно перепечатывавшихся и ставших важнейшим и самым кратким источником исторических знаний русского народа, охватывает время от начала христианства, а для Руси – с ап. Андрея Первозванного и св. Кирилла, что «переложил… за 130 лет до крещения Руси… грамоту греческую на русский язык», до 1625 г. – дара Москве части хитона Иисуса Христа. По подсчетам М.В.Гусевой, подробно проанализировавшей эти издания[619], в Святцах с летописью 112 статей посвящены истории Русской церкви и русской святости, которые отражают и основные события российской истории – от принятия христианства до, как уже было сказано, XVII в. В годы борьбы внутри общества трудно переоценить это издание, в котором не только на примерах русских святых мучеников и подвижников, преподобных иерархов и благоверных князей доказывалась глубокая историческая святость Русской православной церкви, но воспитывался естественный патриотизм и гордость своей историей и своими предками. Те же Святцы сообщали своим читателям сведения по раннехристианской истории, укрепляя веру и понимание единства древних христианских церквей и Русской церкви. Фактически Святцы создавали третий тип самых кратких житий святых – после минейного и проложного – «календарный», который оказал важное влияние на психологию русского верующего человека.
Однако все сказанное выше только конкретизирует и дополняет тот факт, что для русского православного общества все события государственной, общинной, семейной и личной жизни социализировались, освящались, т. е. становились признанной реальностью, только вследствие совершения определенного богослужебного чина, молебна, молитвы, тексты которых и заключались теперь и для Церкви, и для ее паствы в московской печатной книге[620].
Важным шагом, предпринятым Церковью и типографией, была подготовка и издание так называемых «Часов на кругах», полное название: «Указные часы на листах». Дело в том, что в России до конца XVII в. фактически не было часов, кроме достаточно редких солнечных, очевидно в условиях страны малоэффективных, и башенных, требующих постоянной коррекции. Но организация вседневного церковного богослужения, совершаемого круглый год в соответствующее время суток, требовала знания соотношения и длительности дня и ночи, которое в наших широтах, в отличие от мест, где складывалось христианское богослужение, постоянно менялось. Жизнь общества и жизнь Церкви требовали не только знания точного времени, но и его унификации. Пока же начало вечерних богослужений определялось примерно так: «по заходе солнца мало» – или аналогичными по своей точности указаниями. В Святцах для каждого месяца называлась длительность дня и ночи. Достаточно простая и удобная схема корректировки и определения времени суток была выгравирована и напечатана на одной стороне листа, так же как «Святцы на листу», и была незаменимым к ним дополнением и пособием и для определения начала уставного богослужения в тысячах церквей, и, несомненно, для корректировки башенных часов. Поскольку это издание выходило два раза (скорее три: в 1663, возможно, ок. 1668 и 1687 гг.) в очень значительном количестве – не менее 8400 экземпляров (двух известных изданий), оно предназначалось по крайней мере для городских и монастырских церквей[621].
Во второй половине XVII в., в связи с историческими событиями, развитием и усложнением социальной и экономической жизни, активным становлением личностного начала во всех общественных и интеллектуальных сферах, была необходима прежде всего широкая грамотность русских людей, которым предназначались многие (скорее большинство) изданных на Печатном дворе текстов. Именно эту задачу также средствами книгопечатания и решили во второй половине XVII в. Русская православная церковь и Российское государство. Из 1 млн 12 тыс. экземпляров книг[622], вышедших в 1652–1700 гг. со станов Московской типографии, 536 тысяч составляли книги для воспитания в вере и обучения грамоте. Таким образом решалась и задача, скорее важнейшее условие, Петровских реформ и перехода средневековой Руси в Новое время – грамотность значительной части общества.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Во второй половине века при всех патриархах и при всех руководителях Печатного двора систематически издавались книги для обучения грамоте. В синкретичной культуре Средневековья все древние типы книг были многофункциональны. Обучение грамоте любого члена общества начиналось с усваивания азбуки. На Печатном дворе первые Азбуки были напечатаны в 1634 г. и подготовлены подьячим «азбучного дела» В.Ф.Бурцовым. Этот тип книжечки в один печатный лист (16 страниц текста) включал одно и то же содержание, начиная с Азбуки Ивана Федорова. Азбука – или «Первоначальное учение детем» – содержала и во второй половине XVII в. изображение букв азбуки, слоги из двух и трех букв, названия букв, самые основные сокращения, т. е. «слози имен по азбуце под титлами», «число церковное» – славянские цифры – и «имена просодиям» – надстрочным и строчным знакам. Во второй половине XVII в. на Московском печатном дворе было выполнено 51 издание Азбуки «на листу», только три из которых отпечатаны одним стандартным тиражом, остальные – в количестве от 2 до 12 тиражей, т. е. от 2400 до 14 400 экземпляров. Всего за эти годы отпечатано 258 тыс. Азбук, которые были общедоступны, так как по большей части продавались по одной копейке и раскупались в лавке Печатного двора за несколько дней.
Следующей книгой для обучения был Букварь, или Расширенная Азбука («Азбука с прибавкою», «Азбука с орацеями»[623]). Если не считать Букварь В.Ф.Бурцова, отпечатанный в его типографии, то первая такая книжечка на Печатном дворе вышла в 1657 г. В типографии она именовалась «Азбука с прибавкою» или «Букварь с тестаментом». В интересующее нас время вышли (известны сегодня) восемь изданий Букваря (22 800 экз.) и девятое для нужд царского двора (всего 20 экз.) – знаменитый Букварь Кариона Истомина, содержание которого определялось в указе (июнь 1699 г.): «Напечатать царевичу Алексею Петровичу 20 Букварей з десятословием и с шестью совершенствы Нового Завета и с приветствиями на господские праздники и с виршами и Стоглавом Геннадия патриарха в полдесть на полуалександрийской бумаге шестью разными азбуками»[624].
После усвоения Азбуки (или Букваря) далее любой учащийся переходил к Часовнику, по которому все и учились читать. Это был решающий и фактически идеальный выбор, о котором мечтали все педагоги Нового времени, обеспечивавший одновременно обучение и воспитание. Часовник, содержащий неизменяемые тексты суточных служб, таким образом, предоставлял ученикам возможность усвоить самые общие, важнейшие положения христианства. Специально эта проблема освещена в статье Е.В.Градобойновой, которая убедительно показывает, что «Часовник не просто давал комплекс элементарных знаний, необходимых христианину, чтобы он мог понимать церковную службу, самостоятельно совершать молитву», но и учил «строить свои взаимоотношения с окружающей действительностью, с социумом и, конечно, со своим собственным миром»[625].
Завершением и обучения, и воспитания для большинства учащихся этого времени служила Псалтырь, которая на Печатном дворе в эти годы всегда, в отличие от Псалтыри следованной, называлась Учебной (ранее – келейной или малой). Это одна из важнейших книг христианской эпохи, часть Ветхого Завета, – по определению Василия Великого, «Царь-книга», «Книга книг» – лежала в основе христианского персонализма, учения о Вечном, Всемогущем и Всемилостивом Боге и взаимоотношениях Господа с личностью человека, созданного Им по своему образу и подобию. Псалтырь во многом определяла глубину веры и менталитет человека в течение веков православной цивилизации в России; все оттенки человеческих чувств, рожденных верой, социумом, внутренней жизнью, получили свое раскрытие в Псалтыри. Именно эта книга более всего воспитывала личность, давала ключ к пониманию себя самого, а значит, и других, близких и далеких. XX век во многом потерял это знание, исключив для громадного большинства людей этот учебник воспитания личности, движения к высшему, ничем его не заменив. В XX в. утрачено умение понимать и свою, и чужую жизнь души, утрачена и все более утрачивается неповторимость и глубина личности. В своих азбучных стихах архимандрит Иосиф[626] – замечательный духовный писатель, поэт, рачительный хозяин и богослов – сумел выразить эту мысль совсем кратко: «Читай Псалтырь зде – счастлив будешь везде».
