— Нет, что ты. Какие шутки. Ты мне нужен как крупный специалист по Черногуку.
— Вот как, — озадаченно сказал он. — Что, пан Болеслев крепко напроказничал в Вильнюсе?
— Что? — удивился я. — А, нет, не особенно. Просто теперь моя очередь «проказничать». Хочу забраться к нему в дом. Нет, не так. Не «хочу». Мне надо. Позарез.
— Именно «забраться»? Не в гости зайти?
— Именно забраться. Без ведома хозяина и этих галлюцинаций, карлика и великанши, которые находятся у него в услужении.
— Вообще-то, это не совсем законно, — осторожно заметил Митя.
— Вернее, совсем незаконно, — согласился я. — Но это, не поверишь, волнует меня сейчас меньше всего на свете.
— Возможно. Но я бы хотел еще какое-то время жить и работать в этом городе…
— Ох, нет, — рассмеялся я. — Ты не так понял. Я не прошу тебя лезть в его дом. Мне нужна только информация: как туда можно попасть, когда там ложатся спать; может быть, есть такие моменты, когда прислуга уходит. Я подумал, если ты уже несколько лет за ним следишь, ты это все знаешь.
Мите явно полегчало. Он деловито кивнул.
— Да, наверное, я смогу тебе помочь. Сейчас, дай сообразить.
— Соображай, — великодушно сказал я. — Не буду тебя отвлекать.
Демонстративно отвернулся, закурил, достал из кармана книгу Цаплина, уже порядком потрепанную. Открыл, как всегда, наугад. И прочитал:
Примерно раз в несколько лет Крис (Юл Бриннер)[41] узнает, что в спасенной им со товарищи деревне опять приключилась ужасная херня. Собирает новую команду, отправляется на выручку, три-четыре ковбоя, как положено, гибнут, Крис (Юл Бриннер), как положено, остается жив, деревня, как положено, спасена, все танцуют.
Крис (Юл Бриннер) переезжает с места на место, пробует разные занятия, богатеет и разоряется — это ничего не меняет. Регулярные сообщения о неприятностях в роковой деревне находят его везде; однажды новость настигает его в глубине Африканского континента, в другой раз — в разгар избирательной кампании, когда Крис (Юл Бриннер) баллотируется на пост губернатора Айовы. Покорный судьбе, Крис (Юл Бриннер) всякий раз бросает свои начинания и отправляется спасать проклятую деревню.
Состарившись и почуяв приближение смерти, Крис (Юл Бриннер) задается вопросом: кто будет спасать деревню, когда его не станет? Не в силах смириться с очевидным ответом на этот вопрос, Крис (Юл Бриннер) собирает своих старых соратников, чудом уцелевших в предыдущих сериях. Под покровом ночи старики приезжают в роковую деревню, сжигают ее дотла, убивают все население, включая грудных младенцев, режут скот, бьют птицу, на всякий случай истребляют мышей и выводят тараканов. По окончании кровавой бойни Крис (Юл Бриннер) умирает от старости на пепелище, впервые в жизни ощущая подлинное умиротворение.
Я подумал, что эта чертова книжка смеется надо мной, как старый друг, который знает меня как облупленного, с которым у нас много общих воспоминаний — в частности, о том, как мы вместе снова, и снова, и снова, десять раз подряд, смотрели «Великолепную семерку», — и общих, только нам понятных шуток, которые у других не вызовут и тени улыбки. У меня нет таких друзей, но я примерно представляю, как это бывает.
— Значит, так, — вдруг сказал Митя. — Проще всего через ресторан.
— Это как? — опешил я.
— Между рестораном «Золотой лев» и домом пана Болеслева есть подземный ход, ровесник его знаменитого подвала, а то и постарше. Насколько мне известно, Черногук только поэтому и купил этот ресторан при первой же возможности — чтобы соединенное с его домом подземелье чужим людям не досталось. Этот ход не ахти какая тайна, пан Болеслев его расчистил, привел в порядок и теперь то и дело через него в свой кабак наведывается, чтобы работники не расслаблялись; он вообще любит всех вокруг на уши ставить, чтобы шерсть дыбом и глаза навыкате… Ладно, неважно. Главное, что проход есть, и попасть в него из ресторана несложно, я сам несколько раз туда лазал, искал вход в какие-нибудь средневековые катакомбы — безрезультатно, увы. Нужно улучить момент, когда официантов нет в зале, и пройти в сторону кухни. Немного не доходя до нее, увидишь дверь в кладовую. Там хранятся швабры, ведра, тряпки и стоит шкаф с халатами уборщиц. Так вот, надо залезть в шкаф и отодвинуть фанеру, которая у него вместо задней стенки, проход там. Если по пути тебя застукают, всегда можно сделать вид, что ищешь туалет. Но лучше бы не застукали, потому что второй раз соваться в ту же кладовку — это уже как-то чересчур. Разве что пойти переодеться…
— Ладно, — кивнул я, — понял. Подземный ход — это грандиозный сюрприз, просто отлично, я-то думал, придется в окно лезть или на крышу… Но что с той стороны? На месте Льва я бы запер этот проход как следует.
— Тут тебе повезло. Пан Черногук, как известно, большой оригинал, все делает с подвывертом. Поэтому подземный ход из ресторана ведет прямиком в комнату Йозефа.
— Карлика?
— Ага. Его секретаря, дворецкого и по совместительству охранника. Как я понимаю, пан Болеслев в своем репертуаре — позаботился не столько о безопасности, сколько о развлечениях. Представил себе, наверное, что почувствует гипотетический взломщик, который, выбравшись из подземелья, сразу увидит такую несказанную красоту — натурального злобного гнома. И заодно получит взбучку: говорят, этот малыш круто дерется; впрочем, лично я не проверял. Случая не было.
— Но, как я понимаю, Йозеф не сидит в своей комнате круглые сутки?
— Совершенно верно. Он весь день чем-то занят по дому. И это тебе на руку. Конечно, он запирает комнату, когда выходит. Но дверь там самая обычная. Я имею в виду — не стальная, не дубовая. С этим ты как-нибудь справишься.
— Справлюсь, — кивнул я. — По идее, я могу открыть почти любой замок, если он без каких-то особых наворотов.
— Какой там замок, я не знаю, — сказал Митя. — На месте разберешься. В любом случае это самый простой вариант. Возможно, в твоем случае вообще единственный. Ты же не скалолаз?
Я удрученно помотал головой.
— И надо думать, не актер. И чешского не знаешь. Я, конечно, мог бы тебя загримировать и переодеть в какого-нибудь трубочиста, но выглядеть ты при этом будешь таким же дураком, как виленский сантехник, который по-литовски ни бум-бум. Ну и потом, пан Болеслев тебя сразу узнает, как ни гримируйся. Я подозреваю, он и меня-то всегда узнаёт, но делает вид, что все в порядке. Видимо, это его забавляет.
— Еще как, — согласился я. — Могу себе представить. Слушай, с подземным ходом очень круто получается. Мне бы еще на грозного Йозефа не нарваться, но это уже мои проблемы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
