- Благодарю за разрешение. Вообще, хочу как-нибудь посидеть, поговорить с вами... и с вашей знакомой, разумеется, - он, наконец, соизволил заметить фрау Галле и слегка на неё покосился. - И про историю, и про современность. Может, поужинаем втроём? Поболтаем?
- Господин Власов очень занят, - сказала фрау Галле на плохом английском.
Несмотря на попытку произнести эти слова спокойно и сухо, едва заметное дрожание голоса выдавало её состояние: похоже, Франциска была готова расплакаться.
Майк оставил её слова без внимания.
- Найдите для меня немного времени, - снова обратился он к Власову, - и мы...
- Теперь уже вы делаете ту ошибку, в которой только что уличали меня, - не без удовольствия сообщил Фридрих американцу. - Вы совершенно напрасно обидели госпожу Галле невниманием. Я не требую от вас извинений, поскольку понимаю, что причина подобного поведения - недостаток общей культуры, свойственный вашей стране, а не сознательное желание оскорбить женщину. Но продолжать разговор не имеет смысла. Мы уезжаем. - Не дожидаясь ответа американца, он открыл перед фрау Галле дверцу BMW.
Та поспешно села, бросив на Власова короткий благодарный взгляд.
- Ещё встретимся! - кинул в пространство Майк как ни в чём не бывало.
Обратно ехали в молчании. Фрау Галле, что называется, дулась - то есть всем своим видом показывала, что она недовольна, обижена и нуждается в утешении. Власов прекрасно понимал, чего она от него ждёт - но не собирался отвечать этим ожиданиям. Хотя бы потому, что у него были дела поважнее.
Ведя машину, Фридрих думал о нескольких вещах сразу.
Первое, что его занимало - это происшествие, послужившее причиной досрочного окончания встречи. "Наш друг умер". Власов готов был поставить свой "зонненбранд" против кухонного ножика, что смерть была крайне неожиданной и отнюдь не естественной. Вполне возможно, такой же звоночек последовал и за смертью Вебера? Не слишком ли велика смертность среди посетителей этой комнатёнки? Разумеется, сами эти люди ничего собой не представляют - но кто знает, кто и как их использует втёмную? В любом случае, нужно как можно скорее получить информацию о том, что это за "друг" и что такое с ним стряслось.
Далее, американец. Понятно, что никакой книги он не пишет - это обычная выдумка. Ему нужен он, Власов. Почему? В общем-то, и это понятно. Журналист, конечно, думает, что Власов - агент спецслужб, российских или германских, прикомандированный к фрау Галле и её контролирующий. У американцев есть правило: во всех случаях вести дела с боссом, а не с его людьми, поскольку они ничего не решают. Рональдс, судя по всему, принимает Власова именно за босса - и поэтому мало интересуется самой Франциской, за которой ещё недавно охотился. Вроде бы логично. Непонятно одно: на что он рассчитывает и чего, собственно, хочет? Сенсационного репортажа? О чём? О российских или дойчских спецслужбах? Вряд ли он столь наивен, что надеется на какую-то информацию по этой теме от человека, которого он принимает за их агента (и небезосновательно). Хотя... почему нет? В западных странах агенты спецслужб охотно идут на сотрудничество с журналистами, и даже не всегда за деньги. Разумеется, никто не раскрывает перед ними сколько-нибудь серьёзных секретов. Но, скажем, дать некие намёки, за которые никто персонально не отвечает... "Наш источник, близкий к правительственным кругам, считает". "Независимый эксперт в частном порядке сообщил нашему корреспонденту". Может быть, что-то вроде этого? Вряд ли, не похоже... Впрочем, всё это имеет смысл только в том случае, если Рональдс - действительно журналист и только журналист. А если нет? А если он работает на какую-нибудь из американских разведок - благо, выбор велик? Профессионал или случайно завербованная серая мышка? Пожалуй, он может быть и профи. А если и этот тип каким-то образом запутан в историю с Вебером? Не исключено, ничего не исключено... И что делать? Идти на контакт? Это требует времени, а у него его мало. Или это чей-то отвлекающий маневр? Слишком сложно. В конце концов, есть самое простое объяснение: журналист не знает, что предпринять дальше, и поэтому действует наобум. Франциску он упустил. Теперь ему надо за что-то зацепиться, чтобы представить начальству хоть какой-то материал... Или всё-таки за этим стоит нечто большее?
Наконец, самое неожиданное: найденный в ванной целленхёрер. Всё-таки: кому мог принадлежать телефон? Помнится, Игорь проявлял странную осведомлённость в вопросе о штрике? А может быть, этот Юрий? Кажется, он достаточно вспыльчив, чтобы со всей силой шандарахнуть трубкой о пол ванной. Нет, непохоже: парень явно не из того теста: А может быть... Нет, гадать бесполезно. А вот почему владелец телефона его разбил - только ли это простая злость? И не связано ли это с гибелью неизвестного друга? Связь может быть самая прямая...
Интерес представляла и ситуация на том конце трубки. Похоже, русские полицейские правы - дела Спаде идут плохо. Он нервничает и делает ошибки. В том числе самые примитивные. Например, оставляет запись своего голоса на автоответчике. И ещё - дуфан вынужден лично звонить и требовать денег. Нет, Спаде явно не на подъеме. И наверняка уже нашлось немало желающих толкнуть падающего...
Фрау Галле кашлянула, пытаясь привлечь внимание мужчины. Власов сделал вид, что напряжённо всматривается вдаль.
- Власов! Я, кажется, к вам обращаюсь! - возмутилась фрау Галле.
- Вы ничего мне не говорили, а я не хотел нарушать ваш покой, - недовольно ответил Власов.
- Не говорила! Я уже полчаса на вас смотрю! - заявила журналистка, но тут же осеклась: даже её умишка хватило, чтобы сообразить, какую глупость сморозила.
Фридрих, однако, не упустил случая прочитать ей нотацию:
- Во-первых, получаса ещё не прошло. Во-вторых, я обязан не ловить ваши взгляды, а следить за дорогой и при этом сверяться с картой. Я еду по незнакомому городу в плохую погоду в тёмное время суток, и совершенно не хочу попасть в аварию или иметь неприятности с полицией. В-третьих, вы были вполне способны подавать сигналы не глазами, а голосом:
- Я думала, вы более галантный мужчина, - вздохнула фрау. - Иногда вы бываете совершенно невыносимы.
Власов промолчал.
- Этот Рональдс - самодовольный хам, - заявила Франциска.
- Обычный американец, - не согласился Фридрих.
- Я что, не знаю, какие бывают американцы? - тут же полезла в спор журналистка. - Это очень милые, жизнерадостные, остроумные люди.
- Вы, однако, почему-то не назвали их воспитанными, - отметил Власов.
- Ну, если под воспитанностью понимать нашу дойчскую чопорность и неумение расслабиться... - попыталась возразить фрау Галле.
- Умение расслабиться - замечательная вещь, но как насчёт умения собраться? - Власов перешёл в другой ряд: на экранчике мерцал знак поворота.
- Когда надо, они умеют собираться. В конце концов, они построили величайшую в мире страну, - журналистка почувствовала себя увереннее, перейдя на почву привычных штампов. - И при этом построили легко, без этой нашей звериной серьёзности, без этого вечного застывшего усилия на лице... Современная Америка возводилась под музыку "Битлз"... - она слегка зевнула.
Власов вырулил по сложной развязке, убедился, что съехал куда надо, потом ответил:
- Музыка "Битлз" - на мой взгляд, ничего из себя не представляющая по сравнению с нашим Веберном или хотя бы Штокхаузеном, - это, конечно, могучая сила. Но не будем забывать о грубой реальности. Америка и Англия, в отличие от стран континентальной Европы, почти не воевали на своей территории. Ну, британцам, по крайней мере, пришлось иметь дело с воздушными налетами и нашей, увы, неудачной попыткой высадки в сорок пятом - хотя с тем, что творилось на континенте, это не сравнить. А на территорию США вообще за весь ХХ век не упало ни одной бомбы. Точнее, упала одна, занесенная на японском неуправляемом воздушном шаре и не причинившая никакого вреда... Так что все богатства, награбленные в ходе европейских войн, беспрепятственно стекались туда...
- Пропаганда, - механически отреагировала журналистка, - призванная скрыть собственные промахи и ошибки.
- Вы начинаете говорить языком своих статей, - недовольно заметил Фридрих. - Я сегодня уже сыт по горло политическими спорами. Давайте сменим тему... или спокойно помолчим.
Молчать фрау Галле не хотелось.
- Мне кажется, - начала она, - Микки стало лучше. Он такой спокойный... И много спит. Бабушка Берта ему заваривает чай из каких-то травок. Успокаивающий. Он на него очень хорошо действует.
- Полюбопытствуйте, что это за травки, - проворчал Власов. Про себя он подумал, что старая Берта - которую Франциска уже стала называть "бабушкой" - скорее всего, держит мальчика на сильных успокаивающих, перемежая их со снотворным. Наверняка мальчику это не очень полезно - но Берта вряд ли думает о его здоровье... или о чьём бы то ни было, кроме своего собственного.
