Мир вокруг задрожал, а колонны, поддерживающие невидимый глазу свод книгохранилища стали гнуться и извиваться, словно исполинские каменные змеи.
— Что случилось, господин? — мастер Махави подхватил меня под руку. — Вам плохо?
Я ничего не ответил. Световые сферы внезапно померкли и превратились в крошечных мерцающих светляков, а чернильная тьма наполнилась жуткими колышущимися тенями. Стиснув зубы, я попытался было выпрямиться, оттолкнуть книготорговца, однако невидимая тяжелая рука неумолимо давила мне на спину, сгибая в три погибели.
Необратимость. Ужас. Отчаянье. Внезапное осознание того, что все давно предрешено, и что я не в силах ничего изменить, как бы я не старался.
Сгибаясь все ниже и ниже, я увидел, как мир сворачивается, превращаясь в темный гулкий тоннель, уходящий куда-то в бесконечность. Однажды я уже видел подобный тоннель. Но когда?
Я неожиданно вспомнил, как однажды фехтовал с отцом на внутреннем дворике королевских казарм в Лие.
Был жаркий солнечный день, капли пота на моем предплечье блестели как крохотные льдинки, а тренировочная рапира в моей скользкой ладони была невероятно тяжелой и неуклюжей.
Сталь звенела, скрежетала, отдаваясь в руке тошнотворной вибрацией. Я в отчаянье парировал удар за ударом, медленно пятясь и поминутно оскальзываясь на гладких полированных плитах. Мокрая рубашка прилипла к спине, едкий пот заливал глаза, а легкие разрывались, с хрипом втягивая горячий сухой воздух.
Отец атаковал раз за разом, не обращая никакого внимания на мое перекошенное лицо и на подгибающиеся ноги. Мне показалось, что он совсем меня не видит, что он совсем позабыл обо мне, погрузившись в свои собственные мысли. Только острие клинка, за которым нет никого, только звон стали, и яркий слепящий свет.
Оскользнувшись, я упал на колено, держа перед собой рапиру обеими руками в некоей пародии на защитную стойку. Отец сделал быстрый шаг влево отшвырнул мой клинок с пути стремительным батманом и атаковал.
Я вспомнил, как мир на мгновение померк, съеживаясь до размеров острия рапиры. Мои руки стали тяжелыми точно каменные глыбы, и как бы я не пытался уйти с линии атаки, все мои попытки были тщетны. Все было заранее предрешено, я был обречен.
Я вспомнил охватившее меня в тот миг отчаянье. Вспомнил соленый привкус крови на губах, и острие клинка, внезапно остановившееся у самого моего горла.
Оттолкнувшись от пюпитра с рукописью, я поднял голову. Ну нет, ничто не предрешено! На этот раз я освобожусь, обрежу свои нити, как тот рыцарь на картинке!
— Коллекция у вас конечно изрядная, — голос мастера Ингио звучал как сквозь толстый слой ваты. — Но я так и не нашел ничего такого, чего нельзя достать у наших букинистов. Где ла-Пикар? Где Саррош и Мужуа? Я-то думал, что у мастера Арджуна лучшая лавка во всем Островном Союзе!
Книготорговец все еще держал меня под локоть, внимательно изучая мое лицо. Рука у него была крепкая, как стальной брус, а пальцы твердые и горячие.
— Ла-Пикар и Мужуа запрещенные авторы, — мастер Махави улыбнулся, переводя взгляд с меня на моих спутников. — За Сарроша меня любой заезжий дознаватель быстро отправит на костер, и будет при этом совершенно прав…
— Книга это всего лишь книга, — Айс поежился, оглядываясь по сторонам. — Это просто пачка бумаги, исписанная закорючками.
Мастер Махави насмешливо вскинул брови.
— Вот вы и попробуйте это втолковать мастеру-дознавателю, прежде чем он переломит вам хребет своей палицей, — похоже, что книготорговца изрядно забавляла эта игра в кошки — мышки. — Мы не держим в своей лавке запрещенной литературы, господа. Нам неприятности с Авалором не нужны!
Запустив руку в карман куртки, мастер Махави театральным жестом извлек из него серебряное кольцо, сплошь покрытое вязью таинственных символов.
— Вы, вероятно, слыхали о Ночном книжном рынке, — лакорец заговорщицки понизил голос. — Он проходит в Санжу каждые две недели. За то, что продают там, мы с мастером Арджуном не несем никакой ответственности.
— Что это? — Айс потянулся к кольцу.
— Это пропуск на Ночной Рынок, — мастер Махави отвел руку в сторону, аккуратно держа кольцо между пальцев — И стоит он пятьдесят умбров.
— За серебряное колечко? — Айс возмущенно хмыкнул. — Ну уж нет, один раз вы нас уже надули!
— Вот деньги, — мастер Ингио снял с пояса кошелек. — Я торговаться не стану.
Туман, застилающий мои глаза, начал потихоньку рассеиваться. Прочистив горло, я постучал пальцем по пюпитру, привлекая к себе внимание.
— Я хочу эту книгу.
Лакорец застыл, словно взвешивая кошелек в руке. Улыбка медленно сползла с его лица, а глаза прищурились.
— Вместе с «Дневниками» Амаша и «Шагами» ад-Дина, это обойдется вам в сотню умбров.
Презрительно фыркнув, Айс извлек из нагрудного кармана жилета большую золотую монету, и с размаху припечатал ее к пюпитру.
— Добавьте еще альбом «Птицы горы Хельд» и сделка состоится.
— Договорились! — мастер Махави протянул мне свою смуглую мускулистую руку. Лицо у него вдруг стало хищным, как у сокола, заприметившего прячущегося в траве мышонка. Манна вокруг нас всколыхнулась, и я почувствовал чудовищную силу, свивающуюся передо мной в тугие кольца.
Не спеша одернув кружевные манжеты, я улыбнулся, заглядывая мастеру Махави в глаза, и от души стиснул его длинные пальцы. Послышался громкий хруст, и лицо книготорговца мгновенно побледнело.
— Договорились, — сказал я.
Глава 29
Неделя пролетела как один долгий суматошный день, наполненный ослепительным солнечным светом, ветром и пьянящими запахами моря. День, наполненный маленькими радостями и открытиями, бесконечными походами по городу и окрестным холмам, прогулками по портовым районам и рынкам, поездками на заросшие вековым лесом острова и, конечно же — рыбалкой.
Легкую бамбуковую удочку я купил в первый же день нашего пребывания в Санжу, и уже на следующее утро сидел на развалинах прибрежной сторожевой башни, наблюдая за красным перышком поплавка, подпрыгивающего на изумрудных волнах Внутреннего моря.
— Гляди, парень, какой красавец! — загорелый до черноты старик с гордостью продемонстрировал мне трепыхающуюся на леске рыбешку. Сверкающие соленые брызги летят во все стороны, а полупрозрачные алые плавники хлопают, как крылья диковинной птицы. — Ты, малец, подними поплавок чуток повыше, — старик закряхтел, опуская добычу в плетеный садок. — Живчики, они у самого дна ходят!
Я последовал совету старого рыбака и уже через несколько минут выдернул из воды своего первого «живчика». Крупного, пузатого, с блестящей, как латы чешуей и алыми крыльями-плавниками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
