Впрочем, поразмыслив, она решила, что помогла недостаточно, и предложила организовать "appointment" для той "чудесной девочки", о которой столь похвально отзывался ее супруг. Я затруднился дать согласие, потому что не очень точно представлял, когда "чудесная девочка" прекратит рассматривать ногти и когда она будет готова встать с постели. Леди и тут разрешила мои сомнения, сказав, что она сама позвонит в номер, и все обсудит с Марией Пилар лично, чтобы я своим мужским непониманием не нарушал гармонию женского мира ухода за внешностью. На этом мы с леди и расстались.
Я вернулся в домик, дождался, когда Mi Carinosa договорит с уже дозвонившейся ей леди, потом сказал, что поеду на стоянку конвоев поговорить с диспетчером о возможных попутных маршрутах. А потом заеду на почту, отправить телеграмму о том, что патроны 9х18 особым спросом не пользуются, подразумевающую, что произошла задержка в дороге.
Мне ответили рассеянным кивком, но зато радостно сказали, что эта "милая пожилая леди" договорилась о визите в салон на 12 часов, и ей надо спешить. На часах было без двадцати одиннадцать, и я подумал, что если Мария Пилар приложит все усилия к тому, чтобы одеться, то она даже не слишком опоздает, тем более что до центра Алабама Сити минут пять езды.
Вообще в Марии Пилар Родригез меня поражало сочетание совершенно несовместимых в любом другом человеке вещей. Она одновременно была профессиональным агентом разведки и офицером, и когда она существовала в рамках обязанностей и выполняла то, что подразумевалось ее служебным долгом, она была собранна, пунктуальна и решительна. Если же давление служебных обязанностей сваливалось с ее плеч, Бонита превращалось в полную противоположность этой своей ипостаси. Она никуда не успевала вовремя, становилась взбалмошной и абсолютно нелогичной, а когда она смотрелась в зеркало, то любой агент враждебной державы мог спокойно зайти в комнату, и вынести оттуда все ценное и секретное, и Бонита даже не заметила бы его присутствия.
В общем, погрузившись в эти мысли, я по привычке уже прицепил к ремню и бедру кобуру с "Гюрзой" и вышел на улицу. В городе действовали законы "открытого ношения оружия". Что означает, что ты не имеешь права прятать оружие, если оно у тебя вообще есть с собой. Разумный закон, кстати.
Заведя бодро затарахтевший дизелем "Перенти", я выехал за ограду отеля, направившись на площадку конвоев. Прокатившись по улочкам города, я через десять минут остановился и направился в давешний домик, где уже не было таблички "Закрыто до завтра". Толкнув дверь, я вошел в нечто, напоминающее смесь офиса и минимаркета. Немолодая упитанная дама сидела за магазинной стойкой и читала городскую газету. Я поздоровался с ней и сказал, что ищу диспетчера. Она сказала, что диспетчер сейчас будет, вышла из-за стойки, переместилась за рабочий стол и поставила на него табличку "Диспетчер". После чего осведомилась, чем она может помочь?
Я рассказал ей о нашей проблеме. Дама достала из ящика стола папку с распечатками в прозрачных кармашках, некоторое время поизучала, а затем сказала, что попасть с конвоем именно в Аламо мы сможем примерно через неделю, с тем самым русским конвоем, который мы отказались ждать в Демидовске. Еще через два дня ожидался московский коновой в Нью Рино, который зайдет в Алабама Сити, завтра утром уйдет конвой Джеймса Фредерика туда же, еще будет конвой из Форт Ли, который на Дороге свернет налево и пойдет в Новую Одессу. Потом она добавила, что есть возможность выйти вместе с Джеймсом, и где-то на развилке дождаться конвой в сторону Вако, который пойдет через Аламо из Нью Рино. Но здесь дать какие либо гарантии она не может, потому что этот конвой новый, взялась его водить какая то новая группа, и она не знает, как они водят конвои, насколько соблюдают график, какие у них расценки и так далее.
Я подумал, что если мы не хотим торчать в Алабама Сити еще неделю, есть все же смысл рискнуть, и попытаться с местным конвоем дойти до перекрестка, а там перехватить, или наоборот - догнать новый конвой, идущий в Вако.
Я попросил даму зарегистрировать в конвой Джеймса две машины и двух человек, после чего вышел на улицу. Еще спросил у нее, где здесь почта. Почта тоже был недалеко, как и все в Алабама Сити, и я поехал туда.
Почтарь был одет во все ту же форму с буквами NWMS на груди и почтовым рожком. Я быстро составил телеграмму в отдел сбыта патронной фабрики, откуда она должна была переадресоваться дальше. "Spros na 9x18 mal. Dopolnitelnye zakazy skoro. Yartsev". А затем глубоко задумался. Написать на Базу "Россия"? А что написать? "Люблю-скучаю-не могу"? А как насчет девушки с маникюром, от одной мысли о которой дыхание перехватывает. Или: "У нас тут все хорошо, медовый месяц, скучаем по тебе оба"? Так, что ли? Или написать, что все, что "милый больше не вернется, оставил только карточку свою"? Покорежило меня так до самых кишок некоторое время, махнул я рукой, и ничего не написал. Потом, думаю, разберусь. "Потом" - оно всегда легче, куда как легче, чем "сейчас".
На улицу, правда, как вышел - отпустило немного, вздохнул, расслабился. Посмотрев на часы, я подумал, что Mi Carinosa сейчас все равно отправится делать вожделенный маникюр, а больше у меня никаких дел не было. Тогда меня осенило идеей посетить гараж "Трех толстяков", благо они нас туда приглашали.
Проехав по улице всего лишь пятьсот метров, я увидел вывеску "Alabama Customs. Quads amp; Bikes". На улице стояли, огороженные веревкой на столбиках, пять "Бомбардье" такого вида, что я их сразу не узнал. Высокие сиденья из черной кожи, проклепанные большими сверкающими заклепками, фары, никелированные и нет, образующие многоярусные конструкции над передними крыльями. Сумки для багажа из толстой кожи рогача, тоже орнаментированные заклепками и тисненым логотипом АС. Невероятна была раскраска каждого квада. Один мне запомнился больше всего - вся поверхность квада с невероятной точностью расписана под змеиную чешую.
За рядом выставочных экземпляров были большие распахнутые ворота, и я зашел внутрь. Встретил меня Дэйв, возившийся у какого то станка из разновеликих роликов, пытаясь придать форму округлого крыла плоской металлической заготовке. Подошел, пожал руку, затем так же молча прошел к большому "лежачему" холодильнику, и выудил из него две бутылки пива "Alabama"s Best", отвернул пробки и протянул одну мне. Видимо теперь стало можно здороваться, и Дэйв сказал: "Hi". Я тоже поздоровался, чокнулся с ним бутылками и выпил пива. С заднего двора зашли остальные бородачи, увидев меня, тоже подошли к холодильнику, достали по бутылке, открыли их, и тоже сказали "Hi". Я и им ответил. Тогда один из них сказал, что они долго думали, копались в старых журналах еще из прошлой жизни, и нашли фотографию "Перенти". И у того "Перенти", который сделали австралийцы, сзади висел двухсот пятидесяти кубовый байк, а у меня там ничего, и креплений даже нет. А они не только торгуют байками, но и способны делать для них специальные подвесные гнезда с лебедками, под любую модель. И если, скажем, они продадут мне "эндуро" и сделают под него рампу, то тогда, приезжая в какой-нибудь город, я не буду пугать собак и детей на улице своим нелепым австралийским грузовиком, а смогу ездить на байке, быстро и с комфортом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
