Да уж, Мара Танн хорошо постаралась.
А затем все началось по новой, и моему кошмару не предвиделось конца. Я села прямо на землю, обхватив голову руками, и попыталась думать о чем-нибудь отвлеченном. Больше всего меня пугало то, что вся эта насыщенная похотью атмосфера провоцировала в моем теле определенные эротические реакции, которые невозможно контролировать. И осознание этого вызывало презрение к самой себе. И чувство глубокого стыда.
Прикосновение к плечу заставило меня сжаться. Затем дуновение воздуха подсказало, что кто-то опустился рядом со мной на колени и тяжело вздохнул.
Я подняла голову, встретилась взглядом со зрачками-звёздами и потянулась к ним, инстинктивно ища спасения от извращённой похоти в светлых чувствах.
— Тэймин!..
Всхлипнув, я обняла его и принялась покрывать черную маску лихорадочными поцелуями. Он застыл, потом резко встал, но мои руки остались сцепленными на его затылке, и меня вздернуло вверх вместе с ним, словно гирю на шее.
— Гайя… — страдальчески простонал он, пытаясь разжать мою хватку. — Не… надо! Я еле… сдерживаюсь! Контроль…
Опомнившись, я отскочила от него, как ошпаренная. Лицо пылало, в висках стучало: «Мой! Хочу…» А при взгляде на тяжело дышащего Тэймина со сжатыми кулаками сладко сжималось сердце.
Качественно отвлеклась.
— Прости, прости… — забормотала я вне себя от смущения. — Сама не знаю, что на меня нашло…
Он спрятал руки за спину и ровным голосом ответил:
— Всё в порядке.
Я долго смотрела на него, прежде чем проговорить:
— Нам нужно идти, чтобы показать участие Грю. Надень, пожалуйста, кляп…
Высокоадаптивный социопат стоял возле рабского туалета в непринуждённой позе и смотрел на экран с трансляцией. Хоть в его глазах и не наблюдалось бешеного вожделения, как у многих других рабов, металлическая сбруя на шортах спереди стояла красноречивым торчком. Зрелище ожидаемо заводило его.
Стараясь не думать о том, что тело, сотрясающееся на экране от двойных толчков, принадлежит моему бывшему жениху, я знаком велела Грю вынуть кляп и спросила:
— А где Грай?
— Только что отлучился, госпожа, — ответил тот. — Сказал, по нужде.
— Ладно… Ты готов идти?
Мы оба посмотрели в сторону Великой Госпожи и скромно стоящей за спинкой ее кресла советницей. Первая откровенно скучала, а вторая пристально смотрела на меня, напоминая кошку, которая нацелилась на мышь. Или паука, который терпеливо ожидает, когда попавшая в его паутину муха хорошенько запутается…
— Момент нам подходит, госпожа, — сказал Грю и, дождавшись моего кивка, шагнул в сторону алтаря.
Что-то смущало меня в предложенном плане Мары Танн. И это что-то было связано непосредственно с саботажем всеобщей «священной» оргии. Чувствуя смутное беспокойство, я впервые прямо взглянула на алтарь с дергающимися телами… и, похолодев, поняла.
Там стояла обнаженная космозонка с распущенными длинными волосами и мускулистым телом, разрисованным алыми ритуальными узорами. Она пристально следила за тем, чтобы рабы вовремя вынимали свои органы и спускали семя на вскопанную клумбу-холм под алтарем. Тех, кто мешкал и сдерживался, надеясь продлить удовольствие, она бесцеремонно била в живот длинным жезлом, и тогда им приходилось спешно дорабатывать процесс снаружи и вручную.
Кажется, Великая Госпожа в своем последнем объявлении упоминала, что за выполнением правил будет следить какая-то…
— Жрица! — выдохнула Мара Танн, возникая из-за моей спины. — Вот же срань тупорожья! Такой подставы от советницы я не ожидала… Извините, Гайя. Жрица не позволит вашему рабу схалтурить. Ему придется и поработать своей миртошкой, и выплеснуть семя по настоящему.
Я стиснула зубы. Никогда себе не прощу участия в этой оргии. Пусть даже и косвенное.
Очередь Грю должна была подойти нескоро, поскольку он присоединился к ней одним из последних рабов. Уму непостижимо, чтобы хоть один жертвенный раб в истории отвратительного космозонгского «таинства» мог бы пропустить через себя такое количество сексуальных партнеров и остаться в сознании. Судя по всему, одурманенный и искусственно перевозбужденный Сет сомлел уже на втором десятке своих насильников.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я дернулась было, чтобы трусливо сбежать обратно в то укрытие, которое недавно обнаружила, но меня остановила Мара Танн.
— Не смейте показывать слабость перед советницей! — прошипела она, искоса глядя в сторону.
Я проследила ее взгляд. Фирэлея Танн в третий раз шествовала к нам уверенной неторопливой походкой, с милой улыбкой на устах.
— Наслаждаетесь зрелищем, госпожа Чудо-Юдо? — риторически поинтересовалась она и тут же перевела холодный взгляд на родственницу. — А вот смягчать испытание жертвенного раба тебе не стоило, дорогая Мара. И ты это поймёшь… скоро. Эй, Сукола!
Жрица обратила к нам жгучие глаза, зиявшие, словно черные безжалостные дыры на потном лице.
— Вколи жертвеннику антидоты ши и возбудителя, — велела советница и щелчком пальцев направила к жрице своего раба с двумя гипошприцами, а затем указала на Грю: — Да, и пропустите вперёд вот этого милого худышку. Он так долго ждал своего шанса и тосковал на задворках, что хочется вознаградить его за терпение… Давай, покажи, на что ты способен! Разрешаю самому выбрать, куда именно поиметь это соблазнительное тельце!
Фирэлея Танн метнула на меня победный взгляд, когда Грю вышел из конца очереди и с откровенно воодушевленным видом опустился перед ней на колени. Поначалу я с неверящим разочарованием уставилась на своего социопата, но в то же мгновение передумала записывать его в предатели. Слишком хорошо уже знала его мимику, обычно равнодушно-спокойную.
Он притворялся. Вот только что задумал, пока было сложно понять.
— Ты хочешь о чем-то меня попросить, раб? — снисходительно-брезгливо осведомилась советница. — Что ж, говори.
— Старшая госпожа Танн! — подобострастно запел Грю, избавившись от кляпа. — Молю о вашем дозволении удовлетворить себя жертвенным рабом тем способом, каким я люблю больше всего. И не наказывать меня за это.
— Разве я только что не разрешила тебе выбирать самому? — сказала она и с досадой отмахнулась: — Дозволяю! Наказания за это не будет.
Пока они вели этот короткий разговор, Сет очнулся от забытья и дурмана. Его истерзанное тело дернулось в своих путах, и раздался стон.
Грю ещё раз с жаром поблагодарил советницу и направился к алтарю. Металлическую сбрую со своих шорт он отстегнул ещё возле туалета и теперь держал ее в левой руке, легкомысленно покачивая при ходьбе.
Под звук постылой барабанной дроби он встал перед головой Сета, упакованного в черную маску, а поверх нее — в кляп-кольцо для безопасного минета. Обнаженная спина жертвенного раба напряглась и забугрилась мышцами в попытке избежать надвигающейся угрозы насилия. Угрозы, которую Сет впервые за все это время осознал в полной мере и запаниковал.
— Мы с вашим женихом много говорили о вас, — промурлыкал голос советницы возле моего уха, и я вздрогнула. — Он рассказывал, что больше всего во Вселенной вы любите животных… и ненавидите насилие… Это правда?
Я повернула голову и прожгла хорошенькое личико собеседницы ледяным взглядом.
— Сет ничего не знает обо мне настоящей. Мы жили вместе всего один месяц. Маловато, не находите?
Ответить она не успела, потому что барабаны резко умолкли, оповещая о нарушении. Все присутствующие в полной тишине наблюдали, как Грю с абсолютно невозмутимым видом быстро мастурбирует перед глазами Сета, а затем так же невозмутимо направляет брызнувшее семя на землю под алтарем.
Жрица растерянно переводила взгляд с наглого нарушителя на советницу и обратно, ведь та только что во всеуслышание заявила, что разрешает Грю выбрать любой способ удовлетворения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мара Танн неожиданно рассмеялась за спиной советницы, которую прямо-таки парализовало от понимания, что ее переиграл какой-то ничтожный раб.
Без своих способностей я не могла точно знать, насколько Грю в курсе, как опасна Фирэлея Танн. Наверняка он учел это и сделал выводы, иначе какой из него манипулятор и социопат со сверхинтеллектом… Но по какой-то причине в нашем противостоянии с советницей он определенно решил сделать ставку на меня.
