Мы поспешили выбраться из разрушенной лабораторной зоны, приложив массу утомительных усилий по обходу завалов да и просто по ходьбе через неровное крошево камней на полу. Дальше дело пошло быстрей.
Когда мы выбрались из стенного пролома в относительно чистый т-образный коридор и сразу встретились с дилеммой, в какую сторону повернуть на развилке, раб-телохранитель уверенно сказал:
— Выход из лабораторий там, госпожа, — и указал направо.
Я кивнула, но прежде, чем сделала первый шаг, услышала довольный ментальный шепот Грая.
«Отлично! Упремся в запертую дверь, потеряем кучу времени, и главная стерва не доживёт до помощи… так будет лучше для всех… хорошо, что телохран не знает о тайном ходе с левой развилки… — и вдруг тихий шепот прервался эмоциональным: — Срань тупорожья! Проклятый менталист! Песню… быстро…»
С удивлением услышав знакомые строчки, которые мне напевала Муирне, я оглянулась и увидела, как Грай переминается на месте с напряжённой физиономией, а напротив него стоит Тэймин, придерживая импровизированные носилки. И сверлит его пристальным взглядом.
— Проводи нас к тайному ходу, — спокойно сказал он.
— А что, без моей помощи не справишься, мозгоед? — огрызнулся Грай. — Ты же любишь копаться в чужих головах, вот и топай к ходу сам.
Оставив выпад без ответа, Тэймин молча свернул в левый коридор, осторожно разворачивая носилки. Шли мы недолго, и всё это время Грай мысленно напевал гипно-песенку Муирне, которая в его исполнении звучала обычным набором слов.
— Тупик, — риторически констатировала я, узрев широкую площадку без окон, но с кучей безликих серых дверей, ведущих не то в техпомещения, не то в кабинеты, а может, и в комнаты для опытов.
Поскольку все спутники, готовые способствовать спасению Великой Госпожи, были заняты тасканием носилок, я сама начала планомерно заглядывать в каждую дверь. Все они без исключений были разблокированы, как будто кто-то невидимый дал добро входить внутрь кому попало.
После пятой двери, за которой скрывалась очередная одиночная камера, совмещённая с учебной «пыточной», я разочарованно прислонилась к стене и вздохнула.
— Так мы будем искать долго. Грай!
Мой раб-бунтарь и, как выяснилось, шпион по совместительству, поднял на меня мрачный взгляд.
— Помоги нам… — попросила я и, с досадой мотнув головой, исправилась: — Помоги мне! Нельзя, чтобы советница победила. Мы с ней… в начальной стадии конфликта, понимаешь? Рано или поздно, если я серьезно помешаю ее планам… а я уже стала помехой… она захочет от меня избавиться.
Распевка в голове Грая чуть сбилась, рванула дальше ещё на несколько слов… и остановилась, словно парализованная тоскливой мыслью:
«Не могу больше… когда смотрит так, лучше сдохнуть…»
Он шевельнул губами, на периферии ментального поля начала формироваться смутная мысль о проверенном уже сантехническом помещении с утилитазом…
Как по команде, мы с Тэймином посмотрели туда, вызвав у Грая возглас потрясения. Он смотрел на меня с ужасом и неверием, только что сообразив: его драгоценная госпожа — тоже телепат. И шок всё ещё плескался в его глазах, когда дверь той самой комнатки с тайным ходом с грохотом распахнулась.
И в коридор ворвались мужчины-плывчи с изуродованным шрамами предводителем.
В первый момент опешили все. Но недаром эта скудная группа плывчи-экстремистов — всего-то три единицы! — была склонна придерживаться крайних взглядов и мер во всем. Они сориентировались быстро.
— Так-так-так… — протянул главарь группы сиплым угрожающим голосом. — Что я вижу… Грай, ты решил переметнуться на другую сторону? Почему эта тварь всё ещё жива, да ещё и на носилках?!
— Не тупорожь, Нуидхе, — быстро вмешался другой плывчи, с сочувствием глядя на побагровевшего от злости Грая. — Ты же видишь, у него ошейник. С этой штукой у него нет шансов противостоять своей бабе в открытую.
— Так мы ему поможем! — с нехорошей ухмылкой сказал Нуидхе, устремляя на меня узкие водянистые глаза… на пару с хорошо узнаваемым бластером в щуплой руке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Одновременно с этим из его свободной ладони ко мне полетел странный крылатый робот крошечных размеров, чем-то смахивающий на птичку-колибри с толстеньким тельцем. Когда он уселся на мое плечо, я покосилась на него и заледенела от страха. Плотное торпедообразное тельце целиком состояло из боевого снаряда, напичканного концентрированной смесью взрывчатых веществ! Подобные штуки, только без крылышек, не раз показывали в остросюжетных боевиках галанета, когда какие-нибудь диверсанты или террористы в малом составе устраивали серьезную заварушку со смертоубийством политически важной шишки. Их называли ласково так «минными букашками».
Порыв Тэймина бросить носилки, чтобы метнуться к главарю с бластером, я уловила сразу и мысленно закричала:
«Стой! На мне минная букашка..! - и для ясности мгновенно переименовала: — Минная пташка!»
Нуидхе заметил, как дернулся Тэймин, и прошипел:
— Ни шагу, раб! Радиус взрыва у моей пташки такой, что полягут все, понял?!
— Понял, — ответил тот.
Ситуация сложилась хуже некуда. Мы мерились взглядами исподлобья, прикидывая дальнейшие действия, но перехватить инициативу плывчи я не видела возможности. Мелькнула мысль — а не попытаться ли их обмануть какой-нибудь иллюзией, как это получилось у меня когда-то в глубоком детстве и, кажется, совсем недавно, с гратерой?
Но загвоздка была в том, что я понятия не имела, как это работает и что нужно делать оператору грёз для создания качественной иллюзии.
— Так, — более спокойным хозяйским тоном начал Нуидхе, — сейчас мы поджарим мозги высокородной твари Танн, а затем… — и вдруг он резко умолк, прислушиваясь.
По коридору — из т-образной развилки, откуда мы пришли, — доносился громкий цокающий звук. Как будто неспешно гарцевала лошадь… или шла уверенная в себе женщина на высоких каблуках. Из-за всеобщего переизбытка напряжения мне казалось, что неизвестная цокает не по коридору, а по моим нервам.
Высокая фигура в ярко-красном боди и полумаске того же насыщенного цвета приблизилась, и очень знакомый грудной голос промурлыкал:
— Ай-яй-яй, мальчики, что за бардак вы тут устроили?
Я почувствовала волну инстинктивной беспомощности, вбитой в подсознание годами неволи, и желание втянуть голову в плечи при звуках хозяйского голоса. Чувства были не моими… они исходили от Тэймина.
Муй Задаки остановилась и обвела нашу компанию насмешливым взглядом. Меня она определенно заметила, но виду не подала, что ее хоть как-то интересует это. Плывчи-экстремисты совсем не удивились ее появлению, а Нуидхе даже огрызнулся привычно:
— Мы тебе не мальчики, самка тупорожки.
— Мальчик мой, будь повежливее с правой рукой будущей Великой Госпожи. Что вы тут возитесь?
Нуидхе поморщился, но все же ответил, ткнув в мою сторону пальцем:
— Иммигрантская дура провалилась в лабораторию и полезла спасать вот этот будущий труп! Но ничего, сейчас мы всё исправим… — он направил бластер на носилки, но Муй Задаки стремительно шагнула к нему и ударила по поднятой руке.
— Идиот! Нельзя, чтобы на теле остались следы насильственной смерти! Она должна без малейших сомнений быть признана погибшей от падения и обвала! Лучше найди камень и хорошенько поработай им вручную — и то правдоподобнее будет…
Слушая, как заговорщики спокойно обсуждают в нашем присутствии детали умышленного убийства, я чётко осознала: в живых нас вряд ли оставят. От этого осознания в груди ширилась леденящая пустота — неизменный спутник страха смерти, — а в руках и ногах поселилась противная слабость. В голове не было ни единой внятной идеи, как нам спастись, да и какие идеи, когда сознание парализовано навязчивыми мыслями о том, как именно нас будут убивать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И всё же я нашла в себе силы сосредоточиться на разуме Задаки и начать читать ее поверхностный ментальный слой в поисках хоть какой-нибудь полезной информации.
