Король покачал головой. «Низвергнутый знает, – напомнил он себе. – Низвергнутый знает, и он не умер». Не вызовут ли такие мысли о злейшем враге Аворниса появления его в снах? «Вряд ли, я слишком много думаю о нем, и у него нет необходимости приходить ко мне в кошмарах, я и так сделал всю работу за него».
Король Грас наслаждался редким для Аворниса теплым и, главное, спокойным летом. Фервинги и ментеше не досаждали ему. Интересно, чем ему придется расплачиваться за эти мирные месяцы?
Эстрилда просто рассмеялась, когда он поделился с ней своими тревогами в тишине спальни.
– Ты считаешь, что не заслужил такой передышки?
– Нет! – Такой горячий ответ удивил даже его самого, не говоря уже о жене. – Когда у меня была передышка? Разве у меня был хоть малейший намек на нее, начиная с того момента, когда я впервые поднялся на палубу галеры? Почему она должна была появиться сейчас?
– Ты всегда работал изо всех сил, – согласилась жена. – Всегда старался добиться большего. Но, любимый. – Она взяла его руки в свои. – Ты – король Аворниса. Ты достиг вершины. Может быть, настало время немного успокоиться и расслабиться.
Грас задумался над ее словами. Неужели столько усилий потрачено лишь для того, чтобы вырваться вперед? Возможно. Он трудился, не щадя сил, потому что ему это нравилось, потому что так он добивался поставленных целей. Было бы ложью заявлять о чем-то еще.
Разумеется, будучи королем Аворниса, он мог вознестись или пасть. Он также мог быть хорошим или плохим монархом, о котором вспоминали с улыбкой или с содроганием – или совсем не вспоминали. Последнее особенно пугало его. Женщины, по крайней мере, рожали детей, которые были воплощением их бессмертия. А что оставалось от мужчин? Только имена – в головах и на устах людей.
«Если бы меня запомнили как короля, отобравшего Скипетр милосердия у Низвергнутого... я остался бы навечно в людской памяти, и аворнийцы постоянно повторяли бы мое имя». Грас улыбнулся своим мыслям. Когда он думал о возвращении скипетра, то невольно сравнивал себя с каждым правителем Аворниса, восседавшим на троне в течение последних четырехсот лет. Кроме того, он пытался помериться силой с самим Низвергнутым. Неужели это не было проявлением чрезмерной гордыни?
Он не пытался рассказать о своих целях жене, так как догадывался, какой услышит ответ, и знал, что она права.
– Я был не самым лучшим королем, – как-то сказал он.
– Конечно, – согласилась Эстрилда. – Не спеши впереди телеги. Ты в прошлом году обрушился на Пандиона, как падающее дерево. И почему нужно волноваться и размахивать руками, когда не происходит ничего, заслуживающего внимания?
– Потому что нечто странное может происходить не обязательно рядом с нами, – ответил Грас. – Если уделять внимание каким-то мелочам сейчас, они не смогут стать крупными неприятностями.
– Если ты будешь беспокоиться по пустякам, то не заметишь крупных неприятностей, – сказала жена, разумности которой Грас всегда завидовал. – Кроме того, ты сам сказал, что сейчас все вокруг спокойно.
– Нет неприятностей, очевидных для меня, – возразил Грас. – Но это не значит, что они отсутствуют.
– Почему ты так считаешь? Мне кажется, что беспокоиться не о чем. – Судя по тону, она нисколько не сомневалась в своей правоте.
Иногда, а точнее довольно часто, человек, высказывавший недовольство по поводу того, как протекали дела, был вынужден довольствоваться сложившейся ситуацией. А когда она изменялась, очень часто жалел, что это происходило. Грасу никогда не удавалось довольствоваться тем, что он имел.
Всего через пару недель после того, как он высказал Эстрилде недовольство по поводу слишком спокойного лета, прискакал гонец с юга, с берегов реки Стура, по которой проходила граница между Аворнисом и землями ментеше.
– Происходит нечто странное, ваше величество, – сообщил он.
– На границе всегда происходит нечто странное, – сказал Грас. – Я это точно знаю, потому что слишком много времени провел там, когда был молодым. Что случилось?
– Ваше величество, я могу точно сказать, что происходит, – ответил гонец. – Начали кочевать рабы. Они переходят через Стуру сотнями, и с каждым днем их становится все больше.
– Что? – Грас задумчиво почесал затылок. – Сотнями? Разве такое возможно?
Рабы так поступать не могли: они были довольны своей судьбой и, может быть, не представляли, что может существовать другая жизнь. С другой стороны, нельзя быть уверенным, «пробудился» ли действительно раб, или ментеше и Низвергнутый сделали из него своего шпиона.
– Я говорю правду, – сказал гонец. – А если их станет еще больше? Разве мы сможем их прокормить?
– Почему они так поступают?
– Никто не знает, ваше величество. Некоторые из них даже не помнят, кто они и почему перешли границу.
– Как интересно... – задумчиво произнес Грас.
Он задал гонцу еще несколько вопросов и затем отослал его в казарму, откуда при необходимости его можно было быстро вызвать.
Погруженный в размышления о происходящем, он направился в покои Ланиуса.
– Очень странно, – пробормотал молодой король, когда Грас рассказал ему о странном событии.
– Значит, ты впервые слышишь о таких вещах? Грас не скрывал своего разочарования, так как надеялся, что зять знает хоть что-нибудь.
Но Ланиус покачал головой.
– Никогда, – ответил он низким взволнованным голосом. – Нам следует все выяснить, ты так не думаешь?
– Люди превращались в рабов по воле Низвергнутого, и его колдовство может заставить некоторых из них отправляться в Аворнис, чтобы шпионить за нами.
– Мне кажется, что сейчас происходит нечто другое.
– Что еще может заставить рабов изменить образ жизни? Не случайно же они так поступают.
– По крайней мере, раньше так не поступали.
– Я позову колдунью Алсу, – сказал Грас. – Она встречалась с Низвергнутым лицом к лицу в своих снах, как и мы. Если кто-нибудь и может докопаться до сути, то это она. – Ланиус удивленно поднял бровь. Старший король посмотрел на него, ожидая ответа, но тот молчал. – Думаю, мне самому следует отправиться на юг, чтобы собственными глазами увидеть, что происходит. Все это слишком необычно, и я не могу полагаться на чужие слова.
На этот раз Ланиус поднял обе брови.
– Не принято, чтобы король Аворниса покидал столицу, если не идет война.
– Возможно.
Грас внимательно смотрел на своего зятя. Ланиус попытается устроить переворот, когда он покинет город? Это было достаточным основанием отказаться от поездки. Он покачал головой. Конечно, он не нравился Ланиусу. Но у молодого короля нет достаточной поддержки среди солдат, чтобы свергнуть его с престола. Он еще раз посмотрел на зятя, и по его глазам понял, что юноша занимался теми же расчетами и, к своему неудовольствию, пришел к такому же выводу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
