Перед ними находилась дверь, судя по которой трудно было представить, что находишься не в городском доме, а внутри подводного корабля. Питт повернул дверную ручку и первым переступил через порог.
Молча они прошли со вкусом убранную столовую, в центре которой стоял стол из тика с ножками в форме дельфинов. В дальнем конце столовой оказалась еще одна дверь, ведущая в библиотеку. Питт бросил взгляд на корешки: книги по науке и технике, первоиздания классиков. Он взял одну из них, на которой стояло имя Жюля Верна. На титульном листе красовалась дарственная надпись писателя: «Величайшему уму планеты».
Питт аккуратно поставил ее на место, и они продолжили осмотр.
Следующее помещение было самым большим. Здесь когда-то, если верить описанию Жюля Верна, размещались сокровища, собранные Камероном на дне океана. Элмор Иген превратил его в лабораторию. Салон был заполнен химическим лабораторным оборудованием, компьютерами, сканерами и принтерами. В дальнем конце размещалась небольшая мастерская. На месте остался только орган, слишком массивный, чтобы его мог убрать один человек.
Келли задержалась у стола, на котором ее отец проводил свои химические опыты, машинально расставляя по местам разбросанные пробирки и колбы.
Оставив девушку наедине с ее мыслями, Питт и Джордино отправились вдвоем осматривать остальные помещения. Они миновали длинный коридор и водонепроницаемую переборку, прежде чем оказались в бывшей каюте капитана Амхерста. Иген оборудовал в ней свой рабочий кабинет. Планы, чертежи, диаграммы, сотни записных книжек занимали все свободное пространство вокруг рабочего стола.
— Вот как бывает: один великий человек здесь жил, другой работал, — философски заметил Джордино.
— Идем дальше, — поторопил его Питт. — Я хочу увидеть пресловутый нуль-передатчик.
Они миновали еще одну водонепроницаемую переборку и вошли в помещение, где когда-то стояли цистерны с кислородом. Они были убраны Игеном, чтобы освободить место для телепортационного оборудования и приборов. Здесь находились две панели с циферблатами и переключателями, стол с компьютером и сама камера с передатчиком.
Питт улыбнулся, когда увидел цистерну со смазкой емкостью в пятьдесят пять галлонов, таймер и промежуточную цепочку стеклянных цилиндров.
— Теперь мы знаем, откуда поступает смазка, каждые двое суток наполняющая его портфель.
— Хотел бы я знать, как эта система работает? — покачал головой Джордино, рассматривая телепортационную камеру.
— Чтобы это понять, нужны головы получше, чем у нас с тобой. Могу только сказать, что эта машина в будущем изменит всю систему транспортных перевозок на планете.
Питт подошел к панели, нашел таймер, который был установлен на сорок восемь часов, и переставил его на десять.
— Что ты делаешь? — удивился Джордино.
— Отправил весточку Хайрему и Макс, — рассмеялся Питт.
Закончив осмотр, они вернулись в салон. Келли в задумчивости сидела в кресле отца. Питт ласково потрепал ее по плечу:
— Мы собираемся осмотреть машинное отделение. Пойдешь с нами?
Девушка потерлась щекой о его руку:
— Нашли что-нибудь интересное?
— Телепортационную камеру твоего отца.
— Значит, он на самом деле построил ее?
— Можешь не сомневаться.
Девушка гордо расправила плечи, встала и последовала за друзьями.
По пути в кормовую часть они заглянули на камбуз. Картина, представшая их взглядам, заставила Келли содрогнуться. Коробки с продуктами, грязная посуда, мусор были свалены в одну кучу.
— У твоего отца была масса достоинств, — улыбнулся Питт, — но, видимо, аккуратность не входила в их число.
— Он думал только о работе, — вздохнула Келли. — Жаль, что он не доверился мне. Я могла бы исполнять обязанности секретаря и экономки.
Следом за камбузом они оказались в кубрике. То, что они увидели здесь, потрясло их больше всего.
Сюда Иген сложил сокровища, некогда украшавшие салон и библиотеку. Одних картин здесь хватило бы на пару залов музея «Метрополитен»: Леонардо да Винчи, Тициан, Рафаэль, Рембрандт, Вермеер, Рубенс... Античные скульптуры в бронзе и мраморе стояли в ряд на месте бывших спальных мест членов экипажа. Наконец, здесь же находились драгоценности, собранные Амхерстом с затонувших судов: штабеля золотых и серебряных слитков, ящики с монетами, драгоценными камнями и жемчугом. Общую стоимость коллекции невозможно было представить.
— Я чувствую себя, как Али Баба в пещере сорока разбойников, — произнес Питт хрипло.
Келли была потрясена не меньше:
— Кто бы мог подумать, что здесь такие сокровища!
Джордино взял пригоршню золотых монет и пропустил их сквозь пальцы.
— Теперь мы знаем источник финансирования исследовательских работ доктора Игена.
В этой комнате они провели почти час, потом продолжили обход и наконец-то добрались до машинного отделения.
Невообразимо сложное переплетение труб, цистерн и странных механизмов, в которых Питт и Джордино с трудом опознали генераторы электрического тока, могло привести в замешательство кого угодно. Огромный приводной механизм винта занимал почти всю заднюю часть отсека. Пока мужчины осматривали это выдающееся воплощение инженерной мысли, Келли подошла к высокому столу без стула, на котором лежала толстая книга в кожаном переплете. Она открыла ее и просмотрела несколько страниц. Это был вахтенный журнал. Последняя запись была датирована 10 июня 1901 года:
"Заглушил двигатель. Энергии генераторов хватит до моей смерти. «Наутилус», верно служивший мне сорок лет, станет моей гробницей. Это моя последняя запись.
Камерон Амхерст".
Тем временем Питт и Джордино закончили детальное обследование странного механизма. А закончив, вынуждены были признать свое поражение.
— В свое время я повидал сотни самых разнообразных двигателей, включая те, что стояли на первых паровых судах, но никогда мне не попадалось ничего подобного, — резюмировал Питт.
— Могу сказать одно, — добавил Джордино, — эта штука собрана из деталей, произведенных на разных заводах. Амхерст заказывал их по всей Европе и даже в Америке. Вот каким образом он сумел сохранить все в полной секретности.
— Похоже на то, — согласился Питт.
— А что ты скажешь о конструкции?
— Какая-то сложная комбинация электрического и примитивного МГД-двигателя.
— Выходит, Амхерст создал концепцию такого двигателя за сто сорок лет до того, как он был вновь изобретен?
— Многие технологии, положенные в основу этого изобретения, появились только десятилетия спустя. Этот пробел Амхерст вынужден был компенсировать за счет использования электрической энергии и, надо признать, сделал это блестяще. Возможно, что и Иген использовал разработки Амхерста как основу для своего будущего двигателя.
— Поразительная машина, — согласился Джордино. — Подумать только, что она верой и правдой прослужила ему сорок лет и дала возможность проплыть под водой все моря и океаны.
Подошла Келли с вахтенным журналом в руках:
— Если вы закончили любоваться этой машиной, я хотела бы отыскать тот проход, который нашел и использовал мой отец.
Питт кивнул и взглянул на Джордино.
— А нам пора известить адмирала о находках.
— Думаю, новости ему понравятся, — улыбнулся итальянец.
Им потребовалось всего пять минут, чтобы подняться на вершину утеса.
По пути Питт испытывал странное чувство: викинги проходили той же дорогой тысячу лет назад, но он будто слышал их голоса и ощущал их присутствие.
* * *
Джош Томас сидел в кабинете Игена и листал журнал химических анализов, когда ковер в центре комнаты зашевелился и отлетел в сторону. Потайной люк в полу распахнулся, и из него показалась голова Питта.
— Сожалею, что побеспокоил вас, — объявил он с дружелюбной улыбкой, — но так уж получилось, что я проходил мимо.
Часть шестаяПризрак прошлого
58
16 августа 2003 года
Вашингтон, округ Колумбия
Питт вылез из постели, накинул халат и выпил чашку кофе, приготовленного Салли Морз. Он рассчитывал проваляться в постели большую часть утра, но Салли и Келли сообщили, что уезжают сегодня. После того как Салли выступила перед комитетом Конгресса и дала показания в Министерстве юстиции, ее тепло поблагодарил Президент. Теперь она могла лететь домой и возобновить свою деятельность на посту председателя Совета директоров «Юкон Ойл».
Когда полусонный Питт появился на кухне, Салли чистила посудомоечную машину.
— Никогда бы не подумал, что мне придется говорить нечто подобное, — сказал он, — но мне будет очень не хватать вас обеих.
Салли добродушно рассмеялась:
