– Он ведь знал, где искать твою спальню, в тот вечер, когда подстрелил Бена Лофланда, – сказала Кэролайн.
Берри обняла себя руками за плечи, чувствуя под пальцами мурашки, покрывшие ее кожу.
– Он рылся в ящиках моего туалетного столика? Рылся в моих вещах? – при мысли об этом ей стало плохо.
– Мы не знаем этого наверняка. Но есть вероятность.
– Я хочу увидеть эти фотографии, – потребовала Берри.
– Нет, не стоит. Поверь мне.
– Я хочу увидеть их, Додж!
Додж едва слышно выругался. Берри разобрала, что ругается он на себя за то, что рассказал ей о чертовых фотографиях.
– Тебе придется попросить об этом Ская, – сказал Додж. – Он заставил меня вернуть фотографии ему.
Как раз в этот момент зазвонил его сотовый телефон.
– Черта помянешь… – пробормотал Додж, взглянув на определитель номера, и ответил на звонок.
Послушав, что говорит ему Скай, Додж кратко ответил, что они уже в пути, и сообщил Кэролайн и Берри:
– Старкс вроде бы приходит в сознание.
– Зрелище отвратительное, – предупредил их Скай перед входом в палату интенсивной терапии.
Внутри палаты, на кровати, окруженной медперсоналом – врачом и несколькими медсестрами, каждый из которых был занят каким-то своим делом, но все вместе хаотично двигались, пытаясь помочь пациенту, который проявлял явные признаки возбуждения, – изо всех сил старался вырваться из пут, стеснявших его движение, Орен Старкс.
Одна из медсестер, заметив вошедших, подошла к двери.
– Вам лучше подождать в коридоре, помощник Найланд, – сказала она. – Я приду за вами, если он начнет говорить связно.
Предложение покинуть палату было вежливым, но недвусмысленным, поэтому они все переместились в небольшую зону ожидания. Берри и Кэролайн уселись на небольшой диванчик.
– Как все это мучительно, – покачала головой Кэролайн.
Она не стала развивать свою мысль. Сказанного было вполне достаточно.
Додж сел на стул, достал из кармана пачку сигарет, повертел ее в руке и положил обратно. Скай стоял у двери, опершись спиной о стену. Вид у него был напряженный и настороженный, как у солдата, ожидающего новых залпов после короткого перерыва в артобстреле.
Некоторое время все четверо молчали. Но переполнявшее Берри волнение искало выхода наружу, и девушка не выдержала.
– Я крала у него, – вдруг выпалила она. – Я крала у Орена. И подставляла его.
Все посмотрели на нее в изумлении.
Прежде чем они успели что-то спросить и прежде чем ее окончательно покинет выдержка, Берри продолжила:
– Вы ведь знаете, что Орен работал над кампанией, которую мы с Беном закончили в пятницу.
Все одновременно кивнули.
– Это было как раз тогда, когда наступила развязка истории с Салли Бакленд. Она уволилась, и стало ясно, что причиной тому был Орен.
Поколебавшись, Берри смущенно опустила голову.
– Ну так вот, это не совсем так. Это я заставила всех понять, что причиной был Орен.
– Что ты имеешь в виду, Берри? – недоумевала Кэролайн.
– Руководство спросило меня о причинах увольнения Салли. И я сказала, что дело в Орене Старксе.
– И это было правдой.
– Дай мне договорить, мама, пожалуйста! – Берри сделала паузу, собираясь с мыслями. – Я заставила руководство думать, что они только что чудом избежали скандала и дорогостоящего судебного иска о сексуальных домогательствах. В то время как на самом деле Салли никогда не думала ни о чем таком. Я пошла дальше: я намекнула, что в конторе есть и другие женщины, готовые довести дело до такого уровня. Это взбудоражило их. Они спросили, насколько плохи дела. И что я думаю, как женщина и их сотрудник, по поводу того, как им следует поступить с Ореном. Сделать ему предупреждение и дать испытательный срок или уволить сразу? Есть ли шанс, что он исправится, и является ли он незаменимым сотрудником? Думаю, вы догадываетесь, что я им сказала. Я промолчала о потрясающей работе Орена. Я не сказала начальству, что именно его идея оказалась лучшей и легла в основу кампании. Вместо этого я лила воду на мельницу их паранойи и подвигала к мысли, что будет хуже во всех отношениях, если Орен останется в компании. И на следующий день он получил розовую бумажку с уведомлением об увольнении. Ему не позволили взять с собой никакие свои работы. Его вывели из здания в сопровождении охраны, словно он был преступником. И он им стал, – едва слышно, срывающимся голосом добавила Берри.
Несколько долгих секунд все молчали, затем заговорил Додж:
– Вот тут стоп. Ты не можешь винить себя в том, кем стал Орен. Людей часто увольняют с работы. Но они не превращаются в убийц. Он был уже таким до того, как его уволили.
– Он прав, Берри, – Скай говорил с меньшим пылом, чем Додж, но так же уверенно.
– Это еще не конец истории. После увольнения Орен несколько раз просил меня за него заступиться. А я водила его за нос, говорила, что пыталась вернуть ему работу, но решение «Делрэй» оставалось неизменным. Это была ложь. Я никогда и ни с кем о нем не говорила. Совсем наоборот. Когда Орен ушел, я принимала похвалы за его работу. И Бен тоже, поскольку он тоже молчал. Он знал, как я разыграла эту партию. И молча соглашался со мной. Бен тоже никогда и ни с кем не говорил о том, какой неоценимый вклад внес в разработку кампании Орен. Впрочем, – добавила она чуть тише, – недавно я узнала, что Бен никогда после этого не доверял мне до конца.
Берри сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
– Что касается Салли, это я подговаривала ее уволиться. Я говорила ей, что она никогда не избавится от Орена, если останется в «Делрэй».
– И это тоже было правдой, – вставила Кэролайн.
– Скорее всего, – согласилась Берри. – Но у меня были эгоистичные причины советовать ей уволиться. Салли была хорошей. Клиенты любили ее за скромность и непритязательность. Начальство тоже. Она представляла для меня угрозу. Я хотела, чтобы она ушла. И подталкивала ее к этому. Я убивала таким образом двух зайцев. Избавлялась от Салли, уговорив ее уйти, и от Орена, намекнув руководству, что Салли уволилась из-за него. И все это – чтобы получить повышение.
Она повернулась к Кэролайн и сказала, обращаясь к ней:
– Никто так не гордится твоими выдающимися успехами, как я, мама! Но очень трудно жить, имея перед глазами такой пример. У меня тоже есть амбиции, но нет ни твоего терпения, ни твоего стиля, ни твоей грации. Думаю, я из другого теста, – сказала она, задумчиво поглядев на Доджа. – В любом случае чувство вины и напряжение внутри меня росли. Именно поэтому я тогда устроила тебе ту безобразную сцену, а потом еще одну, не менее безобразную, обнаружив на пороге своего дома Орена Старкса. Я приехала сюда, в Меррит, чтобы мозги встали на место, чтобы определиться с приоритетами. И тут я поняла, что вела себя неподобающим образом и надо постараться исправить хоть что-то из сделанного. И я позвонила Орену в прошлый четверг, чтобы сказать ему, что его имя обязательно будет упомянуто в материалах кампании во время ее презентации. Но этого оказалось недостаточно, – тихо добавила Берри после паузы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
