Несколько раз я разворачивал Карты веером, раскладывая свои личные пасьянсы, читая по знакомым лицам не вполне ясные судьбы, и каждый раз сдерживая себя, подавляя желание связаться с Рэндомом, рассказать ему о случившемся, узнать о происходящем в Эмбере. Они еще спят, каждый час для них — это два с половиной твоих часа. Каждые два с половиной твоих часов здесь равны семи-восьми для простого здешнего смертного. Жди. Думай. Набирайся сил.
И посему, вскоре после обеда, когда небо снова начало темнеть, я был весь измочален. Я уже рассказал молодому накрахмаленному полисмену все, что считал нужным. Понятия не имею, поверил ли он мне, но он был вежлив, тактичен и скоро ушел. Через несколько минут после его ухода все зашевелилось.
Итак, я лежал, чувствуя себя лучше, и ожидал, что вот-вот зайдет доктор О"Рейли, чтобы проверить, не рехнулся ли я за время его отсутствия. Лежал и оценивал все, что рассказал мне Билл, как сочетаются новые факты с тем, о чем я знал или догадывался, хотя и смутно…
Контакт! Меня опередили. Кто-то в Эмбере любил вставать пораньше.
— Корвин!
Рэндом: он был обеспокоен.
— Корвин! Вставай! Открой дверь! Бранд очнулся и зовет тебя!
— Ты стучал в дверь? Пытался меня разбудить?
— А как же!
— Ты один?
— Да.
— Хорошо. Меня нет в комнате. Ты нашел меня в Тени.
— Ничего не понимаю…
— Я тоже. Я ранен, но неопасно. Потом тебе все расскажу. Так что с Брандом?
— Он только что очнулся с коликами в боку и сказал Жерару, что должен немедленно поговорить с тобой. Жерар позвонил слуге и послал его за тобой. Он не смог разбудить тебя и пришел ко мне. Я только что отослал его к Жерару и передал, что сейчас приведу тебя сам.
— Понятно, — произнес я, медленно потягиваясь и усаживаясь на кровати. — иди куда-нибудь, где тебя никто не увидит. Я перейду к тебе. Мне понадобится халат или что-то в этом роде. Я не совсем одет.
— Тогда я вернусь в свою комнату.
— Хорошо, давай.
— Через минуту встретимся.
Тишина.
Я осторожно свесил ноги, сел на край постели и собрал Карты. Я чувствовал, что в Эмбере не должны знать о моем ранении. Даже в нормальные времена не стоит демонстрировать свою уязвимость.
Я глубоко вздохнул и встал, держась за спинку кровати. Моя тренировка пригодилась. Я задышал нормально и отпустил спинку. Не так уж больно, если двигаться медленно, не утомляться и ограничиваться лишь необходимыми движениями, чтобы они ничего не заметили. Нужно продержаться до тех пор, пока мои силы в самом деле не восстановятся.
И именно в этот момент я услышал шаги, и в дверях появилась доброжелательная сестричка, свеженькая, симметричная, крутобедрая и чуть ли не хрустящая. От снежинки она отличалась лишь тем, что была похожа на других сестер, как две капли воды. Между снежинками различий больше.
— Ложитесь в постель, мистер Кори! Вам нельзя вставать!
— Мадам, — поклонился я осторожно, — мне просто необходимо встать. Мне надо пройтись.
— Могли бы позвонить, я принесла бы утку, — прощебетала она, входя в комнату и надвигаясь на меня.
В этот момент я снова почувствовал вызов Рэндома и устало покачал головой. Интересно, как она сообщит об этом? Заметит ли она мое призматическое изображение, после того, как я исчезну? Еще одна страничка в растущей книге легенд, которые я постоянно оставляю после себя.
— Моя дорогая и нежная, — обратился я к ней, — в конце концов, наши отношения с самого начала были чистой физиологией. У тебя были другие… много других… Адью, мой одуванчик!
Я поклонился, послал ей воздушный поцелуй и шагнул в Эмбер, оставив ее хватающейся за радугу. Сам я ухватился за плечо Рэндома и пошатнулся.
— Корвин! Что за чертовщина?
— Если, как говорится, за победу надо платить кровью, то я только что закупил небольшое сражение. Дай мне какую-нибудь одежонку, пожалуйста.
Рэндом набросил мне на плечи длинный тяжелый плащ, и я наощупь застегнул его на шее.
— Полный порядок, — заметил я. — Пошли к Бранду.
Он повел меня через зал к лестнице. Я всем телом наваливался на него на ходу.
— Рана опасная? — спросил Рэндом.
— Нож, — ответил я, прижимая рану рукой. — Кто-то ударил меня прошлой ночью в моей спальне.
— Кто?
— Ну, явно не ты, потому что мы только что расстались. А Жерар находился в библиотеке с Брандом. Вычти нас троих и начинай гадать. Больше мне сказать нечего.
— Джулиан, — предположил Рэндом.
— Да, против него многое. Только вечером Фиона выложила против него кучу улик, да и не секрет, что я не хожу в его любимчиках.
— Корвин, его нет, смылся ночью. Слуга, приходивший ко мне, сообщил, что Джулиан уехал. Ну, каково?
Мы добрались до лестницы. Одной рукой я держался за брата, другой — за перила. На первой же площадке пришлось остановиться, чтобы немного передохнуть.
— Не знаю, — ответил я. — Иногда не знаешь, что хуже: использовать презумпцию невиновности слишком часто или вообще отказаться от нее. Но, сдается мне, что если бы он думал, что убрал меня, то он бы остался здесь и разыграл бы изумление при этой новости. На черта ему понадобилось уезжать? Это и в самом деле выглядит подозрительным. Я склонен думать, что Джулиан уехал потому, что опасался Бранда. Того, что он скажет, когда очнется утром.
— Но ты же остался жив, Корвин! Ты ускользнул от убийцы, кто бы им ни был, и он не был уверен, что прикончил тебя. На его месте я был бы уже за тридевять земель.
— Тут ты прав, — признал я, и мы снова зашагали вниз по лестнице. — Да, вполне возможно, что так оно и есть. Ладно, пока это несущественно. Но никто не должен знать о моем ранении.
Он кивнул.
— Как скажешь. Будем говорить об этом только в туалете, предварительно спустив воду.
— От твоих шуточек, Рэндом, ноют не только раны. Вот тебе задачка: как этот тип проник в мою комнату?
— Окна?
— Закрываются изнутри. И сейчас закрыты. На двери новый замок с секретом.
— Тогда все ясно. Можно лишь только предполагать, что этот кто-то из нашей семьи.
— Ну-ну, выкладывай.
— Кто-то настолько зол на тебя, что смог заставить себя ради этого пройти Лабиринт. Он спустился вниз, прошел его, перенесся в твою комнату и напал на тебя.
— Все было бы очень хорошо, но есть один маленький недостаток в твоих рассуждениях. Все мы разошлись почти одновременно. Покушение произошло не ночью, а сразу же после того, как я вошел в комнату. Ни у кого из нас не было времени спуститься в подземелье, не говоря уже о том, чтобы пройти Лабиринт. Убийца ждал меня. Поэтому, если это был кто-то из нас, то он попал в спальню иным путем.
— Значит, он просто открыл твой замок со всеми его секретами.
— Вполне вероятно. Может, одному из нас отдохнуть, Например, мне, — пошутил я. Мы прошли площадку и продолжали спускаться. — Отдохнем на углу, чтобы я смог войти в библиотеку без твоей помощи, братец.
— Ну, конечно.
Так мы и сделали. Я собрался, с ног до головы завернулся в плащ, подошел к двери и постучал.
— Минутку.
Голос Жерара.
Шаги, приближающиеся к двери.
— Кто там?
— Корвин. Со мной Рэндом.
Я услышал, как он спросил: «Рэндом тебе тоже нужен?» И тихий ответ: «Нет».
Дверь отворилась.
— Только ты, Корвин, — сказал Жерар.
Я кивнул в ответ и он пошел обратно. Я вошел в библиотеку.
— Сними плащ, Корвин! — приказал Жерар.
— Это лишнее, — промолвил Бранд. Я взглянул в его сторону и увидел, что он сидит в постели, опираясь на подушки, и улыбается.
— Извини, но я не так доверчив, как Бранд. — возразил Жерар. — И не желаю, чтобы все мои усилия пропали даром. Давай заглянем, нет ли у него чего-нибудь под плащом.
— Я же сказал, это лишнее, — повторил упрямо Бранд. — Это не он пырнул меня.
Жерар быстро повернулся к нему:
— Откуда ты знаешь?
— Все очень просто, Жерар. Я знаю, кто это сделал, не будь ослом. Если бы я опасался Корвина, я не позвал бы его сюда.
— Когда я притащил тебя сюда, ты был без сознания. Ты не мог знать, чья это работа.
— Ты уверен?
— Ну… да почему ты не сказал мне?
— У меня есть для этого достаточно серьезные основания. А теперь я хочу поговорить с Корвином наедине.
Жерар опустил голову.
— Я все-таки надеюсь, что ты не бредишь, — буркнул он, подошел к двери и снова открыл ее. — Я буду неподалеку, — добавил он и вновь закрыл за собой дверь.
Я подошел к Бранду. Он протянул руку и стиснул мою в крепком пожатии.
— Рад, что ты добрался домой, — проговорил он.
— Взаимно, — проронил я и взял кресло Жерара, прилагая все усилия, чтобы не рухнуть в него.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
— С одной стороны — препохабно. Но с другой — лучше, чем когда-либо за последние годы. Все относительно.
