она, снова затягиваясь сигаретой и передавая её ему. — Например, я знаю, что Бьёрн Хольм убил Ракель.
Из рук Харри на одеяло выпала сигарета. Он схватил её и снова поднёс к губам.
— Просто знаешь? — спросил он, затягиваясь.
— Да. И нет. Всё так, как ты сказал. Информация, которую мозг накапливает неосознанно или даже без нашего желания. И тогда у тебя появляется ответ, но нет логического обоснования, и тебе надо сделать расчёт в обратном порядке, чтобы увидеть, что обрабатывал твой мозг, пока ты обдумывал что-то совсем другое.
— И что обрабатывал твой мозг?
— Когда Бьёрн обнаружил, что ты отец ребёнка, которого он считал своим, ему нужно было отомстить. Он убил Ракель и оставил улики, указывающие на тебя. Ты сказал мне, что это ты убил Ракель. Потому что ты чувствуешь, что в этом была твоя вина.
— В этом была моя вина. Есть моя вина.
— Бьёрн Хольм хотел, чтобы ты почувствовал ту же боль, что и он, верно? И ты потерял человека, которого любишь больше всего на свете. И винишь себя в этом. Иногда я думаю о том, как, должно быть, вам обоим было одиноко. Два друга без любых других друзей. Разделённые... тем, что происходит. И в итоге оба остались без женщин, которых любили.
— Хм.
— Насколько это было больно?
— Это было больно. — Харри отчаянно затянулся сигаретой. — Я собирался поступить так же, что и он.
— Лишил бы себя жизни?
— Я бы скорее назвал это покончить со своей жизнью. В моей жизни осталось не так уж много, чего можно лишиться.
Александра взяла у него сигарету, которая была докурена почти до фильтра, затушила её в пепельнице и прижалась к нему.
— Я могу побыть Ракель ещё немного, если хочешь.
Терри Воге пытался не замечать раздражающий шум, который издавал на ветру непрерывно хлопающий по флагштоку фал71. Он припарковался на автостоянке перед скромным торговым центром «Колсас». Магазины были закрыты, поэтому машин там было немного, но их было достаточно, чтобы его собственный автомобиль не бросался в глаза водителям, направляющимся со стороны жилой застройки. Он сидел там уже полчаса и, по его подсчётам, мимо проехало всего сорок машин. Не используя вспышку, он сфотографировал каждую машину, когда они въезжали в зону света уличного фонаря, стоявшего всего в сорока-пятидесяти метрах от того места, где Воге находился. Снимки были достаточно чёткими, чтобы он смог разобрать регистрационные знаки машин.
Прошло уже почти десять минут, как проехала последняя машина. Было поздно, и люди, вероятно, предпочли бы при возможности остаться дома в такую погоду. Воге прислушался к хлопающим звукам фала и решил, что ждал достаточно долго. Кроме того, ему нужно было опубликовать фотографии.
У него было не так много времени, чтобы продумать, как лучше это сделать. Публикация в своём блоге, конечно, вернула бы его к жизни. Но если он хочет не просто заново запустить блог, а подняться с колен, то ему нужна помощь более крупного издания.
Он улыбнулся, представив, как Солстад поперхнётся своим утренним кофе.
Затем он повернул ключ в замке зажигания, открыл отделение для перчаток и вытащил старый, поцарапанный компакт-диск, который он сто лет не слушал, и вставил его в старый проигрыватель. Сделал громче приятный гнусавый голос Джини и нажал ногой на акселератор.
Мона До не верила своим ушам. Не верила ни в саму историю, ни мужчине, который её рассказал. Но она не могла не поверить своим глазам. Именно поэтому сейчас она пересматривала своё мнение об истории Терри Воге. Когда он позвонил, она почти случайно сняла трубку, чтобы избавить себя от ещё одного пафосного монолога Изабель Мэй в телесериале «1883»72, оставила Андерса на диване и ушла в спальню. Уменьшить её раздражение от наполненных мудростью слов Мэй не помогало предположение, что Андерс был влюблён в эту актрису.
Но теперь она забыла об этом.
Она уставилась на фотографии, которые прислал Воге в подтверждение своей истории и своего предложения. Он использовал вспышку, и, несмотря на то, что было темно и головы раскачивались на ветру, снимки получились очень чёткими.
— Я также отправил видео, так что ты можешь убедиться, что там был только я, — сказал Воге.
Она открыла видео, и у неё больше не было никаких сомнений. Даже Терри Воге не был настолько сумасшедшим, чтобы сотворить такую возмутительную ложь.
— Тебе нужно позвонить в полицию, — сказала она.
— Я позвонил, — сказал Воге. — Они уже в пути, и они найдут светоотражающие знаки, я сомневаюсь, что у него было время их убрать. Насколько я знаю, он оставил головы висеть там. Что бы они ни нашли, они предадут это огласке, а это значит, что у тебя и твоей газеты не так много времени на принятие решения, будете ли вы это публиковать.
— И какова цена?
— Я обговорю это с твоим редактором. Как я уже сказал, ты можешь использовать только одну выбранную мной фотографию, которая немного не в фокусе, и в первом предложении после лида должна быть размещена ссылка на мой блог. Также должно быть чётко сказано, что в блоге по ссылке размещено больше фотографий и видео. Нормальная формулировка? О да, ещё кое-что. Авторство материала твоё и только твоё, Мона. Я буду ни при чём.
Она снова посмотрела на фотографии и содрогнулась. Не из-за того, что она увидела, а из-за того, как он произнёс её имя. Одна половина её сознания хотела крикнуть «Нет» и прекратить разговор. Но это была не та половина, которая являлась сотрудником газеты. Она не могла ничего сделать. И, в конечном счёте, слава богу, не она должна была принимать решение. Это входило в сферу ответственности редактора.
— Хорошо.
— Отлично. Попроси редактора позвонить мне через пять минут, договорились?
Мона завершила разговор и набрала Джулию. Ожидая, пока Джулия ответит на звонок, она почувствовала, как сильно бьётся её сердце. И слышала семь слов, эхом отдающихся в её голове: «Авторство материала твоё и только твоё, Мона».
ГЛАВА 38
Четверг
Александра передвигала лупу миллиметр за миллиметром по всей голове Хелены Рё. Она занималась этим с самого утра, а уже приближалось время обеда.
— Ты можешь подойти сюда на секунду, Алекс?
Александра сделала перерыв в своих поисках улик и подошла к дальнему концу стола, где Хельге работал с головой Бертины Бертильсен. Она не позволяла никому, кроме него, сокращать своё имя до мужского варианта, возможно,
