На противоположном склоне этого возвышения хоббиты прекратили поход и забрались под прикрытие колючих кустов. Их изогнутые переплетенные ветви опускались почти до земли и были покрыты множеством ягод шиповника. Глубоко внутри оказалось пустое пространство, окруженное сухими ветвями, а сверху прикрытое первыми листьями и свежими побегами. Здесь они немного полежали, слишком усталые, чтобы есть; глядя в щели своего убежища, они видели, как занимается день.
Но наступил не день, а какие-то коричневые мертвые сумерки. На востоке под низкими облаками виднелось тусклое красное свечение — это не был красный свет восхода. Через кровавую холмистую местность на них хмуро смотрели горы Эфел Дуата — у подножья их лежала густая ночь, вверху резкие очертания вершин вырисовывались на фоне светлого неба. Справа возвышался большой горный хребет; черный и мрачный, он уходил на запад.
— Каким путем мы уйдем отсюда? — спросил Фродо. — Вот там, за этой черной массой, выход из… Из долины Моргула?
— Нужно ли думать об этом сейчас? — спросил Сэм. — Мы ведь не собираемся двигаться днем?
— Может быть, нет, может быть, нет, — сказал Горлум. — Но мы должны торопиться к перекрестку. Да, к перекрестку. Путь лежит туда, да, хозяин.
Красный свет над Мордором погас. Полумгла сгущалась, как будто на востоке поднялись туманы и собрались вокруг. Фродо и Сэм немного поели, потом легли, но Горлум не отдыхал. Он не ел их еды, но выпил немного воды и принялся ползать под кустами, принюхиваясь и бормоча. Потом он неожиданно исчез.
— Охотится, наверное, — сказал Сэм и зевнул. Была его очередь спать, и скоро он погрузился в глубокий сон. Ему снилось, что он в саду Бэг-Энда что-то ищет; на спине у него тяжелый груз, который заставляет его сгибаться. Вокруг все казалось заросшим и запущенным, колючие кусты и сорные травы захватили грядки у ограды.
— Работа для меня, вижу, но я так устал сейчас, — сказал он. Неожиданно он вспомнил, что ищет. — Моя трубка! — сказал он и с этими словами проснулся.
Открыв глаза, он удивился, почему лежит под изгородью. «Трубка все время у тебя в мешке!» — пришла мысль. Потом он понял, во-первых, что трубка, возможно, и лежит в мешке, но что у него нет листа; во-вторых, что он в сотнях миль от Бэг-Энда. Он сел, было темно. Почему хозяин позволил ему спать без очереди до вечера?
— Вы не спали, мастер Фродо? — спросил он. — Который час? Уже поздно.
— Нет, — ответил Фродо. — Но день темнеет, а не светлеет. Все темней и темней. Насколько я могу судить, ты спал около трех часов.
— Интересно, почему это, — сказал Сэм. — Буря приближается? Если так, то она будет очень сильной. Мы пожалеем, что сидим под изгородью, а не прячемся внизу в какой-нибудь яме. — Он прислушался. — Что это? Гром или барабаны?
— Не знаю, — ответил Фродо. — Слышно уже довольно давно. Иногда кажется, что земля дрожит, а иногда просто гудит в ушах.
Сэм огляделся.
— Где Горлум? — спросил он. — Он не возвращался?
— Нет, — ответил Фродо. — Его не видно и не слышно.
— Не выношу его, — сказал Сэм. — Вот уж с ним я охотно расстался бы! На него было бы очень похоже — пройти столько миль и исчезнуть, когда он нам больше всего нужен. Впрочем, если он вообще может быть чем-нибудь полезен.
— Ты забыл болота, — сказал Фродо. — Надеюсь, с ним ничего не случилось.
— А я надеюсь, что он ничего не замышляет. И надеюсь, что он не попал в чьи-то руки. Потому что если это случится, у нас скоро будут неприятности.
В этот момент снова послышался раскатистый рокочущий звук, теперь более громкий и глубокий. Земля под их ногами, казалось, задрожала.
— Я думаю, неприятности уже начались, — сказал Фродо. — Боюсь, наше путешествие подошло к концу.
— Может быть, — ответил Сэм, — но там, где жизнь, там надежда, как говорит мой старик. И обычно он добавляет: используй свои мозги. Поешьте, мастер Фродо, а потом поспите.
Прошел полдень. Выглядывая из убежища, Сэм видел лишь серовато-коричневый бестеневой мир, быстро терявший очертания и цвет. Было душно, но не тепло. Фродо спал беспокойно, ворочаясь и иногда бормоча. Дважды Сэму показалось, что он слышит имя Гэндальфа. Время, казалось, тянется бесконечно. Неожиданно Сэм услышал за собой свист: за ним на четвереньках стоял Горлум, глядя на него светящимися глазами.
— Проснитесь, проснитесь! Вставайте, засони! — прошептал он. — Вставайте. Нельзя терять времени. Мы должны идти, да, да, мы должны идти дальше.
Сэм подозрительно посмотрел на него: Горлум казался испуганным и возбужденным.
— Идти сейчас? Что значит эта милая шутка? Еще не время. Сейчас еще даже не время чая, хотя в этих пустынных местах и не бывает времени чая.
— Глупец! — свистел Горлум. — Мы на пустынных местах. Время бежит быстро, да, быстро. Нет времени. Мы должны идти. Вставайте, хозяин, вставайте!
Он протянул руку к Фродо. Тот, неожиданно вырванный из объятий сна, сел и схватил Горлума за руку. Горлум вырвался и попятился.
— Пусть они не будут глупцами! — свистел он. — Мы должны идти. Нет времени!..
Больше они не смогли от него ничего добиться. Он не сказал, где он был и что заставило его так торопиться. Сэм был полон подозрениями и показывал это, но Фродо ничем не выдавал своих мыслей. Он вздохнул, приладил свой мешок и подготовился идти в сгущающейся тьме.
Горлум очень осторожно повел их вниз по склону, держась в укрытии, где это было возможно, и перебегая почти согнувшись по открытым пространствам; но свет был теперь так слаб, что даже острый глаз дикого зверя вряд ли смог бы заметить хоббитов, в капюшонах, в серых плащах или же услышать их, идущих так тихо, как могут только эти маленькие существа. они прошли, не задев травинки, и исчезли.
Около часа молча шли они цепочкой, угнетенные мглой и абсолютной неподвижностью и тишиной, лишь изредка прерываемой слабым рокотом грома или боем барабанов в какой-то отдаленной долине меж холмов. Они шли вниз от своего последнего убежища; а потом, повернув на юг, пошли самым прямым курсом, какой только мог выбрать Горлум среди этой неровной местности. Вскоре они увидели впереди линию деревьев. Подойдя ближе, они увидели и убедились, что деревья очень старые; они все еще поднимались высоко, хотя вершины многих были обломаны молниями.
— Перекресток, да, — прошептал Горлум. Это были первые слова, сказанные с тех пор, как они оставили убежище. — Мы должны идти туда.
Повернув на этот раз на восток, он повел их вверх, и вот она лежала перед ними — южная дорога, огибающая внешний край гор и входящая в большое кольцо деревьев.
— Это единственный путь, — шептал Горлум. — Никаких дорог, кроме этой. Нет дорог. Мы должны идти к перекрестку. Но быстро! И тихо!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
