Потом с далекого расстояния, как будто он доносился из воспоминаний об Уделе, из какого-то освещенного солнцем раннего утра, когда день зовет и все двери открыты, Фродо услышал голос Сэма:
— Проснитесь, мастер Фродо! Проснитесь!
Если бы этот голос добавил «ваш завтрак готов», Фродо не удивился бы. Сэм настаивал:
— Проснитесь, мастер Фродо! Они ушли.
Послышался глухой звон. Ворота Минас Моргула закрылись. Последний ряд копий исчез на дороге. Башня по-прежнему смотрела на долину, но свет в ней ослабел. Весь город снова погрузился в тишину и мрак. Но по-прежнему он был насторожен и бдителен.
— Проснитесь, мастер Фродо! Они ушли, и нам тоже лучше уйти. Что-то живое есть в этом месте, что-то с глазами или с видящим мозгом, если вы понимаете меня; и чем дольше мы остаемся на одном месте, тем легче оно обнаружит нас. Идемте, мастер Фродо.
Фродо поднял голову, потом встал. Отчаяние не оставило его, но слабость прошла. Он даже улыбнулся невесело, ясно чувствуя как и за момент до того, как над ним нависла чья-то воля, что-то, что он должен сделать, нужно сделать, даже если Фарамир или Арагорн, или Элронд, или Гэндальф, или кто-нибудь еще об этом так и не узнают. Фродо взял в одну руку посох, в другую руку фиал. Увидев чистый свет, пробивающийся сквозь его пальцы, он сунул фиал за пазуху и прижал к сердцу. Затем, повернувшись спиной к Моргулу, теперь всего лишь серому пятну на черном фоне ущелья, приготовился дальше подниматься по дороге.
Горлум, как только ворота Минас Моргула открылись, уполз во тьму, оставив хоббитов одних. Теперь он вернулся, зубы его стучали, пальцы щелкали.
— Глупость! Вздор! — свистел он. — Торопитесь! Они не должны думать, что опасность миновала. Она не миновала. Торопитесь!
Они не ответили, но последовали за ним по извилистой тропе. Вскоре тропа повернула и нырнула в узкий проход в скале. Они подошли к первой лестнице, о которой говорил Горлум. Тьма сгустилась настолько, что они ничего не видели на расстоянии вытянутой руки; но глаза Горлума бледно светились в нескольких футах впереди, когда он повернулся к ним.
— Осторожно! — прошептал он. — Ступеньки. Много ступенек. Должны идти осторожно!
Осторожность действительно была необходима. Вначале Фродо и Сэм почувствовали облегчение, когда оказались между стенами, но лестница была очень крутой, и по мере того, как они поднимались и поднимались, они все более ощущали за собой черную пропасть. А ступеньки были узкими, местами неровными и опасными; они были изношены, некоторые разбиты, другие потрескивали, когда на них ставили ногу. Хоббиты с трудом поднимались, цепляясь за верхние ступени и с трудом заставляя свои болевшие ноги сгибаться и разгибаться; и хотя лестница все глубже уходила в скалы, стены над их головами вздымались все выше и выше.
Наконец они почувствовали, что больше не выдержат, и тогда они увидели устремленные на них глаза Горлума.
— Мы поднялись, — прошептал он. — Первую лестницу прошли. Умные хоббиты поднялись легко, очень умные хоббиты. Еще немного ступенек и все.
Сэм страшно уставший, испытывающий головокружение, взобрался на последнюю ступеньку, за ним Фродо. Они сели и принялись растирать ноги. Они находились в глубоком темном проходе, который, по-видимому, тоже шел вверх, хотя и не так круто из без ступенек. Горлум не позволил им отдыхать долго.
— Есть другая лестница, — сказал он. — Гораздо длиннее. Отдохнете, когда подниметесь на нее. Не сейчас.
Сэм застонал.
— Длиннее, ты говоришь?
— Да, да, длиннее, — сказал Горлум. — Но не такая трудная. Хоббиты поднялись по прямой лестнице. Дальше идет вьющаяся лестница.
— А что потом? — спросил Сэм.
— Увидим, — негромко ответил Горлум. — О да, увидим!
— Мне показалось, что говорил о туннеле, — сказал Сэм. — Разве тут нет туннеля?
— О да, есть туннель, — сказал Горлум. — Но хоббиты смогут отдохнуть, прежде чем войдут в него. Если они пройдут туннель, они окажутся почти на вершине. Очень близко, если они пройдут. О да!
Фродо дрожал. Подъем заставил его вспотеть, но теперь он замерз, а в проходе же гулял холодный сквозняк, дующий с невидимых высот. Фродо встал.
— Ну, идем! — сказал он. — Это не место для отдыха.
Проход, казалось, длился мили, и все время дул холодный ветер, который постепенно усиливался. Горы, казалось, стремились своим смертоносным дыханием задержать путников, повернуть их назад, сдуть их в тьму внизу. Они почувствовали, что подошли к концу прохода, только обнаружив внезапно, что стены направо нет. Они мало что смогли увидеть. Большие черные бесформенные массы и глубокие серые тени возвышались перед ними и вокруг них, а сверху над низкими облаками, время от времени вспыхивало тусклое красное зарево, и тогда на мгновение видны были высокие пики, как могучие столбы, поддерживающие проседающую крышу мира. Они, казалось, поднялись на много сотен футов и оказались на широком выступе. Слева от них был утес, справа — пропасть.
Горлум повел их рядом с утесом. Вначале они не поднимались, но поверхность была очень неровной и опасной для ходьбы во тьме, часто путь преграждали груды булыжников и упавшие обломки скал. Передвигались они вперед медленно и очень осторожно. Сколько часов прошло с тех пор, как они вошли в долину Моргула, ни Сэм, ни Фродо не могли определить. Ночь казалась бесконечной.
Наконец они снова разглядели поднимающуюся стену, и перед ними открылась еще одна лестница. Снова они остановились и снова начали подниматься. Подъем был долгим и утомительным; но эта лестница не углублялась в скалу. В этом месте поверхность утеса отклонялась назад, и лестница извивалась в разных направлениях, словно змея. В одном месте она подползала к самому краю черной бездны, и Фродо, заглянув вниз, увидел далеко под собой вход в долину Моргула, блестела дорога духов из мертвого города. Он торопливо отвернулся.
Все выше и выше поднималась извивающаяся лестница, пока наконец финальным пролетом, коротким и прямым, не взобралась на следующий уровень. Теперь тропа проходила по дну небольшого ущелья в высокогорных районах Эфел Дуата. Хоббиты смутно видели с обеих сторон ломанные пики и каменные башни, между которыми виднелись большие щели, более темные, чем сама ночь, где забытые зимы грызли и язвили бессолнечный камень. Теперь красное зарево в небе казалось ярче; но хоббиты не могли решить, что ли это страшное утро пришло в землю тени, то ли они видят пламя от какого-то яростного ухищрения Саурона, предающего пыткам Горгорот. Фродо, подняв голову, увидел далеко и высоко впереди, как он предположил, конец тропы: на фоне тусклой красноты восточного неба виднелся проход, узкий, глубоко прорезанный в черной скале: с обеих сторон его возвышались каменные рога.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
