Алеша с уважением смотрел на Давида — перед ним был человек глубокого интеллекта.
Угощение Брони было вкусным и обильным, а Миша старался подложить лучшие куски фаршированной рыбы Лиле с Алешей. К концу вечера Броня, настроенная в отношении Израиля более скептически, чем Миша, сказала:
— Наши американские друзья спрашивали нас про Израиль. Никто не передал настроения русских эмигрантов в Израиле лучше, чем Булат Окуджава:
Тель — авивские харчевни,забегаловок уют,где и днем, и в час вечернийхумус с перцем подают.Где горячие лепешкиобжигают языки,где от ложки до бомбежкирасстояния близки.Там живет мой друг приезжийраспростившийся с Москвой,и насмешливый, и нежный,и снедаемый тоской.Кипа, с темечка слетая,не приручена пока.Перед ним — Земля Святая…А другая далека.И от той, от отдаленной,сквозь пустыни льется свет,и ее, неутоленной,нет страшней и слаще нет……Вы опять спасетесь сами.Бог не выдаст, черт не съест.Ну а боль навеки с вами,Боль от перемены мест…
Слушатели притихли, а Броня горько закончила:
— Да, все верно: будь проклята та страна, которая заставила нас стать эмигрантами.
Чтобы оживить притихшую компанию, Алеша стал уговаривать Мишу:
— Надень свою фронтовую гимнастерку с орденами, покажись нам во всей своей боевой красе.
Миша отказывался, но все стали просить:
— Надень, надень! Покажи, какой ты был бравый офицер — разведчик.
В гимнастерке с десятью орденами и медалями он действительно выглядел великолепно. Алеша предложил тост и прочел экспромт:
Таких людей не сыщешь вдруг,Он и разведчик, и хирург,И просвещенный сионист,И даже бывший коммунист.И это все — наш добрый друг,Наш Миша — Моисей Цалюк.
Следующее утро Лиля провела у Миши, наблюдая за операциями на сосудах, и он написал ей бумагу на бланке фирмы о том, что она прошла курс.
— Вот спасибо, это позволит мне списать расходы на поездку.
— Да у нас все доктора просят такие бумаги, — засмеялся Миша.
Пока они были заняты, Алеша опять беседовал с Дузманом, хотел расспросить о его работе. Давид с увлечением рассказывал:
— Я разработал подход для лечения гемофилии. Но условия для этой работы лучше в Америке, поэтому я и согласился ехать туда. Видите ли, у евреев много заслуг в лечении и сохранении здоровья человечества, и я, как израильтянин, хочу добавить к этому вкладу свой.
Беседа получилась интересной, но Алеша еще яснее понял, о чем раньше говорил Миша Цалюк: интересы израильтян всегда сосредоточены на гордости национальным, еврейским.
* * *
На другой день они переехали в Иерусалим. Зимой туристов было мало, они сняли номер в гостинице с видом на Старый город — исторический центр Иерусалима, и почти бегом поспешили туда. Вошли они через Дамасские ворота, и перед ними открылась многотысячелетняя история города. Они шли по Via Dolorosa, от Церкви Бичевания до Церкви могилы Богородицы, Алеша заглядывал в путеводитель и по ходу движения рассказывал:
— Считается, что весь этот путь Христос шел до места распятия на холме Голгофа, неся тяжелый крест.
— Алешка, ну что за сказки! Это же просто миф, Христа не было, — смеялась Лиля.
— Конечно, миф, но миллионы людей тысячелетиями верили в эти мифы, и они стали постулатами религии.
В храме Гроба Господня он продолжал рассказывать:
— Эта церковь была построена римским императором Константином, разрешившим христианство, вокруг Голгофы. Ее дважды разрушали и вновь отстраивали. В украшенной серебром низкой нише указано точное место распятия.
Они видели, как верующие ползком подлезали в эту нишу и целовали там пол.
— Какая это все-таки странная картина, — пробормотала Лиля.
Дальше они пошли вдоль базара Старого города. Вот где чувствовалась настоящая атмосфера Среднего Востока! Поднявшись к мечети халифа Омара «Купол Скалы», они купили билеты, сняли туфли и вошли внутрь. В центре зала стояла громадная огороженная скала, поражающая своей внушительностью. Алеша прошептал:
— На этой скале прародитель всех евреев Авраам по велению Бога готовился принести в жертву своего единственного сына Исаака.
— Неужели еврейский бог такой жестокий? — усмехнулась Лиля.
— Так он испытывал веру Авраама. Представь себе картину: скала среди пустыни, на ней старик с ножом и мальчиком. Темно, воет ветер — надвигается гроза. Старик плачет, но во имя веры заносит нож над сыном. Вдруг прорывается светлый луч, прилетает архангел Гавриил, отводит руку старика и возвещает ему милость Бога и спасение сына. А мусульмане придумали еще один миф: якобы пророк Магомет вознесся с этой скалы в небо, и на камне остался отпечаток его ноги. Хотя Магомет никогда не бывал в Иерусалиме, а могила его в Медине, они считают, что он прилетел сюда в последний день на волшебном коне.
Лиля только улыбалась этим бесконечным историям.
Из мечети они пошли вниз на площадь — к Стене Плача, остаткам древнего еврейского храма, разрушенного римлянами в 70 году н. э.
— А вот это уже не миф, — сказал Алеша, — это древняя история еврейского народа, самая большая святыня евреев. До победы в Шестидневной войне в 1967 году эта территория принадлежала Иордану, и израильтянам было запрещено даже подходить к ней.
Лиля перестала смеяться и смотрела на стену как завороженная. Им пришлось разойтись в разные стороны у заграждающей веревки: Алеше — к мужской части, Лиле — к женской. Они долго стояли там, думали каждый о своем, вспоминали, мечтали. На мужской стороне толпились молящиеся, глухо бормотали молитвы и покачивались. На женской стороне не было такой толпы, большинство женщин были в париках и косынках. Лиля знала, что есть традиция: вкладывать между плитами стены записки с просьбами к Богу, и тогда они обязательно исполнятся. Она вспомнила Рупика, которому уже восемь лет отказывали в выезде, написала записку: «Отпусти Рупика» и сама удивилась своему суеверию. Алеша тоже долго думал, просить или не просить, и в конце концов вложил в расщелину стены записку: «Дай мне таланта написать роман „Еврейская сага“». Встретившись за веревкой, оба стыдливо умолчали о своих просьбах.
На второй день они много гуляли по улицам, любовались строениями из желтоватого иерусалимского камня, буквально влюбились в особый аромат Иерусалима. Хорошее настроение Лили все улучшалось — впереди была поездка по всей стране. Они взяли в аренду машину и за пять дней проехали всю страну с севера на юг. Один день они провели в Тиберии, на севере, полюбовались озером Кинерет. Из Тиберии поехали через всю страну на юг — на Красное море. Дорога шла через палестинскую территорию. Израильтяне редко по ней ездили, потому что бывали случаи, когда палестинские юнцы бросали камни в машины с израильскими номерами. Но другая дорога была намного длинней, и Алеша решил поехать по этой, прямой, не предупредив о возможной опасности Лилю. Он задумал сюрприз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
