его тепло. Тепло того, кто навсегда поселился в моём сердце ещё тогда. В нашу первую встречу.
Того, кто похитил мои мысли и желания.
И навсегда разрушил для любого другого мужчины.
Ощутила, как он ласково поцеловал каждое опущенное веко, а затем добрался до распухших от страсти и вожделения губ. На этот раз поцелуй получился неторопливым, нежным и невероятно чувственным.
Дарен не спеша опустился на землю рядом, а затем привлек меня к себе. Я положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Лишь после этого он бережно укрыл нас пледом, губами касаясь моих влажных волос.
Ночь казалась бы темной и холодной, если бы его объятия не согревали, как тысяча самых жарких каминов, и не дарили мне необходимый жизненный свет и тепло.
Наверное, это выглядело, как настоящее безумие, но сейчас ни время, ни проблемы, ни прошлое просто не имели никакого значения.
Сейчас существовали только он и я.
Небо и земля.
Луна и звезды.
И большего было не нужно.
26. Дарен
― Эбби, ― тихо позвал её и, услышав слабый вздох, продолжил, ― нам пора идти.
— Ммм… но мы же лежим всего пару минут… ― полусонным голосом запротестовала она.
— Земля холодная, я не хочу, чтобы ты простудилась.
— Мне нравится, когда ты заботишься обо мне, ― промурлыкала она, ― это так сексуально.
— Серьезно? ― усмехнулся. ― Я думал, ты скажешь «мило».
— А я думала, что не сказала этого вслух, ― услышал её смущенный стон, а затем почувствовал, как она зарылась лицом в плед.
— Эй―эй―эй, не делай так, ― перевернулся на бок, а затем осторожно стянул ткань вниз. ― Мне нравится, что ты говоришь такое вслух.
— Я не умею сдерживать мысли, ― завертела головой она, ― это очень плохо и…
— Это хорошо, ― прервал её, а затем нежно провел пальцем по её щеке, ― так я всегда буду знать, о чем ты думаешь.
— И что же тут хорошего? А если я подумаю о чем―то, о чем тебе знать нельзя?
— Это о чем же?
— Ты удивляешься так, словно у меня не могут быть личные мысли.
— Могут, но только, если обо мне, ― прошептал ей в губы, чувствуя, как она затаила дыхание.
— О тебе… ― хрипло шептала Эбби, пока её ладони исследовали моё тело, ― о твоих глазах, улыбке и губах… о том, как ты наполняешь меня… ― она томно выдохнула, и я ощутил, как реагирую. ― Мои мысли о том, как ты дышишь… и о том, как я с ума схожу от твоих поцелуев… а еще… знаешь, о чем я думаю ещё? ― ощутил её горячее дыхание у своего уха. ― О том, какой ты всё―таки самовлюбленный и заносчивый!
Она неожиданно оттолкнула меня и с и победным кличем вскочила на ноги.
Я упал на спину и, несмотря на то, что мне должно было быть совершенно не до смеха, засмеялся. Громко и тепло, так, как не смеялся уже много―много лет.
И причиной этого смеха была она.
Приподнялся на локтях и заметил, что Эбби стоит всего в нескольких шагах и, прижимая к себе кусок маленького платьица, смотрит на меня так, словно видит впервые. В её глазах скрывались удивление, восхищение и облегчение одновременно. Она не двигалась, продолжая заворожено наблюдать за моей реакцией, а когда я иронично и вопросительно вздернул голову, смущенно улыбнулась.
— Не мог бы ты… ― она закусила губу, а затем очертила круг рукой.
Очень хотелось снова рассмеяться, теперь уже от её стеснения, но я сдержался.
— Встать?
— Нет…
— Помочь тебе надеть платье?
— Нет, я могу сама…
— Тогда, что?
— Я… мне очень неудобно, поэтому… не мог бы ты…
Когда я улыбнулся, Эбби запнулась и сузила глаза.
— Почему ты улыбаешься?
— Потому что ты очень забавно просишь меня отвернуться.
— Так ты понял?
— Сразу же, ― честно признался.
Почувствовал, как сильно ей хотелось сложить на груди руки, но она просто не могла этого сделать, иначе платье, которым она прикрывалась, скользнуло бы вниз.
— Тогда почему просто не отвернулся?
— Потому что хочу смотреть на тебя каждую секунду, ― признался, ― особенно, когда на тебе ничего нет.
Заведя руки за голову, удобно устроился на пледе, наслаждаясь тем, как лунный свет ласкает виднеющуюся из―под ткани кожу. Эбби стала оглядываться, видимо, пытаясь найти хоть какое―то укрытие и, завидев неподалеку несколько прилегающих друг к другу деревьев, направилась к ним.
Рассмеялся и, качнув головой, поднялся с пледа. Я мог бы пойти за ней и показать, что все эти прятки ни к чему. Она сдалась бы уже через минуту. Но остался на месте, позволив ей взять первенство. В этот раз.
Натянув одежду, поднял с земли плед и слегка отряхнул его.
Когда Эбби вышла, довольная, одетая и теперь уже ни капли не смущенная, бережно накинул теплую ткань ей на плечи.
— А ты?
— Мне тепло, ― прошептал, целуя её в волосы.
Эбби улыбнулась, а затем вложила свою ладонь в мою и крепко её сжала.
Вздрогнул, но руки не отнял.
Несмотря на то, что между ними сегодня было, мне ещё только предстояло привыкнуть к этой новой мысли. К мысли, что в моей жизни появилась женщина, которая теперь будет всегда вот так вот держать меня за руку. Которая будет заставлять меня смеяться. Заставлять хотеть смеяться. Видеть необыкновенное в обыденном и значимое в незначительном. Видеть этот мир совершенно другими глазами. Её глазами.
— Дарен?
— Мм―м?
— Я не помню, где мой домик, ― испуганно прошептала Эбби, вынуждая меня рассмеяться.
— Не волнуйся, я помню, ― уверенно повел её через домики, ощущая, как легко она поддалась и доверилась мне.
В окрестностях этого места я ориентировался и в кромешной темноте, и даже с закрытыми глазами: среди этих деревьев, полей и небольших деревянных построек прошла самая важная часть моей жизни ― когда я родился. Заново.
Подведя её к одному из домов, остановился около двери, и в свете луны заметил её слабую улыбку.
— Я, наверное, пойду. Увидимся утром.
Маленькая рука почти выскользнула из моей большой ладони, но я успел ухватить её за кончики пальцев.
— Есть одна проблема, ― тихо произнес, ― и ты нужна мне, чтобы её решить.
— Я уверена, что ты справишься с ней сам, ― с улыбкой прошептала она, намереваясь уйти, но я резко притянул её к себе.
— Это ты её создала, ― прошептал, давая ей в полной мере ощутить, насколько велика и сложна эта самая проблема, ― вот почему я
