— Вольфгер, ты не можешь удерживать ее против желания, — резко сказал Гемран, решительно направляясь к девушке, — Мы уходим.
— Не думаю, что тебе удастся переиграть меня.
Мэтр даже не пошевелился, даже не повернул голову в его сторону, но Вэнс внезапно споткнулся. Дыхание, вы-рвавшееся из его рта, осыпалось мелкими кристалликами. Волосы сковала тонкая корочка льда. Одежда хрустнула, обрастая белым узором инея. А сам он застыл, видимо, не в силах двинуться с места.
— Ты останешься, — твердо сказал ей Вольфгер, и Дона услышала в его голосе знакомую интонацию, словно он утверждал, что у нее получится новое заклинание.
— Нет, — ответила она по-прежнему мягко, не желая причинять ему боль. — Я не могу.
— Тебя ничего не может держать там, — с непреклонной уверенностью заявил мэтр, и в его зрачках вспыхнуло зеленое пламя, — Ты никогда никого не любила. И тебе не нужна была ничья любовь. Тебе нечего терять.
— Это не так, — твердо ответила Дона. — Мне есть что терять.
И словно в ответ на ее слова и, более того, на ее уверенность в них, Гемран рванулся, стряхивая с себя корку льда. Хрупкие осколки посыпались на асфальт, мгновенно тая. Вэнс смахнул рукавом куртки капли воды со лба и сказал вилиссе:
— Пора уходить.
Руки Вольфгера, по-прежнему окружающие ее кольцом, опустились. Девушка поняла, что он не может противостоять ей. И не может найти слов, которые заставили бы ее изменить решение. Мэтр шагнул назад, и его образ стал расплываться, превращаясь именно в то воспоминание, в призрак, который она ожидала увидеть.
— Прости, — снова сказала она, глядя на учителя.
С неба, затянутого тучами, хлынул дождь и скрыл фигуру Вольфгера, машину, стены домов…
Гемран снова взял ее за руку, и в тот же миг окружающий мир потерял свою материальность. Ощущение долгого полета сменилось внезапным падением. А затем Дона почувствовала, что возвращается в свое тело.
Наверное, это можно было назвать регенерацией. Реге-нерацией души. Физически ничего не было повреждено, и все же она чувствовала боль, как будто по ней растекался огонь, обжигая то жаром, то холодом. Было безумно жаль Вольфгера. И в то же время она была счастлива, что может снова жить и ощущать себя живой.
Дона лежала на полу в своей собственной комнате Се-верной резиденции и смотрела на обеспокоенного Гемрана, склонившегося над ней.
— Знаешь, почему ты можешь общаться с духами? — прошептала она, глядя на него. — Почему у тебя дар видя-щего смерти? У тебя зеленые глаза, как у лучшего из некро-мантов.
Он улыбнулся невесело:
— Как ты себя чувствуешь?
— Разбитой и склеенной заново. — Она попыталась при-подняться и с помощью Вэнса пересела на кушетку.
— У нас был договор, — сухо сказал он, хотя вилисса ни о чем не спрашивала. — Ты в обмен на сведения о том, как уничтожить Основателя. Я обещал привести тебя. И зна-ешь, я готов был сделать это — убить тебя и доставить к нему. Уже решился, — Он поднялся, подошел к погасшему камину, взял какую-то пыльную фигурку, стоящую на нем. — И даже возможность была — когда ты лежала здесь полумертвая и не сумела бы защититься от меня своей ма-гией. Но я не смог. Похоже, фэриартос совсем не предназ-начены для того, чтобы убивать. Мы можем только созда-вать, — Он горько усмехнулся над тем, что считал своей слабостью, и поставил фигурку обратно на место. Потускневший от времени мрамор засиял от прикосновения его пальцев, и Дона, внимательно слушающая Вэнса, только теперь увидела, что это сфинкс, — Тогда я нашел другой способ. Мой учитель, Фрэнсис, тоже видящий смерти, научил меня, как можно провести живое к мертвому. И я подумал, что смогу таким образом нарушить наш договор с Вольфгером, одновременно не нарушая его. В любом случае я выполню его просьбу. Мы ведь говорили только о том, чтобы я привел тебя, уговорить остаться — его дело. Он не смог убедить тебя. Но, похоже, считает, что я не сдержал слова.
— И чем это может грозить тебе? — спросила Дона, чув-ствуя, что Вэнс недоговаривает самого главного.
— Считается, что, если видящий смерти не сдержит слова, данного призраку, он погибает, — неохотно ответил Гемран, но, увидев выражение ее лица, тут же добавил: — Такие, как я, вообще не живут долго. Мир духов, который мы слышим, затягивает нас. Я говорил с Леонардо, просил совета. Ты же знаешь, фэриартос могут изменять реальность. Я хотел переделать прошлое, сделать так, чтобы Основатель не смог возродиться. Но Леонардо сказал мне: единственное, что нельзя ни изменить, ни исправить, — это прошлое.
— Что же ты будешь делать?
— Я уже сделал то, для чего был создан, — Вэнс подошел к Доне, с улыбкой глядя на нее сверху вниз, — Помог изгнать Основателя. Теперь стану наслаждаться жизнью, тем временем, которое у меня осталось. И для начала пойду поищу Паулу, — добавил он неожиданно, явно довольный этой перспективой.
Наклонился, поцеловал руку вилиссы и вышел из ком-наты.
Она проводила его взглядом и подумала, что, пожалуй, это мудрое решение. И ей самой также нужно наслаждаться жизнью, пока она у нее есть…
Дверь в комнату Кристофа оказалась не заперта. Сквоз-няк, гуляющий по коридорам замка, то приоткрывал ее на несколько сантиметров, то снова захлопывал.
Дона постучала, не дождалась ответа и вошла. Горело несколько свечей, и тлели угли в камине. В этом неровном свете Дона увидела плотно закрытое окно, стол на трех изогнутых ножках, заваленный книгами, свитками и просто отдельными листами бумаги. Огромная кровать под пы-льным балдахином, застеленная куском темно-бордовой ткани, была пуста.
Кадаверциан лежал на кушетке, закрывая глаза рукой. Спал, не сняв ни плаща, ни сапог. Дона улыбнулась, присела рядом. А потом неожиданно для себя самой склонилась и положила голову ему на плечо. Это получилось просто, легко и естественно, и так же свободно его рука обняла ее за плечи и прижала к себе. Щеку Доны царапало шитье на его камзоле, она слышала ровный стук сердца и впервые за очень долгое время поняла, как ей спокойно.
— Я видела Вольфгера, — сказала она, чувствуя, как па-льцы Кристофа гладят ее по волосам.
— А я убил своего Тёмного Охотника, — ответил он.
Дона хотела посмотреть на него, но колдун лишь крепче прижал ее к себе.
— Это невозможно, — пробормотала она растерянно.
— Возможно. Я давно хотел это сделать. Он напал на меня на обратной дороге из города. — В его голосе прозвучала неожиданно жесткая интонация, и вилисса вдруг осознала, почему они говорят об этом друг другу именно сейчас.
Каждый из них пытался избавиться от тени своего прошлого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
