Отношение к экстрасенсам в Империи было двусмысленным. С одной стороны, их способности обеспечивали неоценимые блага, которых искали и за которые вознаграждали. Но те же способности превратили экстрасенсов в официальных неприкасаемых, которых власти боялись и отвергали. С самого раннего детства экстрасенсов учили знать свое место: оставаться кроткими, послушными и исполнительными – и никогда, ни при каких условиях не перечить властям. Тех, кто плохо усваивал эту науку, дрессировали самым жестоким образом. Все экстрасенсы носили шрамы – либо на теле, либо в душе. Граждане второго сорта, терпимые по необходимости. Каждый экстрасенс мечтал о побеге, но скрыться от Империи можно было лишь в одном месте – на мятежной планете Мира Туманов. Путь туда долог и опасен, и только немногим удавалось проделать его. Меган де Шанс даже близко не подошла к мятежникам. Может быть, как раз поэтому она попала в Адскую группу, а не в банк человеческих органов.
Корби ни в грош не ставил экстрасенсов – хоть так, хоть эдак. Он им не доверял. Но Корби никому не доверял, даже себе. Если никому не веришь, никто тебя не продаст. Что же касается командирских полномочий экстрасенса, то если она не будет нажимать, Корби ответит тем же. Ему незачем спешить в чужой город. Пусть там первыми будут капитан со своим отрядом. У них есть разведчица.
Корби брел, без всякого интереса разглядывая местность. Равнина впереди постепенно поднималась, а потом опять снижалась. Над ней таинственно клубились обрывки выцветших красных облаков, безвкусно противопоставляя себя зеленому небу. Земля под ногами оставалась твердой и неподатливой, изуродованная бесчисленными трещинами. Корби подумал, что наблюдал когда-то раньше и более пустынный ландшафт, но, черт побери, не мог вспомнить – когда.
Они едва перевалили за вершину холма, когда тишину вдруг нарушил низкий рокочущий звук и земля под ногами слегка содрогнулась. Корби и Линдхольм замерли на месте, но равнина, лежавшая перед ними, по-прежнему была голой и пустой. Меган де Шанс быстро вернулась к ним, и космодесантники привычно изменили боевой порядок, прикрывая ее телами от возможного нападения. Земля постепенно успокоилась, хотя грохот не прекратился, он становился все громче и все страшнее. Корби опустил руку на рукоять дисраптера и посмотрел на Линдхольма:
– Свен, что это за чертовщина?
Линдхольм пожал плечами, не меняя равнодушного выражения лица:
– Как вариант, начинается землетрясение. При такой вулканической активности нужно ждать какой-то гадости на поверхности земли. Заодно и объяснение, почему почва так потрескалась.
– Это не землетрясение, – медленно произнесла де Шанс – Я видела похожую местность. Здесь гейзеры. Смотрите внимательнее. Они начнут извергаться с минуты на минуту.
Почти немедленно вслед за ее словами из расщелины на равнине вырвалась кипящая струя и потянулась прямо к небу. Вода ревела, подобно раненому животному, глубоким раскатистым звуком, который ритмично отражался в колеблющейся почве. Фонтан, казалось, раздумывал, достигнув предельной высоты, а потом неохотно упал на исстрадавшуюся землю. Вся в трещинах, она жадно впитала воду. Больше дюжины гейзеров поочередно разорвали грунт, грязный кипяток со страшной скоростью устремился ввысь, к зеленому небу. Рев гейзеров оглушал. Корби повернулся к де Шанс, он хотел спросить ее о чем-то, но извергавшаяся вода так шумела, что перекричать ее было невозможно. Корби оставил надежду поговорить и просто наблюдал, как возникают и парят в воздухе очередные фонтаны. Потом так же, один за другим, гейзеры замолкли и исчезли, но земля вокруг продолжала подрагивать. Легкая пыль водяных капель сделала воздух еще туманнее. Земля еще о чем-то побормотала сама с собой и наконец успокоилась.
– Впечатляет, – заметил Линдхольм.
– Ага, – согласился Корби. – Хорошо, что мы вовремя остановились. Если бы мы пошли, когда гейзеры начали извергаться… – Он встряхнул головой и посмотрел на де Шанс: – Мэм, вы начальник. Что будем делать? Развернемся и вернемся?
– Не исключено, – сказала де Шанс. – Но не думаю. Гейзеры работают с определенной периодичностью. Если мы рассчитаем время, то сможем пересечь зону, пока они спокойны, и оставим их позади прежде, чем они снова начнут извергаться.
Линдхольм неторопливо кивнул:
– Нам нужно очень точно рассчитать время. Да и тогда нет никакой гарантии. Гейзеры молчали, пока мы к ним не приблизились. Вполне возможно, они включились из-за нас. А если так, периодичность извержения может поменяться в соответствии с нашим движением.
– Вряд ли, – ответила экстрасенс. – Просто мы их не видели, пока не поднялись на холм. Мы в пределах досягаемости датчиков катера. Нужно только дождаться, пока гейзеры снова заработают, подключиться к бортовым компьютерам, и мы получим точный расчет по времени.
Корби печально нахмурился, но ничего не сказал. Он готов был согласиться на любой предлог, лишь бы вернуться, но не мог этого сделать, пока остальные идут вперед. И не важно, что ему страшно.
Все трое терпеливо ждали, когда заработают гейзеры. Они зафыркали примерно через двадцать минут, наполняя воздух паром, грязью и кипятком. Когда гейзеры умолкли, земля еще долго тревожно дрожала и бормотала под ногами, прежде чем успокоилась. Де Шанс вошла в сеть катера через вживленный компьютер и оценила числа, которые высветились у нее перед глазами.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Интервал – двадцать две минуты. Потом через несколько секунд все начнется снова. Гейзеры, кажется, сосредоточены на одном небольшом участке, и мы спокойно преодолеем его за десять минут. Значит, если мы не останавливаемся, никаких проблем.
– Точно, – согласился Корби. – Небольшая милая прогулка, да?
– Да, – подтвердила де Шанс.
– А что, если мы посчитали неправильно и гейзеры работают без всякой системы, а просто когда им придет в голову?
Линдхольм улыбнулся:
– Ты всегда можешь сказать: «Я предупреждал».
Корби подарил Линдхольму тяжелый взгляд. А де Шанс отвернулась, чтобы скрыть усмешку.
Они молча подождали, когда гейзеры снова зафонтанируют. Корби кусал губы, сжимал и разжимал кулаки. Он ненавидел ждать. Страх получает время вырасти, лишнюю возможность победить человека. Краем глаза Корби наблюдал за Линдхольмом, но Свен выглядел, как обычно, спокойным и безмятежным. Случалось, нервы у Корби действительно приходили в полную негодность, и он думал, что полегчает, если просто выговорить кому-то свой страх. Но Корби – одиночка и всегда им был. Он никогда не обзаводился друзьями между прочим, да и не хотел: не нуждался в них. Свен ближе всех подошел к тому, что можно назвать другом, но говорить с ним Корби не мог. Как поймет страх такой человек, как Линдхольм, – профессиональный космодесантник и бывший гладиатор?
Задрожала земля, и гейзеры выбросили воду. Времени на размышления не осталось. Де Шанс подождала, пока умолк последний фонтан, и побежала на равнину. Линдхольм устремился за ней, потом остановился, поняв, что Корби не тронулся с места:
– Давай, Рас. Времени в обрез, ты же знаешь.
Корби пытался идти – и не мог. Впереди таились гейзеры, они ждали, ждали возможности убить его. Корби знал, что это неправда. Знал, что у него полно времени.
Но все-таки не мог сделать ни шагу, не мог устремиться в опасность. Де Шанс уже была далеко впереди, бежала легко и свободно, словно ничто в этом мире ее не волновало. Линдхольм смотрел на товарища с недоумением и нетерпением, но в глазах у него начало проблескивать понимание. Корби отвернулся, изнутри накатывали гнев и стыд. И тут де Шанс закричала, и все переменилось. Корби успел увидеть, как потрескавшаяся и изломанная земля разверзлась под экстрасенсом. Грунт под ногами шуршал и скользил, и в какое-то кошмарное мгновение Корби подумал, что в конце концов это все же землетрясение. Мгновение прошло, гейзеры замолчали, а экстрасенс исчезла в расщелине длиной в дюжину футов. Корби бежал, и Линдхольм не отставал от него.
– Сколько у нас времени, Свен?
– Достаточно, – ответил Линдхольм. – Если не будет осложнений.
– Вроде экстрасенса с переломом ноги?
– Точно. Рас, не думай о плохом.
Они быстро достигли зияющей расщелины и остановились на краю, вглядываясь вниз. Де Шанс смотрела на них с искаженным от боли, побелевшим лицом. Когда она заговорила, голос был напряженный, но ровный:
– Сначала хорошая новость. Кажется, я ничего не сломала. А плохая – правая нога зажата в щели, и я не могу ее высвободить. Ну а самая плохая новость – что рядом со мной открывается гейзер.
– Спокойно, – сказал Линдхольм. – Мы вас вытащим. Времени достаточно. Верно, Рас?
– Ага, – подтвердил Корби. – Никаких вопросов. Держитесь, экстрасенс, я спускаюсь к вам.
Он опасливо перелез через край и начал осторожно спускаться в расщелину. Глубиной она была в восемь или девять футов, ниже изломанной поверхности стенки имели сотовую фактуру, сухую и хрупкую. Правая нога экстрасенса скрывалась в дне расщелины, заглотившем ее почти по колено. Корби согнулся рядом с де Шанс и нежно ощупал трещину. Сапог экстрасенса глубоко утонул в грунтовых сотах, и расколотые ячейки зажимали его, словно множество шипов. Чем сильнее тянула де Шанс, тем сильнее они впивались.
