7
— Но как такое возможно? — Голос Холли выражал крайнее недоумение. Она вела машину на большой скорости по автомагистрали с интенсивным движением. На встречной полосе ослепительно вспыхивали фары. — Да, у фельдмаршала Монтгомери во время второй мировой войны был двойник. Кинозвезды всегда имеют дублеров. В наше время театральный грим так совершенен, что актерам удается вполне убедительно изменять свой внешний вид. Но Монтгомери не ходил на благотворительные мероприятия. Что касается кино, то там с помощью камер можно устраивать какие угодно фокусы. Здесь же совсем другое дело. Речь идет об известной, признанной критиками оперной певице. Каким бы замечательным ни был грим, никто не может сымитировать этот голос — такой встречается только раз при жизни одного поколения.
— Но Хуане и не пришлось этого делать, — сказал Бьюкенен, еще не пришедший в себя после своего сногсшибательного открытия.
Холли быстро обошла грузовик и прибавила скорость.
— В газетных статьях упорно подчеркивалось, — продолжал Брендан, — что Мария Томес после возвращения из круиза на яхте Драммонда больше не выступает на сцене. Он ведет уединенный образ жизни в Нью-Йорке, если не считать кратких появлений на публике, причем ни в одном из этих случаев она не пела. В некоторых из интервью она жалуется на то, что перенесла пневмонию, что ее периодически мучает ларингит. Репортеры отмечают, что голос у нее хриплый. Так как это единственное, чего Хуана не могла сфабриковать, то она решила эту проблему, сославшись на проблемы с голосом. В остальном же обе женщины латиноамериканки, у них примерно одинаковое телосложение и сходные черты лица. А потом, Мария Томес все это время постепенно меняла свой внешний вид, так что если Хуане и не удавалось добиться полного сходства, то это никому не бросалось в глаза. Это воспринималось как еще один шаг в продолжающейся трансформации Марии Томес. Специальный грим Хуаны гарантировал, что сходства между ними будет гораздо больше, чем различий. Многие ли близко знали Марию Томес? Ее бывший муж? С ним она отказалась встречаться. Другие люди, с которыми у нее также были деловые контакты? Эти связи прервались, как только она покинула сцену. Ее ближайшее окружение? Его она, очевидно, сменила после круиза. Алистер Драммонд продолжал встречаться с ней и воспринимал ее, судя по всему, как Марию Томес. То есть с самого начала речь идет о женщине, которая старалась, чтобы ей не докучали. Хуане надо было лишь позванивать время от времени нескольким людям, жаловаться на простуду, ненадолго показываться на публике, иногда позволять фотографировать себя для газеты — и никто не заподозрил, что она не та, за кого себя выдает.
— Кроме тебя, — Холли обогнала еще одну машину, щурясь от ослепляющего света встречных фар. — Ты-то ведь заподозрил.
— Потому что у меня были на то причины. Потому что я видел гримерную в доме Хуаны. Потому что я все больше поражался сходству Хуаны с Марией Томес, когда рассматривал фотографии. Хуана была у меня на уме, вот я и врубился, что называется. То, что она сделала, просто гениально. Я не могу отделаться от мысли о том, какой она потрясающий мастер перевоплощения. Я бы никогда не смог сделать ничего подобного.
— Но остается вопрос: зачем? Для чего Хуане было нужно выступать в ее роли?
— Общий знаменатель здесь — Алистер Драммонд. Уход со сцены, необходимость вести уединенный образ жизни — все это возникло после круиза на яхте Драммонда. Драммонд принял Хуану как Марию Томес, и именно человек Драммонда заплатил Фредерику Малтину за то, чтобы тот прекратил болтать в присутствии репортеров о своей бывшей жене. Это исчезновение… Думаю, я понял, — быстро проговорил Бьюкенен.
Тон, которым это было сказано, заставил Холли вздрогнуть.
— Что ты понял?
— Что было два исчезновения.
— Два?
— Несколько недель назад исчезла не Мария Томес, а Хуана. Драммонд делает все возможное и невозможное, чтобы найти ее. Почему? Потому что если я прав, то девять месяцев назад вовсе не Мария Томес сошла с яхты Драммонда. Это была Хуана, и Драммонд не хочет, чтобы об этой подмене стало кому-нибудь известно.
Холли вцепилась в баранку.
— Ради всего святого, что произошло на этой яхте?
8
Аэропорт Ла-Гуардиа. Чтобы попасть туда, они предпочли воспользоваться машиной Холли, а не такси, потому что, выписавшись из «Дорсета», не хотели привлекать к себе внимание, оставив машину в гостиничном гараже на неопределенный срок. На автостоянке же аэропорта даже довольно длительная парковка машин не была чем-то из ряда вон выходящим.
Им пришлось все делать в спешке. Они могли успеть только в случае везения с билетами и дорогой. Им удалось-таки достать два билета на последний рейс из Ла-Гуардиа до Майами, и, хотя они подбежали к выходу на посадку в самые последние секунды, это уже не имело значения. Главное, они попали в самолет.
Во время полета никто из них не мог заснуть — метало напряжение. Аппетита тоже не было. Все же оба съели то, что предложила им авиакомпания, для поддержания сил.
— Твой маршрут. Канкун, Мерида, Форт-Лодер-дейл, — сказала Холли.
— Я никогда не говорил, что был в каком-либо из этих мест, — отозвался Бьюкенен.
— Но у остальных на этот счет нет сомнений. Вашингтон, Новый Орлеан, Сан-Антонио, опять Вашингтон, Нью-Йорк, а теперь Майами указывает на юг. И все это за две педели. Болтаться с тобой бывает весьма изнурительно. А для тебя это нормально.
— Ничего, привыкай.
— Думаю, мне это понравится.
Еще в «Дорсете» Бьюкенен спрашивал себя, не находится ли причал яхты Драммонда в том же городе, что и штаб-квартира драммондовской корпорации. Зная, что все крупные суда должны подавать рейсовый план с указанием продолжительности и маршрута предстоящего плавания, он позвонил в береговую охрану Сан-Франциско. Но там дежурный офицер сказал ему, что яхта базируется где-то в другом месте — у них нет рейсового плана на нее. Тогда Бьюкенен попытался связаться с Национальной ассоциацией морского страхования — ее головной конторой, находящейся в Лонг-Бич, Калифорния. Восемь вечера на Восточном побережье соответствовали пяти вечера на Западном. Он дозвонился буквально перед самым закрытием офиса.
— Меня зовут Альберт Дрейк. — Он притворился взволнованным. — Мой брат Рик работает на… Боже, не могу вспомнить… а, на «Посейдоне». Точно. — Бьюкенен знал название из материалов расследования, которые передала ему Холли. — Судно принадлежит Алистеру Драммонду. Двухсотфутовая яхта. Но Рик не оставил маршрута яхты. С нашей матерью случился удар. Мне надо с ним связаться, но я не знаю, как еще… В береговой охране посоветовали…
Крупные яхты страхуются на такие огромные суммы, что морские страховщики хотят знать, где эти суда будут находиться в то или иное время. Как только «Посейдон» перейдет на новую стоянку, его капитан должен будет доложить об этом.
9
Ки-Уэст. По прибытии в Майами вскоре после полуночи Бьюкенен и Холли воспользовались кредитной карточкой на имя Чарльза Даффи, чтобы взять напрокат машину, и отправились в 150-мильную поездку в южном направлении по якорным стоянкам Флориды. По пути они останавливались выпить кофе и меняли друг друга за рулем, чтобы каждый мог подремать. От света ртутных ламп вдоль сорока двух длинных мостов на Приморском шоссе у них болели глаза и прибавлялось усталости.
Вот-вот должен был забрезжить рассвет, когда они достигли своей цели — самого южного населенного пункта материковой части Соединенных Штатов. Ки-Уэст, всего четыре мили в длину и полторы в ширину, имел около тридцати тысяч человек постоянного населения. Один из последних бастионов «контркультуры» в Америке, этот песчано-коралловый островок все еще оставался синонимом неортодоксального образа жизни в стиле Хемингуэя, который когда-то жил здесь и чей дом — с его многочисленным кошачьим населением, предположительно восходящим к тем домашним любимцам, которых держал сам писатель, — представлял собой национальную историческую достопримечательность. Городская атмосфера и архитектура являли собой экзотическую смесь багамского, вест-индского и кубинского влияний. Город был славен своей глубоководной рыбалкой и экзотической тропической кухней. Здесь располагалась метеостанция ВМС США. В Ки-Уэсте когда-то жил Гарри Трумэн, а самым знаменитым теперешним его обитателем был певец и литератор Джимми Баффет.
Но Бьюкенена в Ки-Уэсте интересовала одна-единственная вещь, так что, после того как он и Холли поспали еще несколько часов в дешевом мотеле, где плату принимали наличными деньгами вперед (он начал уже нервничать каждый раз, когда приходилось пускать в ход кредитную карточку Чарльза Даффи), они помылись, поели и приступили к делу. Часовая прогулка по оживленной гавани, где в магазинчике они купили сандалии, пуловеры с короткими рукавами и обрезанные джинсы, чтобы не выделяться в толпе, дала Бьюкенену неплохую возможность как бы невзначай порасспросить торговцев и рыбаков. Вскоре они с Холли смогли выйти на причал, облокотиться на поручни, вдыхать влажный, круто соленый воздух и изучать свой объект.
