Рассел прижал Тори к себе, и они долго сидели, обнявшись.
— Что ж, — сказал наконец Рассел, — давай настраиваться на деловой лад, Тор. Работа есть работа.
— Вот ты всегда такой.
— Какой?
— Всегда серьезный. Вечно у тебя работа на первом месте.
— С некоторых пор на первом месте у меня не только работа, — Рассел наклонился к Тори и поцеловал ее.
* * *
Капитан Николаев сидел в одной из комнат, занимаемых сотрудниками Отдела N, и перебирал груды документов, относящихся к Валерию Бондаренко и Ирине Пономаревой, как вдруг наткнулся на телеграмму, сообщавшую о том, что американская дипломатическая миссия, вылетевшая в Москву из Токио, задерживается в Шереметьевском аэропорту в силу каких-то причин. Капитан встал из-за машинки, на которой печатал, и быстро вышел из комнаты. Он отправился в гараж, где стояли служебные машины, и по дороге думал о том, что, если уж Марс Волков вбил себе что-нибудь в голову, то он будет стоять на своем до последнего. Раз он решил, что американская миссия, отправившаяся из Токио, связана с «Белой Звездой», никто не переубедит его в обратном, Почему американцев задержали в аэропорту, было капитану вполне ясно. Он бегом, перепрыгивая через две ступеньки, спустился в гараж, предупредил водителя и, сняв свою шляпу с вешалки, отправился к тому месту, где его уже ждала машина.
Лил проливной дождь, улицы были перегружены транспортом. Николаев попросил шофера выехать на окружную дорогу, чтобы поскорее добраться до аэропорта Шереметьево, не простаивая вместе с другими машинами в пробках и у светофоров. Капитан хотел приехать в аэропорт раньше представителей американского посольства, чтобы они не успели прежде него встретиться со своими соотечественниками.
Несмотря на свой опыт и боевую подготовку, капитан Николаев был совершенно потрясен, увидев двух американцев — мужчину и женщину, прилетевших из Токио. Мужчина — крупный, красивый, с жестким взглядом, прекрасно образованный и острый на язык, произвел на капитана неизгладимое впечатление. Но, взглянув на его спутницу, капитан потерял дар речи. Он увидел перед собой женщину совершенно незаурядную: стройную, высокую, длинноволосую блондинку с необыкновенными, зелено-синими глазами. На ней были надеты короткая юбка и блузка без рукавов, открывавшие взору изумленного капитана сильные, с накаченными бицепсами руки и не менее сильные и мускулистые ноги. Такой женщины капитан еще ни разу в своей жизни не встречал. Он терялся в догадках: кто она?
Американцы были окружены группой русских официальных лиц с постным выражением на физиономиях. Капитан, стряхнув с себя свое удивление, немедленно приступил к делу, причем с таким видом, словно обладал неограниченной властью и мог делать все, что хотел. Еще прежде чем он взял документы американцев в руки, он испытал внутреннее чувство уверенности в том, что эти документы фальшивые, однако, просмотрев все бумаги, не нашел в них абсолютно ничего подозрительного. Документы были в полном порядке. Можно было бы подвергнуть их специальной проверке, и первоначальное подозрение капитана в подделке могло бы и подтвердиться. Так или иначе, капитан решил действовать так, как подсказывали ему опыт и интуиция.
— Мистер Слейд, мисс Нан, — сказал он по-русски, — затем представился сам и спросил: — Кто-нибудь из вас знает русский язык?
— Я знаю русский довольно сносно, — ответила Тори, — но я не говорила на вашем языке очень давно. Николаев улыбнулся, вежливо заметил:
— С произношением у вас неплохо. А как насчет грамматики?
— Посмотрим.
«Действительно, — подумал капитан, — посмотрим. Будущее покажет».
Он протянул документы американцам:
— Возьмите. По-моему, ваши бумаги в порядке.
— Не может быть! — воскликнула Тори. — А почему же нас здесь продержали целый час?
Капитан пожал плечами.
— Ничего не поделаешь. Бюрократия. И бюрократы есть в любой стране, не только у нас, правда? — Он улыбнулся. — Возможно, кто-то из чиновников подозревал, что вы пролетели над военно-воздушной базой недалеко от Новосибирска.
— Я абсолютно точно знаю, что над базой мы не пролетали, — заявила Тори.
— Понимаю, понимаю, — капитан снова улыбнулся. — Надеюсь, я не причиню вам особых неудобств, если возьму парочку своих людей и проверю самолет, на котором вы прилетели?
— Боюсь, это невозможно, — возразила ему Тори. — Мы представляем дипломатическую миссию, и имущество, находящееся на борту нашего самолета, принадлежит правительству Соединенных Штатов и является неприкосновенным. Так же, как и дипломатические представители этой страны.
— Я обещаю, что к личным вещам никто не прикоснется. А вот от моего начальства мне сильно достанется, если в самолете обнаружится что-нибудь из недозволенного оборудования и тому подобные вещи.
— Уверяю вас, на борту самолета нет ничего недозволенного.
— Я верю вам, мисс Нан, и все-таки...
— Оставьте в покое наш самолет и все, что в нем находится, уважаемый капитан, если не хотите международного конфликта. Наше государство очень ревностно следит за тем, чтобы не нарушались права человека, а уж тем более лиц, облеченных дипломатическими правами.
Капитан подумал немного, потом лицо его осветила очередная улыбка.
— Да, конечно, вы правы, — сказал он. — Прошу меня извинить. — Он сделал приглашающий жест рукой. — Думаю, вы уже достаточно времени провели в помещении иммиграционной службы, Я на машине; могу подвезти вас на улицу Чайковского в качестве компенсации за причиненные неудобства.
Тори молчала. Она знала, что наступил ответственный момент, и нужно было на что-то решаться. Капитан Николаев, она была уверена в этом, хотя и не понимала почему, ни на секунду не поверил в то, что они — дипломаты. Но как такое было возможно? Тори даже показалось, что этот человек ждал их прилета. Отчего у нее возникло такое подозрение? Единственное, к чему могли придраться власти, был маршрут. Но даже если с маршрутом было что-то не то, этот факт никак не мог вызвать беспокойства на Лубянке. А эта чушь про базу под Новосибирском? Тори нельзя было провести на такой ерунде. И вообще, если бы русские сильно обеспокоились их полетом, они никогда бы его не разрешили. Что же происходит?
Раздумывать дольше было неудобно, и Тори в знак согласия кивнула капитану. Тот пошел вперед, а она и Рассел последовали за ним.
— Что тут происходит, черт побери? — тихо спросил Рассел у Тори.
— Симпатичный капитан из службы безопасности вежливо предложил нас подвезти.
— Что-то он чересчур вежлив, — заметил Рассел и замолк.
— И я того же мнения, — согласилась Тори.
Черный «Зил» ждал их у входа.
Капитан открыл дверь в машину, пригласил садиться и сам сел впереди, а Тори с Расселом поместились на заднем сиденье.
— Предлагаю вам немного проехаться по Москве, прежде чем машина доставит вас в посольство на улицу Чайковского, — предложил американцам капитан. Еще раньше он уговорился об этом с водителем.
Тори перевела слова капитана Расселу, а потом сказала:
— Благодарим вас, капитан. Мы в Москве впервые и с удовольствием посмотрим город.
— В таком случае, я постараюсь, чтобы Москва вам запомнилась, — пообещал капитан, а Тори опять подумала о том, что человек этот ведет себя очень подозрительно.
Они поехали на Ленинские горы, потом к Московскому университету, от университета — к Парку Горького, нарядному и зеленому в летний день. У лотков с мороженым толпились ребятишки с родителями, и вообще народу у входа в парк было много.
— Сейчас замечательное время года, — сказал капитан. — Вам повезло, что вы прилетели в Москву летом.
— Везение здесь ни при чем. Мы подчиняемся приказам Госдепартамента, — ответила Тори.
— Разумеется, — капитан повернулся назад и посмотрел на свою собеседницу. Ему было несколько непривычно иметь дело с женщиной, но, поскольку ее спутник не говорил по-русски, другого выбора пока не было.
— Не хотите перекусить? Я что-то проголодался, да и вы, думаю, тоже. Путь-то неблизкий, как-никак вы сутки провели в самолете.
— Большое спасибо, но лучше мы поедем в посольство. Нас там заждались.
— Ничего страшного не случится, если вы задержитесь еще ненадолго. Вы уже задержались в аэропорту и, если бы не моя помощь, просидели бы в иммиграционной службе целый день. Сейчас время обеда, и я отвезу вас в лучший московский ресторан.
Тори ничего не ответила, и капитан расценил ее молчание как согласие. Машина повернула и скоро выехала на Краснокурсантскую улицу. Тори поняла, что они едут в Лефортово, где, как она знала, находилась знаменитая в Москве тюрьма. Вскоре показалось и здание тюрьмы, знакомое и Тори, и Расселу по фотографиям. Увидев Лефортовскую тюрьму, Рассел сердито спросил у Тори:
— Что за черт?
Капитан рассмеялся.
