Невозможно просить организацию, выросшую из определенной системы вещей, чтобы она отрицала эту систему вещей: это пришлось узнать катарам, когда их истребили с благословения церкви.
Если ты не повинуешься миру сему, он видит в тебе враждебного чужака и противостоит тебе как враждебному чужаку. Что ж, пусть будет так. Об этом ясно говорит Христос у Синоптиков.
Враг моей жизни, справедливости, истины, свободы ирреален, обманчив. Наш мир – обманчивая проекция артефакта, который не знает, что он артефакт, не знает, ради какой цели проецирует мир. Когда он уйдет – уйдет внезапно, без предупреждения:
Смотри́те, какую любовь дал нам Отец,
чтобы нам называться и быть детьми Божиими.
Мир потому не знает нас,
что не познал Его.
Возлюбленные! мы теперь дети Божии;
но еще не открылось, что́ будем.
Знаем только, что, когда откроется,
будем подобны Ему,
потому что увидим Его как Он есть[223].
Создатель (артефакта, проецирующего мир) здесь, среди одушевленных отбросов мира сего; воспоминания его стерты, и он не ведает о своей истинной сути. Он может быть любым из нас – многими из нас, рассеянными там и сям. Артефакт, не зная о нем, не зная, что он артефакт, не зная о своей цели, рано или поздно причинит обеспамятевшему создателю, запертому в мире сем, слишком сильную боль: этот последний взрыв бесцельной, незаслуженной боли, поразившей живое создание, которое, неведомо для артефакта, является его творцом, вызовет внезапный анамнесис; создатель «придет в себя», вспомнит, кто он и что он, – и тогда не просто взбунтуется против артефакта и его исполненного боли мира, он подаст правящему божеству Шиве сигнал уничтожить артефакт, а с ним и проецируемый им мир.
Артефакт не понимает, какой риск несет для него причинение живым существам незаслуженной боли. Воображает, что все они в его власти, что им некуда бежать и не у кого искать защиты. Но в этом он неправ, совершенно неправ! Здесь, похороненный в толще, в массе, неведомо даже для себя самого обитает Urgrund со всей своей силой и мудростью. Артефакт ступает на опасную почву: он все ближе к тому, чтобы разбудить своего создателя.
Протонарратив об этом мы находим в «Вакханках» Еврипида. Чужеземец является в царство «Царя Слез», и тот без причин бросает его в темницу. Но чужеземец оказывается архижрецом Диониса, равным самому богу. Он разносит темницу (символ порабощающего мира), а затем символически уничтожает царя, доводя его до безумия, и на глазах у всех не только губит его, но и превращает в посмешище для всех, кто был угнетен в его царстве. Если темница символизирует мир сей, что же символизирует «Царь Слез»? Не менее чем создателя мира: это сам жестокий, безжалостный, неумолимый артефакт, так сказать, царь или бог мира сего. «Царь Слез» не подозревает об истинной природе чужеземца, которого заточил. Не знает и о том, к кому этот чужеземец может воззвать.
Отзвуки этого протонарратива мы находим у Синоптиков, где в роли «Царя Слез» выступает Пилат, а в роли чужеземца – Христос (стоит отметить, что Христос происходит из отдаленной провинции). Однако, по контрасту с чужеземцем в «Вакханках», Христос не пользуется силой того, кого может призвать (т. е. Отца Небесного); но в следующий раз, когда явится Христос, он воззовет к этой силе и уничтожит как мир сей, так и злых людей. Важнейшее различие между «Вакханками» и Первым Пришествием в том, что Христос сперва приходит предупредить мир и злых людей о том, что вернется как разрушитель. Так он дает нам шанс покаяться – так сказать, прислушаться к предупреждению.
В пятидесятые годы в Голливуде сняли комедию, где изображалась такая ситуация: король в некоей средневековой стране, состарившись и одряхлев, передал власть регенту. Тот, человек свирепый и безжалостный, начал жестоко угнетать население страны, престарелый король же ничего об этом не знал. В фильме путешественник во времени, прибывший сюда из будущего, уговорил старого короля переодеться бедным крестьянином и побродить по дорогам, чтобы узнать, как живет теперь его народ. В крестьянской одежде старый король сам столкнулся с грубым и жестоким обращением со стороны прислужников регента: и его, и путешественника во времени без всяких причин бросили в тюрьму. После многих приключений королю удается бежать и добраться до дворца; здесь он переодевается в приличествующий ему королевский наряд и открывает злому регенту, кто он такой. Злой регент низложен, а ни в чем не повинный народ освобожден от тирании.
Согласно космологической модели, представленной в этой статье, Urgrund, предельный ноос и создатель, тайно присутствует в нашем фальшивом и жестоком мире. Не зная об этом, артефакт, проецирующий наш мир, продолжает причинять бесцельные и ненужные страдания, вызванные построенной им безжалостной механикой (т. е. причинно-следственными процессами). На мой взгляд, Urgrund отступает от себя как Единого и становится множеством. Некоторые его фрагменты или «образы», несомненно, сознают свою суть, другие, возможно, нет. Но по мере того, как бесцельное причинение боли продолжается (и даже усиливается), эти разделенные «образы» Urgrund вновь собираются вместе и готовятся к сознательному перерождению – равнозначному смертному приговору для «регента»-артефакта.
Это позволяет нам найти словам апостола Павла о том, что вселенная «страждет родовыми муками», новое применение. Боль – прелюдия рождения: в данном случае речь не о рождении человека, а о рождении Бога. Поскольку боль претерпевает человек, разумно предположить, что рождение Бога (Urgrund) должно произойти в самом человеке. Таким образом, человечество как вид есть Mater Dei, Богоматерь: экстраординарная концепция, рассматривающая биологическую эволюцию на планете как способ создания чрева, из которого сможет родиться Бог. Любопытно, что этому мы находим поддержку в Писании: Дух Святой в Новом Завете рассматривается как зачинающее божество; Именно Дух Святой дает начало Христу – и в Духа Христос преображается после воскресения. Род человеческий приемлет женскую природу, природу инь, а Дух Святой изображается как ян, мужской принцип. Таким образом, человек не развивается в Бога; он развивается в чрево, порождающее Бога; это важное отличие. Анамнесис есть рождество, в сущности, плод соития двоих родителей: человека и Духа Святого. Если Дух Святой не войдет в человека, это событие не состоится. Дух Святой – это, разумеется, Pons Dei[224]. Это связь между двумя реальностями.
У живых существ всех видов имеется мощный инстинкт, называемый инстинктом возвращения домой. Например, горбуша после нереста возвращается из океана назад в реку, на то же самое место, где вывелась из икры. По этой логике можно сказать, что и у человека есть инстинкт возвращения домой, неосознаваемый
