Она покачала головой, но сюрпризы еще не закончились.
Женщина у подножия сосны была одета в пластинчатые доспехи. Отраженный свет струился по их полированной поверхности, как рябь на воде, когда прохладный ветерок раскачивал сосны и позволял лучам солнечного света золотиться сквозь кроны деревьев. Поверх доспехов был надет плащ, и по какой-то причине Лиана не была уверена в цвете плаща. Он казался черным, но, возможно, на самом деле это был всего лишь самый темный кобальтово-синий цвет, который она когда-либо видела или воображала. Или, возможно, это была смесь цветов полуночного летнего неба, которое ни один смертный глаз никогда не видел и не мог себе представить. Лиана не знала об этом, но эмблема на груди этого плаща представляла собой белый свиток. Этот свиток был отделан золотыми нитями и крошечными, сверкающими сапфирами и рубинами, с серебряными черепами для петель и переплетен веточками барвинка, пятилопастными цветами, обрамленными дождем из темного аметиста. Женщина была не особенно высокой по стандартам сотойи. Действительно, она была на несколько дюймов ниже Лианы... что означало, что она также была ниже огромного обоюдоострого топора, прислоненного к той же сосне.
Женщина, казалось, не замечала их присутствия, ее внимание было сосредоточено на горной рыси, растянувшейся у нее на коленях. Она лежала на спине, совершенно обмякшая, все четыре лапы были подняты в воздух, когда ее гладили по животу и улыбались ей сверху вниз. Рядом с женщиной лежал шлем, а ее волосы, более темные и даже более великолепные рыжие, чем у Лианы, были украшены диадемой из сплетенного золота и серебра, украшенной большим количеством аметистовых листьев барвинка.
Скакун и наездница стояли неподвижно, застыв, пытаясь понять, почему мир вокруг них казался таким другим, а затем женщина подняла глаза, и у Лианы сжалось горло, когда темно-синие глаза заглянули прямо ей в душу.
Женщина смотрела на них несколько бесконечных секунд, затем нежно цокнула языком рыси, сидевшей у нее на коленях. Кошка, которая была огромной, вероятно, около семидесяти фунтов, зевнула и потянулась, затем встряхнулась, скатилась с ее колен и встала. Она посмотрела на нее снизу вверх, затем мягко и ласково боднула ее правый наруч, прежде чем взглянуть на Лиану. Мгновение она смотрела на нее, совершенно не впечатленная ни ею, ни даже Гейрфрессой, затем подобрала под себя задние лапы, легко отпрыгнула от рыжеволосой женщины... и растворилась в воздухе в середине прыжка.
Лиана моргнула, но прежде чем она смогла заговорить или как-то иначе отреагировать, женщина поднялась на ноги, как будто доспехи, которые она носила, были не более обременительными, чем чари и ятху воительницы. Она стояла, пристально глядя на Лиану, и почему-то, несмотря на высокий рост Гейрфрессы, казалось, что Лиана смотрит на нее снизу вверх.
- Желаю вам доброго утра, дочери, - сказала женщина, и странная дрожь, похожая на вспышку молнии, тронутой льдом и серебром, прошла по Лиане. Она знала, что никогда никому не сможет описать этот голос, потому что слова, которые могли бы передать его, никогда не были подделаны. Он был соткан из красоты, радости, печали, торжества слез и ужаса, потерянных воспоминаний и никогда не забываемых мечтаний. Он был наполнен приветствием и отполирован прощанием, и вокруг него, струясь сквозь него, были покой и завершенность.
Лиана не помнила, как пошевелилась, но внезапно она оказалась на ногах, стоя у плеча Гейрфрессы, положив левую руку на теплую каштановую шерсть кобылы, и женщина улыбнулась им обоим.
- Леди, - услышала Лиана свой собственный голос и склонила голову, потому что теперь она знала женщину перед собой.
Исвария Орфресса, первенец Орра и Контифрио, богиня смерти, завершения и памяти и вторая после самого Томанака среди детей Орра по силе. Тихий ужас охватил Лиану Хэйнатафрессу, когда она оказалась лицом к лицу с самим олицетворением смерти в тихом, солнечном сосновом лесу, который, как она знала теперь, каким-то образом находился за пределами мира, в котором она всегда жила. И все же в этом не было ужаса, никакого страха, только осознание того, что она смотрела на конец, который должен прийти к каждому живому существу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Я пришла не за тобой, Лиана, - мягко произнес этот удивительный, неописуемый голос. Он пел в крови и костях Лианы, рокотал у корней гор и посылал бесконечное, тихое эхо, прокатывающееся по небесам. - И не за тобой тоже, Гейрфресса. - Исвария улыбнулась им обоим. - Пока нет, не сегодня. Когда-нибудь я это сделаю и соберу вас к себе, как я собираю всех своих достойных мертвецов, и, о, но вы двое будете достойны, когда этот день настанет! Я узнаю тебя, и я приду за тобой, и ты найдешь приготовленное для тебя место за моим столом.
Лиана глубоко вдохнула, чувствуя, как сила жизни пронзает ее вместе с воздухом, наполняющим легкие, как кровь бежит по венам, и поняла, что каким-то странным образом она никогда не была такой живой, как в этот момент, когда она сама стояла лицом к лицу со смертью и видела на лице Исварии не ужас. или отчаяние, но только...добро пожаловать.
- Но этот день не сегодня, - сказала им Исвария. - Нет, сегодня я пришла совершенно с другой целью.
- Другой целью, леди? - Лиана была поражена ровностью собственного тона, а Исвария покачала головой, ее улыбка стала шире и теплее.
- Ты очень похожа на своего мужа, Лиана, и тебе, Гейрфресса, нравится твой брат. В этой вселенной или в любой другой все, о чем любой из вас когда-либо попросит, - это встретить все, что попадется вам под ноги.
- Я не знаю об этом, леди, - ответила Лиана, в этот момент больше осознавшая, насколько она действительно молода, чем когда-либо за последние годы.
- Возможно, и нет, но я знаю, что мы делаем, - сказала ей Исвария. Затем ее улыбка исчезла, и она протянула руку и очень нежно коснулась щеки Лианы. Это прикосновение было легким, как паучий шелк, нежным, как дуновение ветерка, и все же Лиана почувствовала силу, способную разрушить миры, в прохладных, гладких пальцах, так легко касавшихся ее кожи. - Мы знаем, так же как знаем вас, и мы ждали вас так же долго, как ждали Базела и Уолшарно.
- Я не понимаю, - сказала Лиана и почувствовала, что Гейрфресса мысленно рядом с ней.
- Конечно, не понимаешь. - Исвария склонила голову набок, ее бездонные глаза изучали лицо Лианы. - И я уверена, что это немного ошеломляет, даже для кого-то столь грозного, как ты с Гейрфрессой, столкнуться с таким количеством божеств за такой короткий промежуток времени. - Она снова улыбнулась. - Время - это смертное понятие, вы знаете, то, которое мы были вынуждены узнать и разделить... и соблюдать, но то, что никогда бы не пришло нам в голову, предоставленным самим себе. В этом отношении вы, смертные, могущественнее любого бога или богини. И в конце концов, точно так же, как вы создали время, вы превзойдете его, и в преодолении вы исцелите или проклянете всех нас.
Лиана сглотнула, и Исвария быстро покачала головой.
- Я пришла не для того, чтобы возложить на тебя бремя вечности и потребовать, чтобы ты приняла его сегодня, Лиана!
- Тогда могу я спросить, зачем вы пришли, леди?
- Да, очень похоже на Базела, - пробормотала Исвария. Затем она слегка отступила назад, скрестила руки на груди и спокойно посмотрела на них обоих.
- Дочери мои, вам обеим предстоит сыграть свою роль в борьбе, которая началась еще до начала времен. Базел рассказал тебе, что мой брат Томанак объяснил ему о природе времени и войне между Светом и Тьмой?
- Он... пытался, леди, - сказала Лиана через мгновение. - Он сказал, что существует много вселенных, каждая из которых так же реальна, как наша собственная, но все же отделена. Некоторые из них очень похожи на наши, другие очень отличаются, но Свет и Тьма воюют во всех них. Он сказал, что все мы существуем во всех этих вселенных, или, по крайней мере, во многих из них, и что именно мы определяем, кто в конечном итоге победит в каждой из них. И что, в конце концов, окончательное противостояние между Светом и Тьмой будет решаться тем, сколько из этих вселенных контролирует каждая сторона, когда падет последняя.
