Подавленная потерей, Кэтрин тяжело заболела; все боялись, что смерть ее неминуема. 3 января сообщали, что «миледи Хантингдон по-прежнему вне себя от горя и многие сомневаются в том, выживет ли она. Она так слаба, что никто не смеет подойти к ней и узнать, как она намерена распорядится состоянием и даже что делать с телом покойного милорда».[1143] Не имея собственных детей, графиня очень хотела видеть племянника, сэра Роберта Сидни, который служил в Нидерландах. Королева так беспокоилась за состояние леди Хантингдон, что вызвала сэра Роберта ко двору, чтобы тот утешил ее милую наперсницу. Состояние леди Кэтрин улучшилось, следующие несколько лет она жила в Челси, наносила регулярные визиты ко двору и оставалась близка с Елизаветой до смерти королевы. Кроме того, графиня следила за карьерой племянника, сэра Роберта Сидни; она с радостью заботилась о его детях, пока тот находился за границей, где служил в посольствах. Роберт Сидни был обязан своим взлетом любви обеих теток, графини Хантингдон и леди Анны, графини Уорик, которая также способствовала его продвижению при дворе.
Эссекс вернулся с севера в начале 1596 г. Хотя он по-прежнему считался фаворитом королевы, их медовый месяц явно миновал. Увидев, что Елизавета не сажает его рядом с собой, Эссекс удалился в свои покои и притворился больным, чтобы вернуть расположение королевы. 19 февраля Роуленд Уайт сообщал: «Милорд Эссекс по-прежнему не выходит из своих покоев». Через три дня: «Милорд Эссекс почти весь вчерашний день провел в постели, однако один из его приближенных сообщил мне, что он не беспокоится, так как знает, что его хозяин не болен». Елизавета поверила его игре. «Не проходит ни дня, – писал Уайт сэру Роберту Сидни, – чтобы королева не посылала справиться о нем; и он каждый день видится с ней с глазу на глаз». 25 февраля Уайт писал: «Милорд Эссекс выходит из своей спальни в ночной рубахе и ночном колпаке… Его светлость провел в постели полных 14 дней; ее величество… решила сломить его волю и разбить его сердце… но теперь у них все снова хорошо; несомненно, он станет очень влиятельным человеком в нашей стране».[1144]
На время Эссекс вернул себе благосклонность Елизаветы, а королеву продолжало забавлять его раздражение.
* * *Отважное нападение на испанский порт Кадис летом 1596 г. стало звездным часом графа Эссекса. Весь предыдущий год он все больше досадовал на королеву: она не принимала в расчет полученные им сведения о том, что Испания готовится к новому вторжению. Однако, после того как испанская военная эскадра напала на западное побережье Корнуолла, а вылазки ирландских мятежников, возглавляемых графом Тайроном, делались все более воинственными, Елизавета приказала привести войска в боевую готовность. В начале апреля, когда флот ожидал приказа к отплытию, испанская армия из Нидерландов вошла в Кале, захватила город и осадила гарнизон. Испания получила точку опоры на другом берегу Ла-Манша. Наконец в июне английский флот отплыл к Кадису, главному порту на побережье Андалусии в 40 милях от Севильи, на который десять лет назад бесстрашно нападал сэр Фрэнсис Дрейк. Через три недели флот обошел мыс, вошел в Бискайский залив и начал уничтожать испанский флот. Эссекс возглавил сухопутную операцию и ворвался в Кадис после эффектного штурма, захватив обширные богатства города. В августе Эссекс вернулся в Англию; когда его корабль бросил якорь в Плимуте, его встречали как героя. Однако, явившись ко двору, он не получил того приема, на который рассчитывал: Елизавета была в ярости. Ей донесли о большой добыче, захваченной в Кадисе; судя по всему, на операции нажились все, кроме нее. После следствия о действиях Эссекса в ходе военной кампании, которое возглавили отец и сын Сесилы, установили, что графа нельзя обвинить в некомпетентности. Тем не менее отношения королевы и Эссекса явно испортились.
Не только Елизавета устроила Эссексу холодный прием после его возвращения из Кадиса. В декабре он получил негодующее письмо от леди Энн Бэкон, матери его близких друзей, Энтони и Фрэнсиса Бэконов. Она упрекала Эссекса в «грехе вожделения» и обвиняла в «совращении жены знатного человека, которая так близка ее величеству». Леди Энн предупреждала графа, что тем самым он навлекает на себя «гнев Господень» и сильно рискует, так как муж соблазненной им женщины может отомстить; «дойдя до отчаяния и разгневавшись, как то бывает часто, он, дабы утолить свою ревность, отомстит за нанесенное ему невыносимое оскорбление».[1145] В ответном письме леди Бэкон Эссекс отвергал все обвинения; он отрицал, что вступал в неподобающие отношения «с дамой, которую вы имеете в виду». Тем не менее его ответ оказался недостаточно убедительным. Он утверждал, что «с самого моего отъезда из Англии в Испанию я не вступал в недозволенные отношения ни с одной живой женщиной», что подразумевало, что он, возможно, волочился за женщинами до своего отплытия в Кадис.[1146]
Женщина, на которую намекала леди Энн Бэкон, была Элизабет Стэнли, внучка Уильяма Сесила, которая, с одобрения королевы, в январе 1595 г. вышла замуж за графа Дерби. Всего через пять месяцев после свадьбы поползли слухи о графе Эссексе и «новоиспеченной графине», хотя слухи эти энергично отрицались самим графом. Враги Эссекса, однако, настаивали, что «он возлежал с миледи Дерби до того, как отплыл [на Азорские острова»].[1147] Граф Дерби готов был простить Эссексу флирт с женой, потому что хотел заручиться помощью Эссекса во время семейной тяжбы из-за денег. Но когда позже Эссекс вернулся из своей экспедиции, слухи о нем и графине возобновились. Вести, как писал Сесил о своем сопернике, «не улучшили отношения к нему» королевы;[1148] интрижка доказывала, что граф «весьма склонен… к откровенному распутству».[1149]
Глава 50
Дела интимные
У покойной наперсницы Елизаветы, Кэтрин Ноллис, смерть которой королева долго оплакивала, было девять детей. Один из них, Уильям, кузен королевы, в особенности выиграл оттого, что его мать дружила с королевой, и сделал карьеру при дворе. Елизавета обещала Кэтрин позаботиться о ее детях и слово свое сдержала. В 1560 г. Уильяма зачислили в отряд джентльменов-пенсионеров. Он служил под началом своего отца, сэра Фрэнсиса, и охранял Марию Стюарт в йоркширском замке Болтон. Позже Уильям служил капитаном под командованием своего шурина Роберта Дадли, а впоследствии, в 1596 г., стал контролером двора, то есть получил должность, которую прежде занимал его отец.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
