— Она начала кричать, что ее Крейг мертв, чтобы мы закрыли склеп, — передернула плечами от нахлынувших неприятных воспоминаний. — Тут пришел Каллум. Я ему все высказала, а он такой говорит: ничего другого и не ожидал. Потому что Крейг не слушался мать! И поэтому вполне заслужил Аваду в спину! — излишне громко воскликнула Герм, увлекшись рассказом. Гарри многозначительно кивнул в сторону соседних столиков. Часть зала была пустой, но примерно через три столика от них сидела компания подростков. Особого внимания на них не обратили, но все же стоило говорить потише. — Извини, — прошептала девушка, чуть успокоившись. — В целом, могу охарактеризовать тот разговор как крайне бесполезный. Мы поругались и я ушла, заручившись поддержкой Минки.
— Так, — протянул Гарри, — ну-ка удиви меня, как из этой патовой ситуации ты смогла выйти?
— Каллум оказался еще хуже, чем я предполагала. Он потребовал от Минки дать Непреложный Обет, чтобы она не могла дать показания на суде.
— Чего? — Поттер выглядел изумленным. Неужели там и брат такой же идиот?!
— Минки отказала! — голос волшебницы лучился гордостью. Она с чувством шлепнула по столу пустым стаканчиком из под сока. — Стала действительно свободным эльфом. Как Добби того хотел, — Грейнджер опустила на секунду глаза, а когда она вернула зрительный контакт, то Гарри увидел, что белки ее глаз покраснели. Он протянул руку с силой сжав ладонь подруги. Та смущенно отвернулась, смаргивая подступающие слезы.
— Поздравляю, Герм, это победа! — искренне восхитился Поттер, тепло улыбаясь. — А дальше-то что?
— Дальше Каллум порвал договор. Я нашла Минки у себя в отделе, Стелла и ребята сбежались вокруг и утешали ее. А она утирала глаза прямо кусками министерской бумаги. Как платком. Каллум просто взял и порвал договор, — в голос подруги пробрались стальные нотки. Гарри не позавидовал братцу Скабиора. В гневе Грейнджер была поистине сиятельна. И страшна. Поттер прикусил кулак, чтобы перестать смеяться. Он уже примерно знал, чем все закончилось для Каллума.
— Мы с Минки аппарировали туда. Я швырнула Бомбарду в калитку их супераристократического дома, — широко оскалилась Гермиона. И тут аврор понял: у кого она переняла эту ужасную привычку. Мы всегда перенимаем те или иные черты тех, кого любим. От Рона в Герм не было ничего.
— Бомбарду Максима? — благоговейно переспросил он. Помнил силищу, с которой их кудрявая подружка разносила пожирателей и стены родной школы. Гермиона кивнула. Поттер уважительно присвистнул.
— Я ожидала Каллума. Но вышла его жена, Сондра. Спросила, чего я ей ребенка разбудила, — тепло улыбнулась ведьма воспоминанию о миссис МакНейр. — Сондра крутая. Она выслушала меня, приняла Минки обратно на работу. А когда пришел Каллум, то пообещала поговорить с ним, знаешь, тем самым тоном миссис Уизли.
О, Гарри прекрасно знал. Он тяжело сглотнул.
— Получается, Каллум его признает?
— Я надеюсь на это, — пожала плечами Грейнджер, застыв внутри от поднявшихся эмоций. Миссис Уизли. Женщина, которая столько сделала для них. И как Гермиона ей отплатила за доброту?! — Как они? — вымученно улыбнулась, тревожно встречая взгляд Гарри.
— Ну как, — вздохнул он, почесав затылок. Он мог многое рассказать Гермионе, но посмотрел на ее темные круги под глазами. Потом. — Не остыли, — кратко пояснил он.
Гермиона с силой закусила губу и кивнула. Она обязательно сходит к миссис Уизли попросить прощения. Но — потом. Сейчас она просто забаррикадировала все мысли относительно Рона и его семьи. В очередной раз променяв целый мир на чертового егеря.
— Я схожу к ним, когда все закончится, — пообещала Гарри, значит, обязательно сходит.
— Так будет правильно, — Гарри еще раз пожал ее ладонь.
— Спасибо, Гарри, — со страданием уставилась на него Герми, вновь покрасневшими глазами. — Спасибо за все.
— Мы ж друзья, — серьезно кивнул Поттер. — А, пока не забыл, — он протянул ей свернутую мантию. Ее поверхность, пуская причудливую радужную рябь, красиво серебрилась в свете множества лампочек, освещавших зал. — Кстати, вчера Робардс ходил допрашивать Скабиора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Зачем? — Гермиона вся встрепенулась. Он ей ничего не сказал!
— Не знаю, меня Сэвидж вызвал. Спроси у него. Ты сейчас к нему? Давай провожу. Только это, наложи на пакеты чары, убирающие запахи. Иначе никакая мантия-невидимка не поможет, — усмехнулся Гарри. Они доели свои бургеры и отправились к выходу из забегаловки.
глава 27, в которой оборотень и маггловская дрянь
Скабиор опять мучился от жары. По его подсчетам уже был вечер, а Гермиона все еще не пришла. Аврорская башка последний раз высовывалась из лестничного проема часа два назад. Он уже успел три раза покурить. Похоже соврал малышке, что табака ему хватит до Азка.
После очной ставки с Робардсом стал курить чаще, вновь и вновь прокручивая в голове странный этот разговор. И ведь не понял сразу к чему тот клонит! Правильно ли он отвечал? Не выдал ли как-нибудь Гермиону?! Нет, вроде. Да и кто в здравом уме заподозрит их в связи? Даже вон Поттер до сих пор поверить не может. Грейнджер должна ненавидеть егеря. В крайнем случае, жалеть несчастного, которому повезло стать темной тварью. Должно быть, аврорат списывает ее желание помочь ему именно на жалость и привычку помогать всем забитым существам.
Да, что сейчас об этом думать! Скабиор почесал затылок, запуская пальцы во все еще послушные волосы. Аврор ясно дал понять, что подобное предложение бывает только раз в жизни. Но вдруг. Если он придет снова? Хватит ли сил отказать во второй раз?!
“Дом. Пустой”. Растерянное лицо Гермионы. С застывшей надеждой в темных глазах.
Драккл раздери! Два года. Надзор. Палочку сдавать. Ловить непонятно кого — своих, не своих. Нет.
Нет! Вновь и вновь проговаривал про себя эту цепочку, как спасительную молитву. Он не станет служить никакому Министерству! Хватило один раз, спасибо. Но.
Спящая на его руках.
Называющая его дом своим.
Переворачивающая бочки со скотчем — для него.
Тошнотворно теплая волна поднялась в груди, омывая внутренности мягким светом.
Гермиона Грейнджер.
От переизбытка чувств, Скаб страдальчески зарычал, с силой приложившись пылающим лбом к прохладному полу. Проскреб ногтями по камню, желая зарыться внутрь. Скорее бы суд! Хватит с него всего этого! Крейг готов был неудачно перекинуться в камере. Разбить себе башку! Да что угодно! Только бы перестать терзаться всеми этими бесплодными мечтами! Дом какой-то напридумывал, Грейнджер вместе с ним. Нормальную — ха! — жизнь. Для него-то?! “Ничего не выйдет, старина. Просто прими это и не рыпайся. Прогулялся же в лесу на свою голову!”
Счастливая жизнь — это явно не к нему, как показывает опыт. Ни семьи, ни друзей, ни… женщины.
— Опять охлаждаешься по-шотландски? — в тишине прозвучал ее скептичный голос.
— А? — Крейг вскинул голову, навострив уши. Все было как обычно: четыре каменных стены виднелись сквозь решетку. А между ними царила пустота. Он изо всех сил таращил глаза в темноту, решив, что жара добила его, и теперь он слышит голоса. Голос. Один единственный голос, способный свести его с ума.
Вдруг в воздухе прямо перед решеткой возникла изящная маленькая ладонь, помахивающая увесистыми бумажными пакетами с нарисованной на них желтой буквой “М”.
Гермиону вид ошарашенного егеря мог забавлять бесконечно, однако она быстро сжалилась и скинула мантию. Выглядел Скаб неважно. Глаза странно блестели. А на лбу, которым он чуть ли не бился об пол, выступил пот. Гермиона милосердно наложила на него Охлаждающее заклинание.
Скабиор тяжело выдохнул, уронив морду в пол. Он реально испугался того, что спятил. Как Грейбек, например. Выдохни, выдохни, выдохни…
— Ты чего? — обеспокоенно спросила Герм, быстро снимая заклинание с решетки.
— Да так, — Скабиор глянул на нее снизу вверх, замечая знакомую букву на пакетах. — Это то, что я думаю?! — изумился он, поднимаясь на колени. Гермиона кивнула, поставив пакеты на пол рядом с егерем. Тот сразу же полез внутрь, вытаскивая изнутри шуршащие упаковки. — Ого! Бургеры и кола! И картошка фри!
