— Эва, прекрати, — он мягко одёрнул её. — Я даже уверен, что ты сегодня ещё ничего не ела.
Нехотя она села, подобрав под себя ноги. Рычать на Даниэлла не было смысла, тем более ко всем её бедам он не имеет никакого отношения.
— Извини, просто сейчас я не самый приятный собеседник, — начала оправдываться она. — Не обращай внимания. А вообще, я и вправду сегодня ничего не ела, — прозвучало признание, и шумное урчание подтвердило её слова. Она приложила руку к животу, несколько секунд словно прислушивалась, а потом потянулась, чувствуя, что ломота в теле почти исчезла.
— Эва, возьми себя в руки, — услышала следующие его слова. Он не собирался давать советов и лезть в душу, но её непреходящая депрессия начала беспокоить и он всё-таки решился начать этот разговор. — Я понимаю, что тебе тяжело… Я никогда не видел тебя в таком состоянии. Это меня пугает.
Всем своим видом Эва выразила неприятие его слов, пренебрежительно скривившись. Ну почему всё думают, что ей только сейчас и нужно, что выслушивать лекции о том, что нужно взять себя в руки и жить дальше!
— Прости, Даниэлл, но меньше всего на свете я хочу слушать твои нотации на тему моего депрессивного состояния. Меньше всего, Даниэлл… — апатично произнесла она, надеясь, что он прекратит свои доставания.
— Прости, если я лезу не в своё дело. Не хотел тебя расстроить, ты должна понять, что я беспокоюсь, — сказал он твёрдым тоном с лёгкими извиняющимися нотками.
— Я понимаю. Поэтому могу тебя заверить, что всё в порядке. Это нормальное состояние для женщины в моем положении, — произнесла она будничным тоном.
— В каком смысле, Эва? — переспросил он, не совсем понимая, какое положение она имеет ввиду.
— В прямом смысле, Даниэлл… — пустилась она в объяснения, заодно придумывая чего бы ей поесть. — Я злюсь, нервничаю, расстраиваюсь — это обыкновенная игра гормонов, — равнодушно она посмотрела на свои ногти, отметив, что пора сделать маникюр, а ещё не мешало бы и питательную маску.
— Каких гормонов? — очередной вопрос начал потихоньку бесить её.
— Таких гормонов… И отсутствие аппетита объясняется тем же самым, она покрутилась на месте и приподняла диванную подушку в поисках заколки для волос, которую сняла, перед тем как лечь.
— Я что-то тебя не понимаю… — он с сомнением посмотрел на неё.
— Что тут непонятного? — она рыскала по дивану, но никак не могла найти свою любимую шпильку. — Токсикоз. У меня обыкновенный токсикоз, какой бывает у всех беременных. У кого-то в большей степени… у кого-то в меньшей… — обнаружив искомый предмет она нашла ему нужное применение, заколов волосы. — У меня очень сильный, я вообще есть ничего не могу.
Даже после такого подробного разъяснения уверенности в том, что допрос будет окончен, совсем не было. Она прекрасно знала Даниэлла, чтобы легко предсказать его реакцию на свои слова. Однако раздумывать над этим она не собиралась. Единственное что её волновало сейчас, да и последнее время, это лишь то, чтобы её оставили в покое. Всё. Хотя с переездом в Нью-Йорк из «всех» остался только Даниэлл.
— Эва… — она была, как всегда, права на его счёт. Сказать, что на его лице отразилось удивление — это ничего не сказать. Он был в шоке. Не с широко разинутым ртом и округлёнными глазами, но то, что она своими словами ввела его в ступор, было очевидно.
— Даниэлл… Боже, неужели я должна тебе объяснять, откуда берутся дети? — воскликнула она, и встала с намерением удалиться на кухню.
— Ты беременна?! — наконец выдал он, подобрав слова, но так и не найдя нужных.
— Ну что ты на меня так смотришь? — она взвилась и фыркнула, испытав непривычное желание высказаться и уязвить его. — Когда живёшь с мужчиной… занимаешься с ним сексом… то можно и забеременеть! — резко бросила она и продолжила непринуждённым тоном, понимая, что её грубость начинает переходить дозволенные границы. Даниэлл не знал и не мог знать о её состоянии и его вопросы, по сути, вполне оправданы. Она поправляла слегка помятую одежду, поэтому не видела эмоций, на миг отразившихся на его лице. — Слушай, мне точно пора поесть. Пойду чего-нибудь найду в холодильнике. А ты посиди, посмотри пока телевизор. Я там сама разберусь, — не дожидаясь ответа, она ушла на кухню, оставив его переваривать услышанную информацию, чем он и занялся. Ему хватило пары минут, после чего он потянулся за пультом и включил телевизор. Вдоволь насмотревшись об играх гиен в брачный период, он пролистал каналы, вещавшие о братьях наших меньших.
«… совершено покушение на убийство. По нашим источникам Ян Грант находится в критическом состоянии, хотя официально это не подтверждено, а его представители отказываются от каких-либо комментариев…» — звучал приятный голос девушки-диктора. Он собирался переключить, но услышав хорошо знакомое ему имя, сел обратно в кресло, отложив пульт.
— Ну вот… — Эва поставила на столик поднос. — Я знаю, тебе уже пора, но может быть, ты выпьешь хотя бы чаю или кофе? Не люблю есть одна, мне нужна компания.
Едва она показалась в проходе, он переключил канал, и профессионально поставленная речь диктора сменилась визгами героев какого-то мультфильма.
— Конечно, — кивнул он и сбросил пиджак. — Мне всё равно, хоть чай, хоть кофе. Это вся твоя еда? — он с улыбкой кивнул на тарелочку с овсяным печеньем, чашечку с йогуртом и бутерброд.
— Да, — уже со спокойной улыбкой ответила она. — Пока да. Чуть позже я приготовлю себе что-нибудь существенное, — она подала ему чашку с чаем, но от печенья он отказался. — Переключи обратно, я хочу посмотреть новости, — попросила она и проглотила ложку йогурта.
— Там ничего интересного, — отмахнулся Даниэлл и даже не взял в руки пульт, лежащий на подлокотнике его кресла.
— Ну и что. Я всегда смотрю новости, — она потянулась к пульту.
— С каких пор? — он убрал его подальше и Эва недоуменно взглянула на него, удивляясь резкости прозвучавших слов и его непонятному упорству.
— С тех самых… — неопределённо пояснила она. — Привыкла, что у меня всегда работает телевизор, поэтому и стала смотреть новости.
— Там практически только одни криминальные сводки. Вот теперь отучайся. Сейчас тебе нужны только положительные эмоции, — сказал он мягким тоном, затронув насущную тему.
— Предлагаешь переключиться на мультики? — она кивнула на экран телевизора, в котором мельтешили какие-то непонятные зверюшки, и снова принялась за поедание йогурта.
