Тингли каким-то образом пронюхал об этом и, должно быть, собрал надежные улики. Вот почему утром во вторник Джадд ездил на встречу с ним: хочешь не хочешь, но пришлось. По той же причине Тингли вызывал Фила к себе в кабинет в пять часов вечера. Он потребовал, чтобы эти двое вернулись для разговора по душам в тот же вечер, в половине восьмого, а поскольку терзался участием Фила, которому дал свою фамилию, и считал, что племянница может повлиять на него и, возможно, что-то посоветовать, позвонил ей и попросил прийти в семь, чтобы успеть обсудить ситуацию до их появления.
– Но, – возразил Коллинз, – когда в семь десять она пришла, Тингли был уже мертв, а убийца, заслышав шаги, спрятался за ширмой и, стоило ей войти, нанес свой удар. Выходит, Джадд не мог убить его в половине восьмого, а тем более Фил через десять минут.
– Я отлично понимаю, – раздраженно сказал Фокс, – что человек может умереть лишь один раз. И предполагаю, что Тингли уже был убит или, во всяком случае, ему уже проломили череп, когда в кабинет вошла мисс Дункан. Так как в противном случае выходит, что он сам заманил ее в ловушку, чтобы оглушить ударом по голове. Это просто не вписывается в общую схему, какой мы ее видим сейчас. На самом деле я бы сказал, нам следует считать установленным фактом, что Тингли был уже мертв или обездвижен в момент появления своей племянницы, либо поставить крест на ее показаниях.
– Мне нравятся и она сама, и ее показания, – категорично объявил Коллинз.
– Мне тоже, – сказал Фокс, поднимая два скрещенных пальца. – И тот факт, что Джадд побывал там в семь тридцать, а Фил – в семь сорок, отнюдь не доказывает, что кто-то из них или даже оба не объявлялись там ранее. Один из них или оба сразу вполне могли оказаться там между шестью пятнадцатью, когда мисс Йейтс ушла с работы, и семью часами, убить Тингли, устроить в кабинете поиски нужного им неизвестного предмета, быть застигнутыми мисс Дункан и вырубить ее ударом гири, запаниковать и дать деру…
– Не стыкуется. Клифф наблюдал за входом с улицы и заметил бы убийцу или убийц, когда те попытались бы сбежать.
– Только если они не ушли с черного хода. Оттуда, где стоял Клифф, если принять его рассказ за чистую монету, бегство убийц заметить было бы невозможно.
– Джадд не мог знать, где расположен черный ход.
– Вероятнее всего, не знал. Зато Фил отлично знаком с внутренним устройством фабрики. Он или они… лично я предпочитаю вариант с «они»… сбежали с пустыми руками, но позже каждый вернул себе достаточно мужества и опять явился за предметом поисков… Кстати, это что-то достаточно маленькое, чтобы уместиться в кармане, ведь пальто Тингли тоже обыскали и оставили валяться на полу. Может, кто-то из них нашел искомое, а может, и нет. Также вероятно, что Тингли получил лишь трещину в черепе, и в семь тридцать или в семь сорок, с возвращением Джадда либо Фила, выяснилось, что он еще дышит. Тогда ему и перерезали горло…
Коллинз покряхтел в своем кресле. Молчание затянулось. Фокс жевал нижнюю губу, и адвокат завороженно наблюдал за этим процессом, словно ожидая какого-то озарения.
– Даю себе еще двадцать четыре часа, – наконец мрачно произнес Фокс. – До шести часов завтрашнего дня. Тогда мне придется выложить все Деймону. Судя по моим сегодняшним достижениям, это будет наилучший способ вытащить мисс Дункан из затруднительного положения, за что я, в принципе, и брался… Еще есть та женщина с фабрики, которой что-то приснилось. Я приглашен? Может, привести ее сюда?
Коллинз сказал, что сам справится, и вышел, но через минуту вернулся с посетительницей.
Кэрри Мёрфи, в коричневом пальто с ондатровым воротником, в маленькой коричневой фетровой шляпке на макушке, твердым шагом и с выражением решительности на лице вошла в кабинет впереди адвоката. Сейчас она выглядела моложе, чем в рабочем халате. Пока Коллинз помогал ей снять пальто и придвигал стул, Фокс внимательно наблюдал за ней и пришел к выводу, что, с чем бы она ни явилась, это вряд ли окажется пересказом сна с участием большой белой птицы.
Мисс Мёрфи села, вперила в адвоката пристальный взгляд и сразу заговорила:
– Я не очень хорошо разбираюсь в судах, адвокатах и всяком таком, но вы представляете интересы Эми Дункан, так что вам, наверное, я и должна это сказать. У Эми какие-то проблемы, связанные с этим убийством, да? То есть я только что прочла в газете… будто бы ее подозревают в убийстве Тингли?
– Довольно сильно сказано, – заметил Коллинз, – но… да, она определенно под подозрением у полиции.
– Так вот, она его не убивала. Разве она не пришла туда вскоре после семи часов?
– Совершенно верно. Примерно в десять минут восьмого.
– И когда она вошла в кабинет, ее сразу ударили? Она упала и потеряла сознание?
– Все верно.
– И очнулась она не раньше восьми?
– Вы правы.
– Она никак не могла совершить убийство, лежа без чувств, не так ли? В восемь часов мистер Тингли был еще жив и говорил по телефону.
Глава 13
Фокс на мгновение прикрыл глаза и тут же широко открыл их. Коллинз нахмурился и склонил голову влево. Возникшую в разговоре паузу прервал сам адвокат:
– Это весьма… примечательное заявление, мисс Мёрфи. Полагаю, вы совершенно уверены в сказанном?
– Совершенно, – твердо подтвердила она.
– Значит, это с вами Тингли говорил по телефону?
– Нет. Это была мисс Йейтс. – Она втянула в себя воздух, но взгляд ее остался ровным, а голос не дрогнул. – Вечером во вторник я была у нее в гостях. И наш разговор коснулся чего-то, что заставило ее… Ей пришлось позвонить мистеру Тингли, и мисс Йейтс говорила с ним три или четыре минуты. Она звонила ему в кабинет, на фабрику. Было без одной или двух минут восемь, когда она повесила трубку, потому что сразу после этого к ней пришла подруга, а я в начале девятого уже вышла на улицу.
– Вы судите по своим часам? Они точны?
– Я завожу и проверяю их каждый день ровно в шесть. В любом случае о времени упоминалось, потому что мисс Харли… та подруга мисс Йейтс… должна была появиться в восемь и пришла вовремя.
– Вы слышали, как мисс Йейтс звонила Тингли?
– Конечно. Я была прямо там.
– А сами вы говорили по телефону?
– Нет.
– И тем не менее вы уверены, что она говорила именно с Тингли?
– Разумеется. Разговор шел о… фабричных делах, которые я приходила
