История Каррен
— Вам, господа, по странному совпадению, встречались поразительные женщины, равных которым в мире нет, а мне встретился не менее потрясающий молодой человек, также сумевший изменить мою жизнь до неузнаваемости. Что было, то было. Правда, музыкального слуха у него не имелось, Констан, и нежностью кожных покровов он не отличался, господин Виро, так что даже не знаю, что же вам про него рассказать, чтоб вы прониклись и согласились с тем, что моя история не уступает в значительности вашим.
Должно быть, тут дело было в единстве мнений: его считали несравненным и окружающие, и он сам, так что споров по этому поводу не возникало. И уж не знаю, что это за блажь на него нашла, но из великого множества девушек, которые почли бы за величайшее счастье стать его избранницами, он выбрал почему-то меня. Судя по вашим взглядам, господа, вы не очень-то в это верите. Даю вам честное слово, что так оно и было — за мной принялся ухаживать один из самых родовитых адептов Изгардской Академии, а я эти ухаживания приняла с благосклонностью. Он был умен, красив, талантлив и так проникновенно говорил мне: "Ты удивляешь меня своей рациональностью и здравомыслием!", что я была вполне счастлива некоторое время. Приятно, знаете ли, когда тебя ценят за те качества, которыми ты и сама втайне гордишься.
В конце концов, я допустила одну серьезную ошибку, а именно — решила быть с ним честной. И когда он узнал обо мне кое-что, чего не знал никто, то тут же меня предал, посчитав себя оскорбленным, ведь, как оказалось, я была ему не ровня.
В этом месте моей истории мне следовало бы сказать, будто бы я обиделась, и твердо решила стать богатой и знаменитой, чтобы он понял свою ошибку. Обида толкает на подвиги, или как-то так?.. Вот только из-за уязвленного самолюбия этого мелкого паскудника я получила столько неприятностей, что меня волновало и по сей день волнует только одно — как бы спасти свою задницу, которая может и не отличается благородством очертаний, но мне весьма дорога.
И вот что я вам скажу насчет того, что бы было, если бы мне сейчас повстречался этот выдающийся молодой человек несомненных дарований, этот мерзопакостный гаденыш, короче говоря. Я бы взяла кочергу, положила ее в камин на угли, чтоб она раскалилась докрасна, а потом ка-а-ак воткнула бы ему в…
— Стойте-стойте, — торопливо воскликнул Виро, машинально схватившись рукой за свой зад. Я замерла с занесенной рукой, демонстрируя, по какой внушительной траектории пройдет воображаемая кочерга, прежде чем достигнет цели. — Мы поняли, что вы не испытываете к нему теплых чувств, но все же…
— А, это вы насчет мечты… — сообразила я, опуская руку и переводя дух, так как незаметно для себя вошла в раж. — Есть у меня и мечта. Бакалейная лавка с хорошим товарооборотом в небольшом городе где-то на юге, чтоб зимы были без мороза, и не нужно было запасаться дровами. Это, конечно, не слава, богатство и власть, но мне как-то больше по душе спокойная, долгая жизнь.
— А-а-а… — протестующе начал Констан, а Виро возмущенно поднял указательный палец, но я их решительно перебила:
— Да, спокойная, долгая жизнь, которая несвойственна для знаменитых, богатых, влиятельных персон. Из народных песен я помню, что самыми знаменитыми героями становятся те бедняги, смерть которых была самой продолжительной и многоэтапной. А судя по историческим примерам, наследниками самых богатых и влиятельных персон обычно становятся их отравители.
— Вы… вы… — Виро вскочил на ноги, набрал в грудь воздуха, но от возмущения смог только фыркнуть. Констан просто нахохлился и обиженно зыркал исподлобья.
— Пойдемте-ка домой, — сказала я этим неисправимым романтикам, вставая. — Господин Теннонт разволнуется. И вообще, хотела бы вам предложить вот что. Давайте сделаем вид, что ни о чем таком мы с вами не беседовали, потому что, ей-богу, я в вас разочаровалась, почтенные, должно быть из-за своей черствой души. Ты, Констан, оказался куда мечтательнее, а вы, господин секретарь, куда сентиментальнее, чем я предполагала.
— Зато вы, госпожа Глимминс, вся как на ладони, — буркнул Виро. Констан пробурчал что-то невразумительное, поднимаясь с примятой травы.
— А до того, как мы окончательно забыли обо всем сказанном, — я сурово окинула их взглядом, — я не могу не удержаться и не сказать вам, олухам, что ваши дамы — гордячки и зазнайки. И только олухи могут видеть в их капризах и высокомерии что-то удивительно хорошее, а не удивительно плохое. Если вы уж решили, что ваша жизнь никчемна и нужно ее изменить любой ценой, чтобы стать счастливыми, то это ваше право. Но если вы посчитали так из-за того, что какая-то дурында вам на это намекнула, задрав нос, то вы и вовсе дуралеи…
И я, сама себя удивив донельзя, обняла своих почти-друзей, которые от неожиданности дружно вздрогнули, но спустя мгновение тоже облапили меня изо всех сил.
Глава 30,
в которой рассказывается, как помидоры и коровы могут стать причиной необычайных бедствий, способных удивить даже отпетых злодеев
— Ждет? — безо всякой надежды на лучший исход спросила я.
Констан отлепился от забора, развел руками в унынии, и подтвердил:
— Маячит в окошке. И лицо у него мрачное… А все та табуреточка. Думал я, что надобно софу к окну подтащить, чтоб господин Теннонт седалищный нерв почем зря не истязал, но позабыл, пустая моя голова…
По мученическим глазам Виро я поняла, что тот уверен: седалищный нерв господина Теннонта отродясь не знавал таких мучений, которые сейчас выпадут на долю вновь напортачившего секретаря.
Лжечиновник, как и вчера, встретил нас в гостиной, переместившись на софу, но выглядел куда злее. Я хорошо знала, что подобные люди не переносят неожиданностей. Это напоминает им о том, что даже самые важные персоны иногда сталкиваются с непредвиденными ситуациями, после чего не могут выглядеть настолько уж важными. А один только внешний вид Виро (как и любое другое, столь же кошмарное явление) стал бы неожиданностью для кого угодно.
— И где вас носило этой ночью? — пропустив пожелание доброго утра, процедил лжечиновник, уже не пытающийся выглядеть хоть немного любезным и учтивым.
— Это моя вина, господин Теннонт! — я загородила собой Виро, который начал тянуть неуверенное "э-э-э-э", предвещающее, что его оправдания будут крайне жалкими и малоубедительными. — Я, никого не предупредив, отправилась избавлять мельника от привидения, и ваш секретарь вынужден был последовать за мной, не успев вам о том сообщить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
