Достигнутый после августа 1916 г. благодаря интенсификации германских военных усилий многосторонний успех поставил страны Антанты перед лицом поистине критических проблем. В частности, развязанная в феврале 1917 г. неограниченная подводная война была близка к тому, чтобы обескровить Великобританию. Постоянно совершенствовались существующие и изобретались новые противолодочные средства (в частности, глубинные бомбы), однако наиболее эффективным средством союзников для сокращения потерь от германских субмарин было сопровождение грузовых судов конвоем миноносцев и других боевых кораблей. И все же, несмотря на все предпринимаемые союзными флотами усилия, в течение более чем года тоннаж потопленных судов рос быстрее, нежели спускаемых на воду новых кораблей. Это означало, что объем океанских поставок для снабжения Великобритании, Франции и Италии постоянно сокращался. Тщательные расчеты и контроль стали необходимостью, а сокращение поставок заставило интенсифицировать контроль над использованием ресурсов.
В случае с Францией это означало главенствующую роль возглавляемого Этьенном Клемантелем в координировании распределения поступавшей от Министерства вооружений продукции. Клемантель выступал с новыми идеями относительно институционализации экономического сотрудничества Франции, Италии и Великобритании в целях обуздания германского промышленного превосходства в мирное время. Вскоре это вызвало подозрения американцев относительно возможности задействования подобного экономического блока также против интересов промышленности Соединенных Штатов. В результате, когда США стали воюющей стороной, надежды и планы Клемантеля относительно постоянного экономического сотрудничества с Великобританией и Италией были отложены, а идеи межгосударственного устройства были вытеснены вильсони- анской риторикой о праве народов на самоопределение( 60*) . Ведущим учреждением в деле координации французского и британского экономического планирования в последний год войны был созданный в декабре 1917 г. Союзный совет по морским перевозкам. Расчеты государств относительно точного тоннажа жизненно необходимых грузов направлялись в Совет. Затем, в случае нехватки транспортных средств, именно этот орган определял первоочередность поставки товаров( 61*) . Тот факт, что после апреля 1918 г. новых кораблей строилось больше, нежели германские подлодки в состоянии были пото пить, в огромной мере облегчил процесс принятия решений Советом. Тем не менее утверждая и отвергая заявки на грузовые места, Совет был в состоянии оказывать огромное влияние на каждую отдельную национальную экономику.
Опора на заморские рынки, которая помогла военным экономикам союзных стран смягчить негативное воздействие дефицита наличествующих ресурсов, также была вовлечена в процесс целенаправленного управления. В любом случае необходимость этого была очевидной, поскольку вступление Соединенных Штатов в войну и объемные заказы для американских вооруженных сил быстро перегрузили промышленные возможности страны. Возникла необходимость в политическом переговорном процессе для защиты доступа французов и британцев к ставшим критически ограниченными ресурсам Соединенных Штатов. Подобная ситуация в любом случае заставила бы европейцев прибегнуть к какой-либо форме планирования заморских поставок. Однако нехватка грузового флота придавала проблеме срочный и неизбежный характер, и планирование поставок Советом по морским перевозкам представляло собой простой и эффективный способ убедить каждое отдельное союзное правительство контролировать запросы и использование всего полученного из-за океана.
Относительно Франции вышеупомянутое означало, что свободно управлявшие мобилизацией ресурсов страны в первые годы войны комитеты промышленников должны были приспосабливаться к запросам и инструкциям Министерства торговли – пусть даже новые правила были невыгодными или неприятными. Таким образом, под руководством носителя правых взглядов Клемантеля во Франции сложилась гораздо более глубоко этатистская и технократическая система, нежели мог мечтать в начале войны социалист – министр по вооружениям Альбер Тома.
Британцы также во все большей мере стали полагаться на обязательное регулирование – например, в рационировании продовольствия и других товаров широкого потребления. Однако в Великобритании сохранившийся волюнтаристический элемент был более значительным, нежели на континенте. Введенный в 1916 г. обязательный призыв на военную службу никогда не распространялся на гражданских рабочих (как то имело место в Германии), хотя многие в Великобритании выступали за принятие подобных мер. Подобным же образом, когда нехватка морского транспорта стала угрожать необходимым поставкам продовольствия, правительство отреагировало широкомасштабной настойчивой кампанией по увеличению сельскохозяйственного производства и передало комитетам на местах право решать, чьи земли можно было пустить под зерновые. Результатом стала распашка 7,5 млн акров земли государственными тракторами, объединенными в машинно-тракторные станции, которые стали предтечами МТС в осуществляемой Советским Союзом программе коллективизации сельского хозяйства 1930-х. В 1918 г. этот добровольно-принудительный метод обеспечил сорокапроцентный рост урожая пшеницы и картофеля по сравнению с предвоенным уровнем и позволил сократить ввоз продовольствия более чем на треть( 62*) .
При сравнении британских и французских военных усилий с германскими трудно избежать вывода, что союзники управляли ими несколько лучше, нежели их противник. В частности, Великобритания путем осуществления политики ограничения прибылей и благодаря эффективности рационирования продовольствия( 63*) распределила бремя военных расходов более равномерно, нежели страны континента и Соединенные Штаты. Отчасти эта разница определяется уходящими в XVIII в. политическими традициями, согласно которым люди в военные годы платили высокие налоги. Еще одним определяющим обстоятельством была сравнительная легкоосуществимость контроля над экономикой, находившейся в столь значительной зависимости от импорта и экспорта. Проходившие через причал товары трудно скрыть от властей, тогда как в почти самодостаточной германской экономике подобных явных и легко контролируемых контрольных пунктов не было. Аккуратная статистика и равное распределение скудных ресурсов в континентальных странах является значительно более трудным делом. Нехватка продовольствия и проблемы сельскохозяйственного сектора в Германии были значительными именно в силу этой разницы в положении по сравнению с Великобританией и Францией( 64*) .
Война закончилась прежде, чем намеченная интеграция военных экономик союзных стран зашла слишком далеко. Точности ради упомянем, что два миллиона американских солдат были успешно переброшены в Европу, и в целях экономии времени и грузового объема кораблей их тяжелое вооружение было в основном получено у французской стороны. Другие формы комплиментарности, второпях возникшие в первые годы войны, продолжали развиваться до ее завершения, однако целенаправленное управление часто лишь расширяло конфликты интересов, которые рыночная экономика со свободно плавающими ценами могла хотя бы частично скрыть. Подобным образом на пике транспортного кризиса в апреле 1917 г. британцы отозвали половину кораблей, предназначенных для снабжения Франции и пригрозили отозвать остальную половину в июне, если французы не введут более строгий контроль над импортом. В результате нарушения поставок промышленное производство во Франции (даже в области вооружений) сократилось на несколько месяцев(65*).
Военное командование союзников также было интегрировано – однако лишь в последний момент и то несовершенно. Решение объединить союзные армии во Франции под командованием фельдмаршала Фердинанда Фоша было принято в марте 1918 г., когда последнее германское наступление прорвало линию обороны (но так и не достигло решающего успеха). Пост главнокомандующего не позволял Фошу отдавать британским и американским войскам приказы, не взвесив предварительно самым тщательным образом чувства своих британских и американских коллег. Таким образом, дипломатия и профессиональные совещания упрочняли цепочку военного командования, в то же время позволяя французской, британской, американской и бельгийской армиям достаточно эффективно координировать контрнаступление последних недель войны.
Реакция союзников на углубление кризиса в 1917- 1918 гг. лишь подчеркнула возможности транснационального управления, более полное осуществление которого оказалось отложенным до Второй мировой войны. В то же время достигнутая в границах Германии, Франции и Великобритании мобилизация людских и материальных ресурсов к концу войны подошла к абсолютным пределам, предоставляемым этими ресурсами планировщикам. Специалисты могли подсчитать, в чем вооруженные силы нуждались для проведения запланированных операций, и к 1918 г. управленческие знания были достаточными, чтобы организовать ресурсы целого государства, будто оно было одной единой компанией, созданной в целях снабжения вооруженных сил всем необходимым.
