Успехи индустриального развития СССР позволили обеспечить советские танковые силы боевыми машинами, обладавшими превосходными тактико-техническими качествами. У советского танка Т-26 была 45-мм пушка и телескопический стабилизирующий прицел, позволявший повысить точность стрельбы с ходу. Танк БТ-7 на колесах развивал скорость до 72 километров в час, на гусеничном ходу -- 52 километра. Танки KB и Т-34 поражали немецкие с расстояния свыше 1500 метров, в то время как немецкие могли делать это с расстояния не более 500 метров, да и то при стрельбе в борт или корму. Немецкий танк T-I был оснащен только пулеметами, а Т-II -- легкой пушкой (20-мм калибра) и пулеметом.
Не уступала Красная Армия агрессору и в артиллерии. Германские войска имели заметное преимущество в автоматическом оружии, а наличие большого количества автомашин значительно повышало их мобильность.
С 1 сентября 1939 года по 22 июня 1941 года общая численность Вооруженных Сил СССР увеличилась более чем в 2,8 раза и достигла 5374 тысяч человек, из которых 563,5 тысячи были коммунистами и свыше двух миллионов --комсомольцами.
Вся официальная пропаганда долго и упорно утверждала, что советские войска способны дать отпор любому агрессору, в том числе и германскому. Например, на одном из закрытых собраний в мае 1941 года секретарь ЦК ВКП (б) А. С. Щербаков часть своего выступления посвятил развенчанию мифа о непобедимости германской армии. Он заверил слушателей, что Красная Армия готова "на чужой земле защищать свою землю".
Известные основания для этого имелись. В западных военных округах к середине июня 1941 года находилось более половины всех сил и средств Красной Армии. При надлежащей организации и подготовке они могли задержать врага и дать ему отпор, особенно на угрожаемых направлениях. Например, в полосе Киевского особого военного округа советские войска превосходили немецко-фашистские в численности личного состава в 1,2 раза, орудий и минометов -- в 1,4 раза, средних (Т-34).и тяжелых (KB) танков -- в 3,5 раза, легких танков (Т-26 и БТ-7) -- в 5 раз и самолетов -- в 2,5 раза.
Это понуждает искать причины поражения советских войск в первые месяцы Великой Отечественной войны не столько в соотношении сил и средств, сколько в умении распорядиться ими.
К тому времени, когда Гитлер отдал приказ о нападении на СССР, Вооруженные Силы Советского государства уже были обескровлены, боеспособность их была серьезно подорвана в ходе репрессий, которые Сталин и его режим развязали против советского народа. Начавшись в конце 20-х, своих чудовищных масштабов они достигли в середине и второй половине 30-х годов. Среди репрессированных оказались три из пяти маршалов Советского Союза, командующие военными округами и многие другие видные военачальники. Всего лишь за полтора года, с мая 1937-го по сентябрь 1938-го, были репрессированы (в значительной части -- физически уничтожены) около половины командиров полков, почти все командиры бригад и дивизий, все командиры корпусов, все командующие войсками военных округов, большинство политических работников корпусов, дивизий и бригад, около трети комиссаров полков, многие преподаватели высших и средних учебных заведе
ний Красной Армии и Военно-Морского Флота, общим числом свыше сорока тысяч человек.
Но палачи на этом не остановились. Массовые репрессии продолжались вплоть до нападения Германии на СССР. За тридцать четыре месяца, с сентября 1938-го по июнь 1941-го, прежняя цифра жертв более чем удвоилась. Даже в октябре 1941 года, когда гитлеровцы вели бои на подступах к Москве, в сталинских застенках были расстреляны 25 видных военачальников, специалистов разных отраслей военного дела, конструкторов оружия.
Репрессии привели почти к полной смене командного и политического состава армии и флота, в большинстве случаев эта смена проходила многократно. К лету 1941 года около 75 процентов командиров и 70 процентов политических работников находились в своих должностях менее года. Около 85 процентов командного состава было моложе 35 лет. Из Вооруженных Сил исчезали талантливые и способные командиры. За четыре с половиной предвоенных года, например, в Западном (Белорусском) военном округе сменилось четыре, в Киевском -- пять, Закавказском -- шесть, Ленинградском -- семь командующих войсками. Подобное происходило в каждом звене управления Вооруженными Силами СССР. Из армии были устранены носители передовых взглядов в теории и практике военного искусства и военного строительства, утвердилась монополия маршалов К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного, Г. И. Кулика и им подобных, чья неспособность понимать насущные проблемы военного дела ныне хорошо известна.
В Вооруженных Силах СССР почти не осталось людей, которые могли бы отстаивать и развивать передовые военные идеи, воплощать их в жизнь. Вместо серьезного осмысления теории и практики военного строительства в СССР и других странах насаждался "классовый подход". Осуждая тех, кто требовал вместо кавалерии создавать крупные механизированные соединения, нарком обороны Ворошилов предупреждал, что такую же позицию занимают генеральные штабы буржуазных армий. "Мы стоим на иной точке зрения, -- говорил он в докладе о 20-летнем юбилее Красной Армии. -- Мы убеждены, что наша доблестная конница еще не раз заставит о себе говорить, как о мощной и победоносной Красной кавалерии".
Эта линия наркома обороны упорно проводилась в жизнь. В 1935 году число кавалерийских дивизий увеличилось вдвое, весной следующего года были созданы Красные казачьи войска. В 1938 году уже имелось 32 ка
валерийские дивизии. Лишь под влиянием опыта военных действий в Европе и на Дальнем Востоке, воспринятого с запозданием, численность их сократилась до 13 дивизий.
Случилось то, чего в свое время опасался М. В. Фрунзе. После утверждения в должности председателя Реввоенсовета Республики и народного комиссара обороны СССР в января 1925 года в докладе на пленуме ЦК партии он предупреждал: "Многие из наших товарищей, и, я думаю, особенно те, которые побывали на фронтах гражданской войны, вероятно, живут настроениями, созданными эпохой гражданской войны. Я утверждаю, что эти настроения очень опасны, так как война, которая будет в дальнейшем, будет не похожа на гражданскую войну... Но по технике, по методам ведения ее это не будет война, похожая на нашу гражданскую войну. Мы будем иметь дело с великолепной армией, вооруженной всеми новейшими техническими усовершенствованиями, и если мы в нашей армии не будем иметь этих усовершенствований, то перспективы могут оказаться для нас весьма и весьма неблагоприятными".
Большинство советских военачальников с пониманием восприняли идеи М. В. Фрунзе. Развитие военной промышленности позволило начать техническое перевооружение Красной Армии. В 1929 году в СССР был сформирован опытный механизированный полк, развернутый в следующем году в механизированную бригаду. В 1932 году на ее базе создается первый в мире механизированный корпус. Это соединение имело две механизированные и одну стрелково-пулеметную бригады, отдельный зенитно-артил-лерийский дивизион и насчитывало более 500 танков и 200 автомобилей. К началу 1936 года в Красной Армии уже имелось 4 механизированных корпуса, 6 отдельных механизированных бригад, 6 отдельных танковых полков, 15 механизированных полков в составе кавалерийских дивизий, 83 танковых батальона и роты в составе стрелковых дивизий.
В 1939 году механизированные корпуса были расформированы. Это означало окончательную победу линии Ворошилова, ближайшего соратника Сталина по разгрому Красной Армии.
Советско-финляндская война, победы Гитлера в Западной Европе, боевые действия Красной Армии по отражению японской агрессии на реке Халхин-Гол разоблачили несостоятельность Ворошилова и сторонников его "линии". Вместо Ворошилова наркомом обороны был назначен мар
шал С. К. Тимошенко, посредственный военачальник, панически боявшийся Сталина. Он принял срочные меры по восстановлению боеспособности армии, извлечению уроков из опыта последних военных событий. В середине 1940 года стали создаваться 9 механизированных корпусов, в феврале -- марте следующего года началось формирование еще 20 механизированных корпусов. Но время было безвозвратно потеряно.
Сталинский террор, преступное ослабление армии сыграли большую роль в том, что Гитлер решил напасть на Советский Союз и предпринял для этого необходимые приготовления. Обстановка всеобщего страха и подозрительности, неограниченный ничем режим личной власти Сталина парализовали инициативные действия советских должностных лиц, ответственных за безопасность страны. Все предупреждения на этот счет отвергались как провокационные, как происки "классового врага". Хотя советская разведка обладала достоверными сведениями о планах противника, времени нападения, боевом и численном составе армии, вооружении Германии и ее союзников, однако в угоду взглядам Сталина ее данные искажались. Особенно усердствовали в этом начальник главного разведывательного управления Генерального штаба генерал Ф. И. Голиков и народный комиссар государственной безопасности Л. П. Берия.
