— Очень надеюсь, — сказала Карина. — Я умная. Я ваше хобби очень понимаю.
— Он тебя тоже бросит, умная ты или дура. Появятся новая милая мордашка и длинные ноги, и сразу бросит. Тебя ждет печальная судьба, как нас.
— Кого нас? — спросил Шпарин.
— Алину и меня.
— Алину я не бросал. Мы расстались из-за сложной обстановки на улицах, — оспорил обвинение Шпарин и, услышав шум за валуном, вскочил на ноги. — Под давлением обстоятельств… Что там происходит?
— Отпустите меня! — закричал Стасик за камнем. — Больно-о!
Шпарин обежал валун.
Два волосатых существа сидели на мальчишке и вязали ему руки.
— Отпустите меня, дяденьки обезьяны, мне больно! — кричал Стасик. — Дядя Миша-а-а!..
С камня прыгнула тень, удар по голове и Шпарин очнулся лежащим на траве, со связанными впереди руками. В тени камня сидели связанные девушки и валялся помятый Стасик.
— Мы в стране обезьян?
— Это не обезьяны. На них шерсти маловато.
— Они на них похожи. Куда ты нас завезла, Марина?
— Каюсь. Блуданула.
— Дать бы тебе по заднице!
— Ошлёпался, Мишутка.
Три «обезьяны», одетые в кожаные шорты, копались в вываленном на траву содержимом сумочки Карины. С ремней на кожаных шортах, свисали тесаки в ножнах. Винтовка отобранная у Стасика, лежала рядом с автоматом и брезентовыми ранцами. На двух «обезьянах» красовались зеленые шапочки девушек.
— Какой подарок! Два мужика, две девки. А вы говорили не надо возвращаться. Разводите костер, — произнесла самая крупная «обезьяна», рассматривая себя в маленькое зеркальце из сумочки. — Пора обедать. Сначала зажарим молодого, пока совсем не усох и не подох от страха. Второго оставим на вечер. С девками развлечемся после обеда. Мулгак? Палгак? — спросила «обезьяна». — Вам какая нравится?
— Обе, — ответила одна из «обезьян», примеряя Шпаринские рубашку и штаны. — Они похожи. Но всегда выбираешь ты… Велики, — огорчилась «обезьяна». — А вот так не велики.
«Обезьяна» отхватила тесаком рукава у рубашки и укоротила длину штанов.
— На кого я похож? — спросила «обезьяна», облачаясь в изувеченную одежду.
— На макаку из цирка, — сказал Шпарин. — Только побольше и язык человеческий знаешь.
— И мне обе, — третья «обезьяна» примерила серый ватник, вытащила из кармана наручники, повертела и бросила на траву.
— Откуда наручники? — спросила Марина. — Я же их спрятала.
— А я их нашел, — сказал Шпарин.
— Начнем с той, у которой задница крепче, другую оставим на вечер, но можно развлечься и с молодым цыплёнком, — рассматривая претендентов на «развлечения», сказала большая «обезьяна». — Ладно, готовьте «цыплёнка» и поливайте почаще водой, чтобы не подгорел.
— Потрошить?
— Не стоит, печенка в собственном соку вкуснее.
Стасик перевернулся на живот. Его вырвало.
— Зря ты сегодня лосятину лопал, — сказал Шпарин. — Не впрок пошла.
— Дядя Миша, я не хочу, чтобы меня ели.
— Думаешь я хочу? И девушки не хотят, чтобы с ними развлекались, вонючие грязные обезьяны.
— Мы не обезьяны. Мы гуманоиды.
— Йети, мать вашу волосатую! — воскликнул Шпарин.
— Матерится. За это сьедим тебя первым.
Главная «обезьяна» пошарила в ранце и извлекла футляр с биноклем.
— Жри, — сказал Шпарин. — Смотри не подавись. Но нас есть нельзя. Мы одной крови, но ты об этом не знаешь. Ты не читал Киплинга. И настоящие гуманоиды друг друга не едят.
— Не читал, — главный «гуманоид» поднес бинокль к глазам и посмотрел на лес. — Я неграмотный. И мы совсем другие гуманоиды, а совсем другие гуманоиды едят других гуманоидов.
— Откуда только таких слов нахватался?
— От таких, как ты. Долгие продолжительные беседы перед обедами и ужинами. Но с тобой я беседовать не собираюсь.
— А кого-нибудь другого сьесть нельзя? — спросил Стасик. — Вон собака бежит.
— Это не собака, — сказал Шпарин. — Это волк. Бежит мимо. Значит это не мой знакомый волк. Мой знакомый нам бы помог.
— Можно, но не хочется, — главный гуманоид вытащил из ранца и нахлобучил на голову берет с помпоном. — Кабаны и лоси надоели. Зайцы тоже. Хочется сладенького. Хочется разнообразить меню. Последнего солдатика мы сьели… Мулгак, когда мы последний раз беседовали и вкусно обедали?
— Давно… Три дня назад. Жаркое с кровью. Мня…мня… Люблю свежую кровь. Которого жарим?
— Первого. Этого сильно умного будем жарить вечером по частям. Продлим удовольствие. Девчонки будут верещать от страха. Но мы их тоже сьедим, завтра. Люблю запеченные сиськи.
— Гад мохнорылый! — Марина плюнула в людоеда.
— Ты первая на очереди, — вытираясь, решил главный людоед. — Тут одна до тебя тоже плевалась. Вон там она лежит… Покажи, Мулгак.
«Обезьяна» сходила к белеющей в высокой траве куче костей, порылась в ней и принесла маленький череп.
— Её… — Мулгак поковырял пальцем в черепе. — По дырке узнал, это я ей башку разбил, когда она меня укусила.
— Мальчики! — Карина вызывающе улыбнулась. — Давайте договоримся. Буду обслуживать вас когда хотите и сколько хотите, только не убивайте. А их ешьте, хоть всех сразу. Я тоже попробую.
— Карина! — охнул Шпарин.
— Ладно, — довольно проурчал людоед. — Ладно. Примем тебя в нашу семью. Будешь хорошо себя вести, поживешь. Ползи ко мне, красотка, начнем обслуживание.
— Позже, мой повелитель. Мне надо прийти в себя. Перепугалась очень.
— Десяти минут хватит? — главный людоед посмотрел на часы снятые со Шпаринской руки.
— Лучше час, — сказала Карина.
— Десять минут. Я давно в нетерпении.
— Тварь! Ты хуже них! — заорал Стасик.
— Я в ужасе, Шпарин! — сказала Марина. — Это с ней ты собрался дружбу заводить?
— За работу, — приказал главный людоед. — Живот подводит, жрать хочется. А ты ещё раз плюнешь, я у тебя что-нибудь отрежу себе на перекус, пока мясцо прожарится.
Марина плюнула, но в сторону, подняла связанные руки и показала людоеду средние пальцы.
— Вот это тебя и ждёт, — сказал главный людоед. — Вопить будешь на всю округу.
— Испугал! — бросила с вызовом Марина, но явно поскучнела. — Гадская «обезьяна».
«Обезьяна» бросила череп, достала из ранца топорик, сноровисто обтесала и вбила колья. Другая натаскала толстых сучьев.
Стасика привязали к длинной жерди и подвесили над будущим костром. Мальчишка зарыдал в голос.
— Чувствуется большой опыт, — пробормотал Шпарин. — Они точно людоеды. Питекантропы.
— Верно подмечено — гуманоидные людоеды. Хватит обзываться, это невежливо. Мы вас ещё не жарим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
