Наконец жакет удалось снять. Наступила очередь блузки. К несчастью, та застегивалась на длинный ряд пуговок, обтянутых атласом. Требовалось несколько секунд, чтобы расстегнуть каждую из них. Фрэнсис не выдержала и застонала. Звук был душераздирающий. У Хока похолодели руки. Чтобы избавить жену от мучений, он разорвал блузку пополам.
То, что он увидел, наполнило его облегчением. Плечо было странным образом вывернуто и, без сомнения, вывихнуто и растянуто, но не сломано.
— Есть два пути, Фрэнсис. Я могу вправить тебе сустав. Будет чертовски больно, но всего несколько мгновений, а
Потом боль быстро утихнет. Или же я могу отвезти тебя домой и послать лакея за доктором…
— Вправляй! — простонала она, скрипя зубами
Хок сглотнул горькую слюну. Ему не раз приходилось вправлять суставы, но пациентами были солдаты. Она, его жена, выглядела по сравнению с ними такой хрупкой! Ее плоть была белой, нежной и уязвимой. Новый стон Фрэнсис положил конец его колебаниям. Он взялся руками за плечо и с проклятием заставил сустав встать на положенное место. Фрэнсис не только не закричала, но вообще не издала ни звука.
— Вот так, — выдохнул Хок. — Все в порядке, Фрэнсис. Вместо ответа она выскользнула из разжатых рук и опустилась на траву: ей наконец-то было даровано забвение.
— Я горжусь тобой, любовь моя, — прошептал Хок, приподнимая ей голову, чтобы подложить свернутый жакет.
Прошло немного времени. Фрэнсис открыла глаза и встретила встревоженный взгляд мужа.
— Все позади, дорогая, — сказал тот, поглаживая ее по щеке. — Теперь тебе станет лучше.
Однако на ее лице бледность сменилась зеленоватой тенью.
— Если тебя тошнит, не сдерживайся.
Фрэнсис начала судорожно сглатывать, стараясь не поддаться тошноте.
— Перестань, это же естественно! Положи голову мне на колени, чтобы была немного выше. Сейчас тошнота пройдет. — Хок прислонился спиной к стволу дуба, под которым лежала Фрэнсис, и начал говорить, чтобы отвлечь ее. — Знаешь, когда мне впервые пришлось вправлять сустав? В Испании, несколько лет назад. Лошадь сбросила одного из кавалеристов — точь-в-точь как тебя. С ним было то же самое, но на другое утро он едва мог вспомнить боль, от которой накануне катался по земле. Как странно, что ты не чувствовала боли, пока не закончила лечить Тамерлана… Если человек занят чем-то жизненно важным и полностью погружен в происходящее, он не сознает ни боли, ни потери крови, ни даже смертельной раны. Никто не может объяснить, почему так происходит.
— Я очень боялась за Тамерлана, — тоненько сказала Фрэнсис.
— И пока ты не почувствовала, что сделала все возможное, твоя собственная травма не давала о себе знать. Помню, как-то после сражения Граньон разыскал меня, еще не остывшего от атаки, и спросил, почему у меня весь сапог в крови. Оказалось, что я был ранен в бедро, но даже не заметил этого. — Хок усмехнулся и покачал головой. — Разумеется, после слов Граньона я тут же ощутил нестерпимую боль. Ну как ты себя чувствуешь? Лучше?
— По крайней мере можешь быть уверен, что меня не вырвет, — ответила Фрэнсис с некоторой угрюмостью.
— Через день ты вся покроешься синяками, особенно плечо.
— Кто мог сделать это и почему?
Хок неопределенно повел плечами. Он и сам мучился тем же вопросом. Однако он постарался перевести все в шутку.
— Может быть, ты порвала с одним из своих любовников и он решил, что тебе лучше не доставаться никому?
Он легонько взъерошил перепутавшиеся волосы Фрэнсис. Она попробовала засмеяться, но была слишком измучена и только сдавленно хихикнула:
— А если бы я была верхом на Летуне Дэви?
А ведь она и впрямь собиралась выехать на Дэви, подумал Хок, мысли которого тотчас приняли иное направление. Он спросил себя, не рассказать ли Фрэнсис все, но решил, что на этот день с нее достаточно потрясений.
— Ты в состоянии добраться до дому?
— Пожалуй, да.
Он укутал ее в свою куртку и поднял на руки, как ребенка.
— А теперь постарайся сохранять полную неподвижность. — Взобраться на спину Эбониту с Фрэнсис на руках было нелегко, но Хок постарался причинить ей как можно меньше боли. — Откинься на меня и постарайся расслабиться. Я обещаю обойтись по возможности без тряски.
— Я бы предпочла, чтобы ты избил меня, — сказала она, чувствуя в плече как минимум десяток раскаленных вертелов и изо всех сил стараясь не поддаваться боли.
— Когда ты в следующий раз выведешь меня из терпения, я обещаю припомнить эти слова.
Хок поцеловал Фрэнсис в макушку. Голова ее безвольно мотнулась, и он понял, что она потеряла сознание. Это было очень кстати. Он тотчас пришпорил Эбонита, пустив его в галоп.
На лице Белвиса отразилось глубокое беспокойство при виде бесчувственного тела Фрэнсис.
— С ней все в порядке, — успокоил его Хок — У нее был сильный вывих плеча, который я вправил Самое странное, что она понятия об этом не имела, пока не перестала ухаживать за лошадью.
— Я пошлю одного из конюхов за доктором
— И поскорее! Надеюсь, я вправил плечо как следует, но нужно, чтобы его осмотрел доктор Симоне. Будьте добры. Белвис, помогите мне.
Он осторожно опустил Фрэнсис на землю, потом поднял на руки. Шагая к дому, он почувствовал, что ноги начинают подгибаться от запоздалой реакции на случившееся. Бормоча под нос проклятия, ничуть не помогавшие избавиться от чувства беспомощной ярости, Хок снова и снова спрашивал себя: зачем? А главное, кто?
Немногим позже прибыл запыхавшийся от спешки доктор Симоне, осмотрел Фрэнсис и объявил с самым серьезным видом, что готов разделить с Хоком свою врачебную практику.
— Плечо вправлено по всем правилам. Через пару дней ваша жена полностью поправится, милорд. Вы, конечно, понимаете, что ваши быстрые и умелые действия избавили леди Фрэнсис от продолжительной боли. Леди Фрэнсис, вам повезло с мужем.
К тому моменту она была одурманена опием, и лицо доктора плавало над ней в легком перламутровом тумане. Она хотела ответить что-нибудь легкое, насмешливое, но слова сорвались с языка раньше, чем их удалось обдумать:
— Да, доктор, он лучший из мужей…
Хок улыбнулся, довольный. Он приложил ладонь к щеке Фрэнсис, и та, неуклюже повернувшись, прижалась к ней губами. Он проглотил заготовленную шутку, ощутив нечто могучее, властное — оно прошло волной сквозь каждую клеточку его тела, сквозь мысли и чувства… любовь? Как бы то ни было, оно сменилось ужасом осознания едва не случившейся потери. Что бы он делал без Фрэнсис, как жил?
Хок зажмурился и стоял так долгое время, а когда вновь открыл глаза, маркиз внимательно смотрел на него, остановившись в дверях. Хок кивнул, не пытаясь скрыть свои чувства.
