— Хорошо придумано, — похвалила Ванесса.
Я склонила голову, отдавая ему должное и потому, что была благодарна. Теперь я по крайней мере так смогу скрывать свою теневую сторону.
— Просто не понимаю! — воскликнул Феликс, снова обходя меня. — Ты словно окружена стеной. Я тебя вижу, но не услышал, как ты входила, и как ни стараюсь, не чувствую твой запах, хотя ты в двух футах от меня.
— Ведь это замечательно для выслеживания агентов Теней? — заметила Ванесса.
Феликс бросил на нее холодный взгляд.
Хантер подошел ближе. Он наклонился, как в комнате для тренировок, вторгся в мое пространство, занял собой всю комнату. Я расстегнула шлем и сняла его, а он почесал подбородок.
— Еще не понял?
Ванесса ахнула; глаза Хантера прояснились и удивленно расширились. Все зашевелились, словно ветер пробежал в древесной листве.
— Грета? — Лицо Хантер осталось непроницаемым. Я улыбнулась,
— Боже мой! — воскликнул Майках. — Ты снова обладаешь ауреолью. Шприцы?
— Ты использовала против нее ее собственное оружие, — задумчиво произнес Хантер. — Как с Батчем. И теперь можешь ходить по миру смертных призраком. Поэтому никто из нас не почувствовал тебя.
— Боже, — выдохнул Феликс за моей спиной. Он попятился.
— Ты убила Грету? — тихо спросила Ванесса. — Убила хладнокровно?
— Нет, я была очень рассержена, когда делала это. — Я протянула руку, отметая другие замечания. Главное то, что теперь я в течение двенадцати часов буду оставаться незамеченной.
— Всю ночь, — возбужденно сказал Грегор.
— Нет. Главное то, что она убила человека, в котором половина Света, чтобы получить власть! — Ванесса показала на меня, и я удивилась, заметив, что ее рука дрожит.
— Ты неверно формулируешь, Ванесса. Я отобрала силу у того, кто был наполовину Светом, и теперь использую эту силу для борьбы с Тенью. Видишь разницу?
Она открыла рот, собираясь возразить, и закрыла его. Немного погодя кивнула:
— Ты права. Это могучее оружие.
— Жаль, что я об этом не подумал, — заявил Феликс.
— Если вы кончили болтать, — проронил Хантер, возвращаясь на стартовую площадку, — может, отправимся в бой?
— Есть ли возможность сначала испытать это? — поинтересовалась я, держа перед собой шлем.
— Некогда, — отозвался Хантер, сгибая пальцы и поворачивая шею. В голосе его не было нерешительности, но я была ему благодарна: я заметила, что его движения выдают нервное напряжение. Даже сверхлюди — тоже люди. — Пятнадцать минут до разделения света. Феликс хлопнул в ладоши.
— Давайте надерем их сверхъестественные задницы!
— По моему сигналу, ковбой, — велел Хантер, получив в ответ гримасу. — Как только пройдешь через туннель, сразу отходи в сторону, потому что я буду за тобой. Ванесса, вставай слева. Оливия, ты пойдешь последней.
— Но…
— Последней, — повторил он. — Они не могут тебя почувствовать и, может, не увидят. К тому же когда ты в последний раз ощущала в себе Уоррена?
Я задумалась. Давно.
— Не хочу, чтобы связь прервалась. Без тебя он может быть слишком слаб.
— Спасибо за заботу, — буркнула я, получив в ответ только поднятую бровь.
— Что бы ты ни делала — делай без колебаний. Эти ублюдки быстры.
— Не так быстры, как мы, — заметил Феликс, и они с Ванессой подняли руки и хлопнули ими. Феликс потер руки, и его мальчишеский энтузиазм стал смертельно опасным.
— Подождите. — Я вдруг занервничала. — А что если я случайно попаду в одного из вас? В смысле — если не смогу разобраться?
— Перепутать Свет с Тенью? — фыркнул Феликс. — Это невозможно!
Можешь ты смотреть на меня? Может ли кто-нибудь из вас по-настоящему видеть меня?
— Сейчас поздно об этом беспокоиться. — Хантер знаком приказал Феликсу встать на большую букву «X». Подняв левую руку, тот положил правую на хромовый рычаг.
— Феликс, вперед.
С шелестом воздуха он исчез. Хантер занял его место и без колебаний, даже не оглянувшись, присел и скрылся в туннеле.
Ванесса раскрыла свой кондуит, пластинки смертоносного веера встали на место. Она снова закрыла его, крепко держа в правой руке. Слегка согнула спину. Отбросив назад рычаг, она что-то прошептала. Я не слышала ее слов, но прочла по губам: она, как заклинание, произнесла имя Страйкера.
И неожиданно я осталась одна.
Я попыталась думать о матери — что бы она почувствовала, если бы увидела меня сейчас? — но и она и все мои лучшие воспоминания прочно заперты, и открыть их сейчас значить показать всему миру своп Свет. Я коснулась груди, где еще совсем недавно билось второе сердце — сердце Уоррена, — но и тот как будто оставил меня. Или считает, что мы его бросили? Эта мысль придала мне решительности. Не представляю, с чем мне предстоит столкнуться, но по крайней мере знаю почему.
Наконец знаю.
Надев на глаза щит, я пропустила недавнюю смерть Греты сквозь свою кровь; показали свои головы и другие смерти, причиной которых я стала; они в виде Батча поднялись над мутным болотом моих самых мрачных мыслей. Я позволила им всплыть, и у меня зудели руки, когда я вспоминала, как прокалывала язык, отрубала руки, колола шприцем. Я разрешила Тьме вихриться во мне, взбалтывая ненависть, которая, как слизь, осела на дне моей души. Ввела дополнительную порцию адреналина и, как и другие, остановилась на огромной букве «X», согнув в ожидании колени. Рванула рычаг, и мое тело устремилось в пространство.
Они уже сражались, когда я еще выбиралась из туннеля. Я слышала их крики, поднимаясь на поверхность, ветер гудел у меня в ушах, глаза и виски под шлемом оставались холодными и невредимыми. Если бы воздух стремительно не вырвался из моего тела, я бы благодарно вздохнула.
Мое появление было обозначено всего лишь свистом, да и тот заглушили звуки битвы. Я пригнулась на верху Туфельки и принялась осматриваться. Кладбище было в тени. И в Тенях.
Феликс был прав: невозможно не заметить различие между ними. Агенты Света походили на переросших светлячков, они мелькали в воздухе и были бы легкой целью, если бы не их проворство. За ними ослепительными полосами летели звезды, воздух за ними искрился. Тени — за ними, как за подбитыми бомбардировщиками, тянулся дымный след — имели возможность поразить противников, ударяя по воздуху перед ними. Но агенты Света это предвидели.
Феликс резко свернул — безумная падающая звезда, сплошные гибкие конечности и пламенеющая сердцевина, — а раздраженный воин Тени погнался за ним… и закричал, когда его огрели сзади. Ванесса отпрянула, за пей змеились розовые огоньки, как хлещущий кнут, и все застлал дым воина Тени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
