– Мы будем искать его, если нужно, – ответил Роланд, – но Фарсон на севере и западе. Мы же едем на восток, – как будто его отец этого не знал.
– Если это шар Радуги, – ответил Стивен, – он может быть где угодно… на востоке и юге с той же легкостью, что и на западе. Видите ли, он не может постоянно держать шар при себе. Как бы он этого ни хотел. Никто не может.
– Почему?
– Потому что они живые и голодные. Сначала человек использует шар, потом шар – человека. Если такой шар есть у Фарсона, он будет держать его подальше от себя, призывая лишь в те моменты, когда шар действительно необходим. Он понимает, какой это риск – потерять шар, но также понимает и другое: что может случиться, если держать его при себе слишком долго.
У всех троих на языке вертелся один и тот же вопрос. Двое не могли его задать из уважения к Стивену Дискейну, Роланд – мог и задал:
– Ты это серьезно, отец? Это не шутка?
– Я отсылаю вас в дальние края в таком возрасте, когда большинство ваших сверстников не может уснуть, если мать не поцелует их и не пожелает доброй ночи, – ответил Стивен. – Я надеюсь увидеть вас живыми и здоровыми… Меджис – очаровательное тихое место, я, во всяком случае, помню его таким… но гарантировать ничего не могу. Такая сейчас жизнь, что ни в чем нельзя быть уверенным на все сто процентов. И я не стал бы посылать вас в дорогу с побасенкой. Я удивлен, что у тебя возникли такие мысли.
– Прошу меня извинить, – ответил Роланд. Между ним и отцом установилось хрупкое перемирие, ему не хотелось нарушать его. К тому же он рвался в путь. И Быстрый нетерпеливо перебирал копытами.
– Не думаю, что вы наткнетесь на магический кристалл Мейрлина… но я не думал, что мне придется посылать вас, четырнадцатилетних, на край земли. Здесь приложила руку ка, а при вмешательстве ка возможно все.
Медленно, очень медленно Стивен снял шляпу, отступил на шаг, поклонился им:
– Идите с миром, мальчики. И возвращайтесь живыми.
– Долгих дней и приятных ночей, сэй, – ответил Ален.
– Удачи, – ответил Катберт.
– Я тебя люблю, – ответил Роланд.
Стивен кивнул.
– Спасибо, сэй… Я тоже люблю тебя. Мои благословения, мальчики. – Последнюю фразу он произнес громко, и два других мужчины, Роберт Оллгуд и Кристофер Джонс, известный в молодости как Огненный Крис, также благословили их.
Мальчики вскочили на лошадей и двинулись к Великому Тракту. Роланд вскинул голову, и увиденное заставило его забыть о Колдовской радуге. Его мать выглядывала из окна своей спальни: бледный овал лица в окружении серых камней западного крыла дворца. Слезы текли у нее по щекам, но она улыбнулась и помахала рукой, прощаясь с ним. Из всех троих увидел ее только Роланд.
Но не помахал в ответ.
8
– Роланд! – Локоть ткнулся ему в ребра, достаточно сильно, чтобы отогнать воспоминания и вернуть его в настоящее. Локоть Катберта. – Делай хоть что-нибудь, если у тебя есть на то желание! И давай поскорее уйдем из этого склепа. Я продрог до костей!
Роланд прижался губами к уху Алена:
– Будь готов помогать мне.
Ален кивнул.
Роланд повернулся к Сюзан:
– После того как мы первый раз были ан-тет, ты пошла к ручью в роще.
– Да.
– Ты срезала прядь волос.
– Да. – Все тот же сонный голос. – Срезала.
– Ты хотела срезать их все?
– Да, до последнего волоска.
– Ты знаешь, кто велел тебе срезать волосы?
Долгая пауза. Роланд уже собрался обратиться к Алену, когда Сюзан заговорила:
– Риа. – Вновь пауза. – Я не позволила ей сунуть руку куда не следует.
– Да, но что случилось потом? Что случилось, когда ты стояла на крыльце?
– Кое-что случилось и раньше.
– Что?
– Я принесла ей дрова. – И Сюзан замолчала.
Роланд посмотрел на Катберта – тот пожал плечами. Ален всплеснул руками. Роланд вновь подумал о том, чтобы уступить ему право задавать вопросы, но решил, что еще не время.
– Сейчас не будем говорить о дровах и о том, что произошло раньше. Возможно, мы поговорим об этом позже, но не сейчас. Что произошло, когда ты уходила? Что она сказала тебе насчет волос?
– Нашептала в ухо. И у нее был Иисус-Человек.
– Прошептала что?
– Я не знаю. Эта часть – розовая.
Вот тут Роланд кивнул Алену. Юноша, прикусив губу, выступил вперед. На его лице отражался испуг, но когда он взял руки Сюзан в свои, голос его зазвучал ровно и успокаивающе.
– Сюзан? Я – Ален Джонс. Ты меня знаешь?
– Да… ты еще и Ричард Стокуорт.
– Что прошептала Риа тебе на ухо?
Она нахмурилась, брови сошлись у переносицы:
– Не вижу. Все розовое.
– Тебе не надо видеть. Видеть мы тебя не просим. Закрой глаза, чтобы ты совсем не могла видеть.
– Они закрыты, – ответила Сюзан тоном капризного ребенка.
Она испугана, подумал Роланд. Хотел остановить Алена, разбудить Сюзан, но сдержался.
– Те глаза, что внутри. Те, что выглядывают из памяти. Закрой их, Сюзан. Закрой ради памяти твоего отца и скажи мне не то, что ты видишь, а что слышишь. Скажи мне, что она сказала.
Тут глаза на лице открылись, в то время как закрылись другие глаза, в ее памяти. Она смотрела на Роланда, сквозь Роланда, глазами древней статуи. Роланд едва сумел подавить крик.
– Ты стояла у порога, Сюзан? – спросил Ален.
– Да. Мы обе стояли.
– Вернись туда вновь.
– Да. – Сонный голос. Слабый, но четкий. – Даже с закрытыми глазами я могу видеть свет луны. Она большая, как грейпфрут.
Это грейпфрут, вспомнились Роланду слова отца. Я имею в виду розовый.
– И что ты слышишь? Что она говорит?
– Нет, говорю я. – Вновь капризные интонации. – Сначала говорю я, Ален. Я говорю: «Наши дела закончены?» А она отвечает: «Ну, пожалуй, осталась разве что самая малость». А потом… потом…
Ален сжал ее руки, воспользовавшись своим даром, посылая его на помощь Сюзан. Она попыталась вырваться, но он ее не отпустил.
– Что? Что потом?
– У нее маленький серебряный медальон.
– Да?
– Она наклоняется ближе и спрашивает, слышу ли я ее. Я чувствую ее дыхание. От нее воняет чесноком. И какой-то другой гадостью. – Лицо Сюзан перекосило от отвращения. Я говорю, что слышу ее. Теперь я могу видеть. Я вижу серебряный медальон.
– Очень хорошо, Сюзан. Что еще ты видишь?
– Риа. Выглядит она, как череп в лунном свете. Череп с волосами.
– О боги, – прошептал Катберт, обхватив себя руками.
– Она говорит, что я должна слушать. Я говорю, что слушаю. Она говорит, что я должна выполнять ее указания. Я говорю, что буду выполнять ее указания. Она говорит: «Да, так и надо, будь хорошей девочкой». Она гладит мои волосы. Все время. Мою косу. – Рука Сюзан медленно, как у лунатика, поднялась (вместе с рукой Алена, который ее не отпускал), коснулась белокурых волос. – А потом она говорит мне, что я должна сделать после того, как потеряю девственность. «Подожди, – говорит она, – пока он заснет рядом с тобой, а потом срежь волосы со своей головы. Все до единого. До самой кожи».
Юноши в ужасе смотрели на Сюзан, потому что заговорила она визгливым голосом ведьмы с Кооса. Даже лицом, за исключением широко раскрытых, ничего не видящих глаз, она стала похожа на старую каргу.
– Срежь их все, девочка, каждый похотливый волосок, и вернись к нему такой же лысой, как вышла из чрева матери! Посмотрим, понравишься ли ты ему такая!
Сюзан замолчала. Ален повернулся к Роланду. Его лицо побледнело как полотно. Губы дрожали, но он крепко держал Сюзан за руки.
– Почему луна розовая? – спросил Роланд. – Почему ты вспомнила розовую луну?
– Это ее шар, – тут же ответила Сюзан. – Она держит его под кроватью, держит именно там. Она не знает, что я его видела.
– Ты уверена?
– Да. Она бы убила меня, если б знала. – Сюзан засмеялась, повергнув их в ужас. – У Риа под кроватью луна в ящике.
– Розовая луна.
– Да.
– Под ее кроватью.
– Да. – На этот раз Сюзан освободилась от рук Алена. Описала ими круг, а затем на мгновение ее лицо исказила гримаса алчности. – Я бы хотела иметь такую, Роланд. Очень хотела. Красивая луна! Я видела ее, когда она послала меня за дровами. Через окно. Она выглядела… молодой. – И опять: – Я бы хотела иметь такую.
– Нет… тебе она ни к чему. Но она у нее под кроватью?
– Да, в тайнике, который она открывает с помощью магии.
– У нее часть Радуги Мейрлина, – прошептал Катберт. – У этой старой суки розовый шар, о котором говорил нам твой отец… неудивительно, что она знает все!
– Нужно ли нам узнать что-то еще? – спросил Ален. – У нее похолодели руки. Мы забрались очень глубоко. Пока все в порядке, но…
– Я думаю, мы узнали все, что хотели.
– Сказать ей, чтобы она все забыла?
Роланд без промедления мотнул головой – они ка-тет, у них нет друг от друга тайн. Коснулся пальцев Сюзан. Да, очень холодные.
– Сюзан?
