Я ужаснулся и шепнул ему Рейгу:
— В компьютере жалости не больше чем в камне или пне. Да и Правитель не простит тебе, что ты встал на колени не перед ним, а перед вещью, ему принадлежащей.
Рейг тихо ответил:
— Больше мне тут все равно неоткуда получить помощи.
Правитель рассмеялся нехорошим смехом и посоветовал Рейгу поговорить со встроенным компьютером своего унилазера. Рейг недоверчиво посмотрел на змееподобную конструкцию и осторожно спросил:
— Серебряное чудище, ты из племени Компьютеров?
Гибкий бронированный унилазер изогнулся сверкающей дугой и приблизил свое жерло к лицу Рейга. Будто дракон, глядящий на свое отражение в глазах будущей жертвы. На его загривке был установлен маленький экран встроенного компьютера. Ровный механический голос произнес:
— Мы едины. Все, что ты скажешь мне, станет известно всем в нашей сети. Я позволяю тебе говорить со мной. Но не прикасайся ко мне, иначе я сожгу тебя.
Осторожный Рей и не собирался его трогать. Он встал на колени и сказал унилазеру:
— Оружейный компьютер, передай вашему вождю, что я человек, а не зверь! Я не могу отрубить руку Змеелову, ведь он хотел помочь мне. Но и убежать отсюда я не могу. Мертвых больше чем живых, и они ждут оживления. Племя компьютеров, придите ко мне на помощь! Мудрость ваша превосходит мудрость богов, а боги помогают тем, чьи намерения добры. Я клянусь вам Небом и Солнцем от имени всех достойных умерших: если жизнь вернемся к ним, они не погубят мир несправедливыми и беззаконными деяниями.
Сверкающая металлическая змея осталась неподвижной. Только компактный экран, предназначенный для хозяина оружия, повернулся к Рейгу и загорелся холодным голубым светом. Рейг стал рассказывать про свое родное племя, о своей судьбе, и зачем он поплыл за море. Я подумал: интересно, когда он наконец попросит компьютер показать ему осла?
Экран был леденяще-светлым и пустым. Оружие оставалось неподвижным. А ведь только на его помощь и надеялся Рейг, возвращаясь сюда… Упрямый мореплаватель перешел на молящий шепот, глухой, едва различимый, будто предсмертный. Господин И. восхитился коленопреклоненным Рейгом:
— Веселое животное, лохматый шизофреник. Славная у нас сегодня будет охота! Кто его нам сюда привел?
— Твой верный слуга Удар Молнии, — храбро сказал Удар Молнии.
— Чего в награду-то хочешь? Обещаю дать в пределах разумного, — милостиво спросил Правитель.
"Титул и имение", наверняка подумал Удар-Молнии, но пока еще не отвечал. Потом он подошел ко мне и спросил, чего хочу я, его единственный сын. Он ведь все-таки по-своему любил меня. Я сказал ему: попроси пощадить Рейга. Ведь его не выпустят отсюда живым, и даже легкой смертью умереть не дадут. Защити его. Господин И. не будет доволен, что ты не дал ему повеселиться, но за твои многие былые заслуги не станет нарушать обещания.
Я надеялся, что отец не откажет мне. Пусть Рейг уйдет, пока не поздно. А может быть, и мне уйти с ним? Что лучше, бессмертье или вольная воля?
Подумав об этом, я посмотрел на моего отца, бывшего страшного деревенского колдуна. Он стоял, усталый, с бледным истертым лицом, и самая яркая деталь на его голове была блестящим подслушивающим устройством. Мой отец… сточная канава для чужих мыслей… жизни в нем не больше, чем в огородном пугале, которое вздрагивает и машет рукавами на ветру… суета и пустота, да я и сам такой…. Я наклонился к его подслушивающему уху и шепнул ему мысленно: попроси у Правителя свободы для Рейга, и давай уйдем втроем.
Не захотел:
— Нет. Я не уйду отсюда. Мы скоро захватим весь мир. Тогда мы будем счастливы.
Значит, придется уходить без него. Я мысленно повторил: "Попроси свободы для Рейга". Я верил, что Удар Молнии поможет нам. А он вздрогнул и побледнел. Потом ласково, но цепко положил мне руку на плечо и стал молить:
— Сынок, ведь у тебя карьерный отец. Ты же погубишь всю будущность мою. И ради чего? Какими чарами опутал тебя бродяга этот? Таких, как твой Рейг, давно растоптали, а живы-то мы. Не вздумай этого змея из бед выпутывать, не вмешивайся сынок, послушай меня, пойми, что добра я тебе желаю. Послушай мои мысли до самой глубины сердца моего, узнай, как я люблю тебя.
Я никогда не хотел знать, что в сердце у Удара Молнии, а сейчас мне было особенно не до этого. Я понял, что отец мне не поможет. Я отвернулся от него и стал думать, как исхитриться и увести Рейга отсюда.
Рейг все еще тихо говорил с компьютером. А отец вцепился в меня еще крепче и безнадежнее:
— Я слышу твои мысли, сынок. Вот ты уже хочешь уйти с первым встречным, а меня готов стряхнуть как грязь с сапога! Если ты уйдешь — считай, что ты от родного отца отрекся, растоптал его, в самое сердце пнул! И этого бродягу не проси отпустить. Слышу я в мыслях твоих, что ты рано или поздно от нас, бессмертных, уйдешь, и станешь искать его. Сам всего лишишься и мою будущность сгубишь, Волчонок.
Мне еще больше захотелось уйти отсюда навсегда. Но отец перешел на змеиный шепот, и ужас сковал меня:
— Волчонок, если ты станешь мешать веселой охоте Правителя… то я…. ты сам толкаешь отца на такое, ты сам, и не обвиняй меня потом, не жалуйся… знай, Волчонок, твоему Рейгу все будет рассказано… Я ведь слышал твои мысли, когда ты вспоминал, что стало с его дочерью, я ведь и твою первую жизнь просмотрел от начала до конца, для твоей же пользы, чтобы при случае образумить тебя. Будешь спорить со мною — тогда твой Рейг узнает, что ты сделал с его Рейин, я покажу ему твое прошлое….
Как Рейин-Сладкий-Мед стала Медной Рейин
Худое лицо отца дрожало передо мной, или я дрожал от страха? Он ухватил меня за плечо. Востроносый, упорный. Будто оголодавший дятел, который вцепился когтями в ствол и охотится за бледными личинками под корой. Крепко держит. Все слышит, знает, куда бить. Грозным шепотом обещает напомнить, если я посмел забыть.
Эй, вы, читатели, судить меня собираетесь? А вы-то что сделали на моем месте? Я вам расскажу, какой у меня выбор был. Если вы знаете правильный ответ, то говорите, не стесняйтесь.
Воспоминания… они приходят, непрошенные, и тогда будто речной омут затягивает тебя…. Я больше не видел Рейга на арене. Я видел перед собой его дочь, Рейин. Казалось, что она унаследовала замысел отца сразиться с чудовищем Грансом: у нее были широкие прямые плечи, смелый нрав и победная улыбка от уха до уха. Косы цвета светлой меди и медово-карие глаза. Кожа чуть смуглее, чем у людей нашей страны. Будто орех в середине лета, когда он становится светло-золотым. За цвет глаз и волос ее в деревне дразнили:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
