просить дважды. Открылась голографическая картинка, на которой госпожа Руц увидела землянина.
Майор Верхоланцев, как и советовала ему Майя, изначально планировал во время полёта выспаться. Вся предыдущая неделя у него прошла в невыносимом напряжении и ворохе дел, которые ссыпало на его плечи руководство. Ни отдыха, ни минутки покоя. А после того, как он угодил в плен к пришельцам, о сне можно было и вовсе забыть. Тревожная ночь на Луне, когда они перешептывались с Иваном и раздумывали, каким образом им следует насобирать больше всего информации. Затем вторая, и такая же сложная ночь на Тулебе. Андрей пожертвовал Диолле часть своей крови. Он был очень голоден и слаб, а потому много раз проваливался в какое-то подобие сна. Но легче от этого его организму не стало. Да и какая радость отдыхать на каменном матрасе? Одно название только, что ночь прошла. Расположившись на Виде и понимая, что нечего сильно переживать о будущем, так как при любом повороте событий это будущее казалось мрачным, Андрей для себя решил хоть на несколько часов отключиться от проблем. В самом деле, что изменится от его переживаний? Ничего. Рассуждая подобным образом, он даже успел задремать, когда к ним в комнату пришли вояки из сервисной службы и пригласили его на беседу к госпоже Руц. А уж после общения с Майей — разве может быть сон?
Андрей и сейчас, растянувшись горизонтально на космическом кресле, никак не мог отделаться от навязчивых мыслей об этой женщине. Он ворочался с боку на бок, ёрзал, сильно жмурился, а потом резко расслаблял свои веки. Он даже пытался храпеть, изображая спящего и надеясь, что сон его всё же посетит. Но это, похоже, было напрасно. Как только майор закрывал глаза, перед ним возникал образ госпожи Руц, и ничего с этим поделать не получалось. Он видел Майю такую, какой она предстала перед ним вчера: в струящемся атласном халате, с распущенными волосами, со светлой кожей и таким глубоким, таким чувственным взглядом, который никак не удавалось забыть! Андрей хотел притянуть женщину к себе, обнять, поцеловать… Казалось, достаточно лишь поднять руку, и он дотронется до неё.
«Ведь она здесь, близко, такая соблазнительная и потрясающая! Её тело… Это просто что-то нереальное. Майя! Пчёлка Майя! Близкая по духу и такая желанная женщина. Но при этом такая невозможно холодная и чужая, что хоть кричи, хоть плачь, хоть застрелись!!! Ничего не поможет… Майя, Майя! — метался он в своих мыслях. — Что же это за наваждение такое? Ну почему же ты инопланетянка? Ведь живи ты на Земле, пусть не в Перми, пусть даже не в России, а где-нибудь… Да хоть в Африке, хоть на Крайнем Севере — я не знаю! Я бы нашёл тебя и, клянусь памятью о своём отце, я бы тебя завоевал. У тебя не было бы ни единого шанса, чтобы сказать мне «нет». И разве я был бы против, чтобы у нас были дети? Конечно, нет, пчёлка! А тут… Такая пропасть между нами. Такая стена! Нет, со своей фантазией нужно завязывать. Я же не в силах повлиять на её мнение, воспитание, чувства и нормы допустимого в их разумном мире? Ведь нет? Что ж, проигрывать также надо уметь достойно. Не судьба — так не судьба. Как же мне выбросить свои глупые мечты о тебе, Майя? Давай, Андрюха, соберись! Приди в форму и в норму! Не спится, ну и фиг с ним! Нечего было трескать энергетический завтрак. Голодный он, понимаете ли, был! Вот, расплачивайся теперь за калории! На утреннюю зарядку становись!!!».
Андрей слез со своего кресла-кровати и приступил к разминке. Покрутил головой во все стороны, разминая мышцы шеи, пару раз наклонился, несколько раз подпрыгнул и присел. Лиха беда — начало. Его вялая, выполняемая без лишней охоты, тренировка, по мере своего развития приобретала всё более энергичный и интенсивный характер. А заметив, как физическая нагрузка вдруг подвинула в его сознании образ госпожи Руц, Андрей и вовсе взбодрился. С превеликим удовольствием он бегал и прыгал по своей каюте, отжимался и качал пресс, с максимальной амплитудой выполнял различные упражнения, наносил невидимому противнику удары руками и ногами, уклонялся от такой же несуществующей атаки и вновь продвигался вперёд, вспоминая различные техники боевых искусств.
Именно на этом моменте капитан Руц и запросила систему наблюдения корабля показать ей всё, что происходит в каюте землянина.
Увидев столь активную тренировку перед предстоящей высадкой на Землю, Майя искренне восхитилась и невольно залюбовалась.
«Какой энергичный мужчина! Ощущение, будто он вообще не устаёт никогда. Такой подвижный и выносливый, что даже не каждый нельдианин-военнослужащий сумеет помериться с ним силами. А как работают его мускулы? Я вижу, он вспотел и ему не всё легко удаётся, но от этого он не перестаёт мне нравиться… Я сказала «нравиться»??? Да, я так сказала. И этот землянин мне действительно нравится. Меня очаровывает его физическая форма. Он приятен своей внешностью. А его медицинские показатели просто восторг! Андрей, Андрей! Ну, почему ты не родился на Нельде? Я не хочу даже заглядывать в миллионы анкет нельдианской клиники, когда знаю, что существуешь ты. И я понимаю, что ты для моего ребёнка как биологический отец — идеальный вариант! Ты нужен мне! Необходим мне сейчас!!! Но как донести до тебя эту мысль?».
Андрей тем временем закончил свою тренировку и отправился принимать душ. Теперь система слежения показывала Майе лишь со стороны душевую кабину, да неясно различимый в ней из-за мокрых матовых стёкол силуэт обнажённого мужчины.
«Что же мне сделать, чтобы сломить его упрямство? Пообещать, что разрешу ему навещать нашего ребёнка? Андрей может мне не поверить. Он очень подозрителен. И вообще, он заявил, что ребёнок должен воспитываться в семье, намекая, надо думать, на родную планету. Тогда, может, лучше заверить Андрея, что, как только я рожу, отдам ребёнка ему? Пусть, мол, живёт и получает образование на Земле. В самом деле, почему бы нет? Эта ложь мне ничего не будет стоить. А Андрей, лишённый своих воспоминаний, не предъявит мне никаких претензий и требований в будущем. Да, это, пожалуй, вариант. Что он там вчера мне ещё говорил? Какие были причины отказа?».
Женщина, ещё накануне попытавшаяся было всеми своими внутренними силами забыть их неудачный диалог с землянином, теперь также старательно пробовала вспомнить каждую деталь, каждую фразу, произнесённую вчера Андреем.
«Он сказал мне: «Извини, такой уж я дикарь», подтверждая мои предположения о его мужских желаниях. Что же делать? Пойти ему на уступки?
