Сьюзен внимательно слушала ее.
– А тебе есть что скрывать? – спросила Мэтти.
Сьюзен ничего не ответила.
– Брось, Сью, ты можешь мне довериться. – Голос Мэтти звучал вкрадчиво.
– Нет. Я просто спросила, только и всего. Сокамерница встала со своего места. Было видно, что она злится.
– Если бы ты рассказала, что случилось на самом деле, я смогла бы тебе помочь. Честно, Сью, я смогла бы…
Сьюзен уже собиралась ответить, как вдруг дверь в камеру распахнулась и на пороге появилась надзирательница Блэксток.
– Что тут у вас? Собрание? Пошли, Далстон, к тебе гости.
– Кто пришел?
Надзирательница метнула на нее строгий взгляд:
– А кому ты строчила письма?
По ее голосу стало ясно, что она не намерена вдаваться в подробности, и Сьюзен молча последовала за ней. Она знала, кто пришел, и была весьма удивлена. Сьюзен сильно нервничала, но в то же время хотела увидеть своего гостя. Она очень надеялась, что поступила правильно.
Джеральдина и Розель встретились в шикарном офисе на Голборн-стрит и с самой первой минуты поняли, что поймут друг друга.
– Присаживайтесь, я приготовлю кофе. Если, конечно, вы не хотите чего-нибудь покрепче.
Розель улыбнулась:
– Большой стакан бренди будет в самый раз. Мне предстоит раскрыть перед вами большой секрет моей подруги, и для храбрости нужно выпить.
Джеральдина, заинтригованная, налила бренди в два бокала и подняла свой.
– Что ж, выпьем и приступим к делу, а то вы вдруг передумаете и сбежите.
Розель тихо рассмеялась. Джеральдина явно знала, о чем пойдет речь.
– Мне порекомендовал к вам обратиться Колин Джексон. Он в восторге от вас. Так что не разочаруйте меня. – Розель одним глотком отправила содержимое бокала в рот. – Как раз этого мне не хватало. Значит, говорим правду, только правду и ничего, кроме правды. Надеюсь, это строго конфиденциальный разговор?
Джеральдина кивнула:
– Конечно.
– Барри Далстон, хотите верьте, хотите нет, был моим любовником. И как бы странно это ни звучало, именно на этой почве мы со Сьюзен и подружились. Сьюзен призналась, что Барри изнасиловал Венди. Вот из-за чего Сьюзен убила его. Сьюзен больше никому не говорила об этом, она не хотела, чтобы на дочь показывали пальцем.
Джеральдина была удивлена:
– Я думала, в тот вечер Венди не было дома.
Розель кивнула:
– Все так и думали. Ну, что вы собираетесь предпринять?
– Налью еще бренди прежде всего.
Розель улыбнулась:
– Наливайте, а я расскажу вам все с самого начала. Тогда вы поймете всю ситуацию.
– Надеюсь, что так. Но боюсь, что это не самая главная наша проблема, – проговорила Джеральдина, еще не оправившись от удивления.
Джун сидела в комнате для посещений, всем своим видом олицетворяя безразличие. Сьюзен улыбнулась ей:
– Привет, мам. Я очень рада тебя видеть.
Женщина посмотрела на дочь и, вздохнув, закурила сигарету, чтобы хоть как-то скрыть свое замешательство.
– Я думала, что буду последним человеком, которого ты захочешь увидеть.
Сьюзен по-прежнему улыбалась, что заставляло Джун чувствовать себя слегка неловко.
– Ну, ты же моя мать.
Джун равнодушно пожала плечами:
– Думаю, нет смысла мне это напоминать.
– Тогда зачем же ты пришла?
Она снова пожала плечами:
– Честно говоря, особого желания идти сюда у меня не было. Но… как ты правильно сказала, я ведь все же твоя мать. – Сьюзен казалась ей какой-то чужой. Она стала значительно стройнее, и в ней чувствовался некий подъем духа, чего раньше и в помине не было. – Ну, судя по тебе, ты неплохо приспособилась к тюремной жизни. Я бы сказала, она даже пошла тебе на пользу, если можно так выразиться. Ты хорошо выглядишь.
Эти слова означали для Джун высшее проявление материнской любви, и Сьюзен была ей очень признательна.
– Ты тоже хорошо выглядишь. Мне нравится твой плащ. Кожаный плащ длиной почти до пят был настоящей гордостью Джун.
– Но тебе пришлось попотеть ради этого, да? Должно быть, он стоит целое состояние?
Джун бросила на дочь недовольный взгляд и прикурила новую сигарету.
– Да, целое состояние. Я купила его на деньги, которые получила за интервью, Сью. Теперь ты это знаешь.
– Я не хочу ругаться с тобой, мама. Что сделано, то сделано. Я хочу попросить тебя об одолжении.
Джун с воинственным видом выпустила изо рта дым.
– Я так и знала, что ты попросишь об услуге. Если ты хочешь, чтобы я забрала к себе всех твоих сопляков, то и думать об этом забудь. Мне они не нужны.
Сьюзен на секунду закрыла глаза, стараясь сохранять спокойствие.
– Я не прошу тебя об этом, мама. Я не хочу, чтобы мой отец даже приближался к ним, и ты знаешь почему. Разве нет? Я хочу, чтобы ты поговорила с Дэбби, уговорила ее взять детей хоть ненадолго к себе.
Джун разразилась гомерическим смехом:
– Ты что, шутишь? С этим ирландским выродком, ее мужем? Да он убежден, что ты опозорила семью, девочка. Считает тебя мразью. Бедняжке Дэбби приходится сносить его безобразные выходки, и все из-за тебя!
– Как ты любишь все преувеличивать, мама! У них нелады с самого начала совместной жизни. Он даже ребенка завел на стороне.
Джун фыркнула:
– Ты об этой шлюхе Кэрол? Судя по всему, мать с отцом не занимались воспитанием своей распрекрасной доченьки. Иначе как объяснить подобное распутство?
Сьюзен не верила собственным ушам.
– Знаешь, ты поражаешь меня, мама. У тебя у самой было больше мужиков, чем у портовой шлюхи, и теперь тебе хватает совести сидеть здесь и обливать грязью всех подряд. Твой муж домогался собственного ребенка, а тебя это ничуть не волновало. Я здесь из-за тебя и твоего драгоценного муженька. После всего, что ты сделала со мной и Дэбби, у тебя еще поворачивается язык разглагольствовать о воспитании детей…
Джун попыталась встать, но Сьюзен крепко схватила ее за запястье.
– Только двинься с места, и я оторву твою чертову голову. Ты слышишь меня, мама?
Джун медленно опустилась на стул, ей стало страшно.
– Я как вспомню, какую жизнь ты устроила нам с Дэбби, так готова разорвать тебя на куски! Барри был таким же, как мой папаша, – эгоистичным ублюдком, который думал только о собственной шкуре. Знаешь, чего стоили мне и моим детям твои бредовые россказни о моей жизни, которые ты продала газетам? Меня обвинили во всех смертных грехах. Заявили, что я была плохой матерью, хотя ты сама никогда не отважилась бы сказать такое мне в глаза, потому знаешь, что это неправда. Если бы ты любила нас так, как я люблю своих детей, у нас с Дэбби все могло бы сложиться по-другому. Я поклялась, что никогда не повторю того, что сделала ты, и я не нарушила свою клятву. У моих детей было все, что должно быть у ребенка. Они были одеты, обуты, сыты и здоровы, и в довершение всего их любили – по-настоящему любили. Я всегда буду любить их. Я думала, что мы сможем забыть старые обиды, сможем попытаться наладить наши отношения, но мне следовало предвидеть, что это окажется пустой тратой времени. Проваливай к черту. Можешь рассказать соседям, что встречалась со своей дочерью-убийцей. Получишь за это пару бокалов виски в пабе, ты, старая двуличная ведьма!
