По всей вероятности, Высоцкий относился к эмиграции как к вынужденной, крайней мере, когда ТАМ можно было сделать больше, чем ЗДЕСЬ. Из разговора В. В. с Игорем Шевцовым (утром 18 июля 1980 года): «Аксенов уезжает», — сказал я. «Да?! Жалко». — «Да тебе-то все же полегче. Ты можешь с ним встретиться и там». Он поморщился: «Я не о том. Жалко — отсюда уезжает. А там — все не то. Ему здесь надо бы…»
С другой стороны, в последние годы больше друзей и глубокого человеческого общения у В. В. было именно за границей — с теми, кого вытолкнули из страны; вынудили уехать… В. И. Туманов: «За границей Володя встречался с Максимовым, Коржавиным, Неизвестным, Некрасовым… Некрасова очень любил. Любил Синявского, много мне о нем рассказывал». С Михаилом Барышниковым В. В. был дружен еще в Союзе— часто встречался с ним за границей, даже жил некоторое время в его нью-йоркской квартире. А самым близким другом последних лет был, конечно, знаменитый русский художник Михаил Шемякин, живший тогда в Париже.
Приведем одно из очень немногих свидетельств самого Высоцкого об общении с русскими эмигрантами в Париже (отрывок из дневника В. В., зима 1975 года): «Пошел я с одним человеком… на вручение премии А. Синявскому и всех их там увидел, чуть поговорил, представляли меня всяким типам. Не знаю — может, напрасно я туда зашел, а с другой стороны — хорошо: хожу свободно и вовсе их не чураюсь, да и дел у меня с ними нет, я сам по себе, они — тоже. А пообщаться — интересно. Они люди талантливые и не оголтелые».
Кстати, встречи Высоцкого со своим преподавателем литературы (в Школе-студии МХАТ) Андреем Донатовичем Синявским и его женой Марией Васильевной Розановой в Париже были достаточно редкими. М. В. Розанова: «Не то, чтобы наши отношения стали портиться — просто наши поезда шли в разные стороны… И расстояние все увеличивалось и увеличивалось». Мария Васильевна считает, что причина была в Марине Влади: «…Марина боялась этих встреч. Потому что тогда Марина Влади была «девушка официальная» и была заинтересована в добрых отношениях с советскими властями».
В 1975 — часто упоминаемом здесь году— заканчивается постройка кооперативного дома, в котором у Высоцкого первая в жизни собственная — большая! — квартира. Всерьез обсуждается вопрос о переезде Марины Влади вместе с двумя младшими сыновьями в Москву. А почему не наоборот? Повторим, что сделать это Высоцкому было очень просто — на вполне законных основаниях остаться в Париже у жены…
Марина Влади (в телеинтервью): «У нас даже разговора не было об этом. Володя не смог бы жить незаметной маленькой жизнью (в Париже. — В. П.)… Он должен был жить в России, среди русских, питаться живым словом». В книге «Владимир, или Прерванный полет» Марина приводит (по памяти) отрывок из интервью В. В. в США (программа «Шестьдесят минут» телекомпании Си-би-эс): «Уехать из России? Зачем? Я — не диссидент, я — артист… Я работаю со словом, мне необходимы мои корни. Я — поэт. Без России я — ничто».
Надо отметить, что и в КГБ считали — Высоцкий не останется на Западе. Александр Михайлов: «Я должен сказать, что здесь все- таки уверенность была, что он этого не сделает. Было такое устойчивое мнение в КГБ…»
Вспомним, что еще в 1970 году — вероятно, сразу после того, как в Москве стало известно о браке Высоцкого и Марины Влади — на совещании армейских политработников один из выступающих заявил, что Высоцкий эмигрировал во Францию. В. В. возмущался, кому-то звонил, требовал опровержения…
Нет меня, я покинул Расею!Мои девочки ходят в соплях.Я теперь свои семечки сеюНа чужих Елисейских полях.Я смеюсь, умираю от смеха:Как поверили этому бреду?!Не волнуйтесь — я не уехал,И не надейтесь — я не уеду!
А Высоцкого как будто подталкивали к эмиграции. Юрий Герман: «Он говорил мне, что его вдалбливают, его вбивают в диссидентство». И тем, что регулярно лезли и плевали в душу, да и практическими действиями тоже. Вспоминает Бабек Серуш: «Однажды Володя приехал ко мне… Театр на Таганке тогда должен был ехать на гастроли в ГДР, и Высоцкий оттуда собирался во Францию. Володя пришел очень возбужденный, — в ОВИРе ему отказали. И он не знал, как это объяснить Марине, просил меня ей позвонить… Был очень злой тогда: «У меня такое чувство, что они хотят, чтобы я там остался. Но я же не смогу там жить». Он даже думал, что когда-нибудь его могут не пустить назад в Союз. «Вы так часто ездите, — может быть, вам проще там остаться», — что-то вроде этого ему сказали в ОВИРе. Володя был очень возмущен».
Были разговоры об этом и с Вадимом Ивановичем Тумановым: «Володя говорил: «Если останусь на Западе— вынудят— я им такое сделаю!» Да каждое его слово оттуда ловили бы. Верили бы как никому другому!» И еще одно важное свидетельство В. И. Туманова: «Володе предложили в Израиле миллион долларов за участие в каком-то кинофильме. Он отказался — боялся, что не пустят назад. Я ему говорю: «Ну и дурак, что отказался». — «Вадим, был бы ты за границей, я бы еще подумал…» — ответил он».
Говорил на эту тему В. В. и с Василием Аксеновым: «Он ко мне с Мариной приехал в Переделкино специально посоветоваться:
— Как ты думаешь, стоит ли мне уезжать на Запад? Я здесь больше не могу — задыхаюсь.
Володя еще связывал свои запои с пребыванием на Родине, наивно полагая, что там этого не будет. Во всяком случае, у него было ощущение недостатка кислорода. Он говорил, что, может быть, откроет русский артистический клуб в Нью-Йорке — именно в Нью-Йорке, а не в Париже. Насколько помню, я Володю активно отговаривал. Это было бы, как если бы Гагарин решил остаться на Западе или космонавт Леонов перелез из «Союза» в «Аполлон» и сказал: «Прошу политического убежища».
Еще одна сторона проблемы: отношение Высоцкого к эмигрантам, у которых жизнь на Западе не сложилась, и которые просились назад. Своего троюродного брата Павла Леонидова (эмигрировал в США в 1975 году) В. В. так и не простил за то, что он сделал такую попытку: «Да как ты мог! Как ты мог проситься назад! Знаю, что не ты, что не в тебе дело. Это я слышал, но и в тебе!» Вообще монологам Высоцкого в исполнении П. Леонидова (книга «Высоцкий и другие») надо верить с осторожностью, но это их последний разговор. И разговор на тему, Леонидову не очень приятную…
В последний год своей жизни Высоцкий многим своим друзьям и знакомым говорил, что собирается на полгода (или даже на год) в Америку (вариант: во Францию) — поменять образ жизни и поработать. Добавим еще— и полечиться от наркомании… У В. В. в самые последние дни жизни был оформлен заграничный паспорт, куплен билет в Париж на 29 июля и получена американская виза на начало августа. Вспоминает Михаил Шемякин: «Он мне говорил перед смертью, что самая его великая мечта — уехать в Америку…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
