Еще монолог Г. Полоки на эту же тему в дневнике Золотухина (6 октября 1969 года): «Там… все ЗНАЮТ… «Советского разведчика, чекиста будет играть алкоголик, человек, скомпрометировавший себя аморальным поведением, бросивший двух детей?!.. На него несколько дел с соответствующими материалами, которые в любой момент могут быть пущены в ход». Разумеется, Высоцкого на роль Героя Советского Союза (чекиста) Бирюкова не утвердили.
За границей В. В. часто и открыто общался с эмигрантами. Это беспокоило КГБ. Поэтому Высоцкого пытались инструктировать… Вспоминает Барбара Немчик: «Володя рассказывал мне, что перед первой поездкой в США его вызвали в КГБ:
— А если вы там встретитесь с Барышниковым, то как себя будете вести?
— Так же, как в Ленинграде. Он же мой друг.
И они очень холодно посоветовали Высоцкому, как надо вести себя в Америке».
Скорее всего, именно об этом случае рассказывает В. И. Туманов: «Володе позвонили два полковника КГБ. Они встретились в номере гостиницы «Белград». Володя потом еще удивлялся: почему в гостинице? Был резкий неприятный разговор… Он сказал им:
— Я сам знаю, что можно и что нельзя. А что вы мне можете сделать, — я сам всего достиг».
В последние годы жизни — и дома, и за рубежом — Высоцкий действовал по одному принципу: «Раз ничего нельзя, то все можно».
Из воспоминаний Михаила Шемякина: «Никогда ничего не боялся. Когда я издал «Аполлон» (альбом о неофициальном советском искусстве. — В. П.), подарил Володе экземпляр. И он говорил об этом много, конечно, где-то его показывал, пропагандировал. И вот, помню, звонит он из Москвы и говорит: «Мишка, меня вызывали сегодня… Сказали: а вот Вы там дружите с Шемякиным. Ваша дружба нам не нравится». И вот — это было грандиозно, прямо по телефону сказано! — он им ответил: «Я дружил с Шемякиным еще в России… (А в России я его никогда не знал, и он меня тоже.) И буду продолжать дружить. Даже не говорите мне об этом». — «Да, но он сделал «Аполлон», там то, то и то». — «А что «Аполлон»? Представлены художники, которых я тоже люблю. Мне нравится. А что там плохого?» Они — так, пожались-пожались, помялись-помялись: «Ну да… В принципе-то ничего плохого нет…» На этом разговор и закончился. Володька был в тот вечер довольный и счастливый».
И про «персональную опеку» за границей, где сотрудники КГБ действовали «под крышей» советских посольств и консульств, Высоцкий, разумеется, знал. Он записывает в парижском дневнике (зима 1975 года): «Занервничали мы. Как они все-таки, суки, оперативны. Сразу передали по телетайпу— мол, был на вручении премии». (В. В. с Мариной Влади был на вручении премии А. Д. Синявскому — своему бывшему преподавателю литературы в Школе- студии МХАТ.)
Из дневника В.Золотухина (28 февраля 1975 года): «Приехал из Парижа Хейфиц. Встречался с Высоцким. Володя нелояльно повел себя: был на вручении премии А. Д. Синявскому. Там же был Солженицын и другие высланные лица. (Солженицына на церемонии не было, ошибка Золотухина или Хейфица. — В. П.) Би-би-си передало: «Известный артист Театра на Таганке…» Звонили Дупаку, укоряли его за воспитание труппы». Но для самого Высоцкого этот чрезвычайно смелый по тем временам поступок никаких последствий не имел.
В фильме Г.Антимония «Высоцкий в Америке» принимал участие бывший работник КГБ СССР Александр Михайлов. Он рассказал, как реагировали органы на концерты Высоцкого в США и Канаде (январь 1979 года), о которых в Союзе никто не знал: «Насколько я помню, из советских посольств в США и Канаде постоянно шли шифровки в Москву, в которых излагались факты проведения концертов. Но они были достаточно осторожными… С одной стороны, по тем временам факт был достаточно вопиющим: человек без разрешения выездной комиссии ЦК КПСС свободно перемещается во времени и пространстве. Но с другой стороны, то, как проходили эти концерты, не вызывало особой тревоги. Шифровки шли по линии КГБ непосредственно из посольств, которые информировали о пребывании заметной и популярной на Западе личности — личности, которая находится в достаточно нештатной ситуации».
Высоцкому простили и еще один, уже вопиющий, поступок: некоторое время он пользовался двумя заграничными паспортами. В 1979 году начальнику ОВИРа было послано письмо с отдельного контрольно-пропускного пункта «Москва, номер 1/693»: «Направляем Вам паспорт ОМ VIII номер 160179 на имя Высоцкого В.С., изъятый в аэропорту «Шереметьево» в связи с тем, что по прибытии из заграницы он предъявил на паспортном контроле два советских паспорта». Начальник штаба ОКПП «Москва» пограничных войск КГБ СССР полковник Тимофеев.
Известен и такой случай. В Венгрии во время гастролей Театра на Таганке один актер— друг В. В. — со сцены назвал фамилию «кирпича» («кирпич» — секретный сотрудник КГБ, «сексот» — в составе любой делегации, выезжающей за границу. — В. П.). Этот актер просто пошутил, но шутку не поняли. Администрация театра собиралась «принимать меры». На приеме в советском посольстве «пострадавший» стоял рядом с В. В. — они обсуждали ситуацию. Подошел ответственный работник торгпредства — разумеется, тоже сотрудник КГБ— и, узнав в чем дело, сказал: «А-а… этот лейтенантишка… Не обращайте внимания».
Шутка тоже не имела последствий.
1977 год. Франция, Марсель. Золотухин записывает в дневнике: «В консульстве семейный прием. Хорошо. Знакомые напитки и горячие сосиски. Володя пил джин с тоником. Марина в 13.00 уехала. Сможет он сегодня, а в особенности завтра, играть? Игорь Бычков (сопровождающий от КГБ) нехорошо обмолвился: «Надо бы вашего шефа один раз приложить хорошенько. В Союзе — это одно, а здесь— замена «Гамлета»…» Значит ли это, что Любимова («шефа») они могли наказать, а Высоцкого — уже нет?..
Еще одна сторона проблемы— сексоты и осведомители КГБ в самом Театре на Таганке. По уже опубликованным сведениям, каждый шестой гражданин СССР был негласным «помощником» КГБ. При вербовке на одних давили и запугивали, другим обещали быстрое продвижение по службе, поездки за границу… Если кто-то из ваших добрых знакомых регулярно ездил за рубеж руководителем группы туристов или его помощником (бесплатно или за полстоимости), значит, успешно «стучал». А ведь к этому времени вопрос уже не стоял так: лучше стучать, чем перестукиваться. Может быть, это была проверка на прочность человеческого в человеке?
10 февраля 1971 года Валерий Золотухин записывает в дневнике: «Какую-то ужасную и страшную вещь он (Высоцкий. — В.П.) сказал мне… Секретарша из органов будто бы видела бумаги, в которых Н. давал отчет о своих разговорах с Высоцким. Ну, как к этому относиться? Она обещала украсть лист с его (Н.) подписью и почерком…» Конечно, рано или поздно выяснится, кто писал доносы на Высоцкого (или строчил отчеты о разговорах с ним).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
