— Да. Он один из Триады — трех самых могущественных Дознавателей на всем Матрине. Второй по значимости после Магистра Омви.
— Он какое-то время состоял в моем музыкальном ковиле, — тихо произнесла Джесс. — Он попросил меня пойти с ним к нему домой послушать музыку из его коллекции — он сказал, что мне еще не приходилось слышать ничего подобного. Но мне не понравилось, как он смотрел на меня. Несколько раз он просил меня куда-нибудь с ним сходить.
— Он коллекционирует молодых женщин, — сказал Патр. — Никто не знает, что он с ними делает — хотя я потратил немало времени и усилий, чтобы выяснить это. Но большинству других Дознавателей известно, что он находит бродяжек и приводит их домой. Полагаю, ты должна была стать частью его коллекции. Я сразу понял, что не смогу выдать тебя ему, если дело дойдет до этого. Понял я и то, что ты не вовлечена ни в какие заговоры против Империи. Я мог бы — мне следовало! — снять с тебя подозрения уже после первых шести месяцев. В том случае, если бы твоя невиновность имела для кого-то значение.
— Но ты не сделал этого.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что в таком случае Фареган наверняка убрал бы меня от тебя и приставил следить за кем-нибудь еще. Я не хотел следить за кем-то другим. Я хотел быть с тобой — иметь предлог быть с тобой каждый день и иметь одобрение моего начальства на то, чтобы быть с тобой. Это сделало меня счастливым.
— И оставило меня под подозрением.
— Я сказал им, что ты ничего не знаешь, но что у тебя есть друзья, которые могли использовать тебя в качестве ничего не подозревающего посредника, и что если я останусь с тобой, то смогу выяснить что-нибудь полезное. Время от времени я предоставлял им информацию, которая не была полностью правдивой, но не являлась и полностью ложной — лишь достаточной для того, чтобы держать их на крючке.
Джесс в шоке посмотрела на него.
— Похоже, ты гордишься всем этим. Ты словно ожидаешь, что я буду польщена тем, что ты держишь меня под подозрением ради того, чтобы быть со мной. Ты и вправду считаешь это… хорошим поступком?
Патр посмотрел на нее и пожал плечами. В его лице и движениях она заметила невиданную доселе жестокость.
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что делал все это ради тебя? Это было бы неправдой. Я делал все это для себя. Я хотел быть с тобой, и я все для этого сделал. — Он наклонился вперед и посмотрел ей в глаза. — Я никогда не говорил — никогда не подразумевал, — что я хороший человек. Отнюдь. Мне случалось убивать людей, я не раз становился причиной их гибели. Люди, с которыми я обычно имею дело, — они такие же, как я. Они будут улыбаться другу, но, не колеблясь, убьют его по приказу вышестоящих, а затем пойдут и отпразднуют с парочкой других друзей и их любимыми шлюшками. — Затем он отвернулся, и его голос стал мягче: — А вот в тебе я увидел другую жизнь. Другой мир. Ты чиста. Ты никогда никому не причинила вреда; никогда не позволяла себе выбрать легкий путь. Твои родные — Артисы… плохие люди. Я работал с ними; я их знаю. Через Дознание они заставили меня кое-что для них сделать. Они погрязли так же глубоко, как и остальные. Они хватаются за власть так крепко, как только могут, и топят всех, кого только могут утопить, чтобы сохранить почву под ногами. Ты происходишь из этой семьи, из этого мира, и, похоже, ничто не затронуло тебя. Ты просто ушла от всего этого — ты и Рейт. Вы словно росли в совершенно другом мире в отличие от остальных из вашей семьи.
Патр усмехнулся и вновь взглянул на нее. Джесс надеялась, что он не заметит ужаса в ее глазах — так близко он подошел к разгадке ее секрета.
— И должен признаться, — сказал он, — ты красива, ты умна и добра, ты нежная, мне нравится аромат твоего тела… Я надеялся, что если буду с тобой достаточно долго, то заполучу тебя.
— Я благодарна за то, что жива, — ответила Джесс, — но, судя по тому, что ты мне сказал, если бы не ты, я бы вообще не была в опасности. Как, по-твоему, я должна отреагировать на твои слова? Я… что? Должна влюбиться в тебя, потому что ты спас мне жизнь?
— Во-первых, — сказал Патр, — Фареган поставил меня наблюдать за тобой, потому что ты нужна ему. Ему все равно, виновна ты или нет. Ему это безразлично, ему просто нужна ты. И рано или поздно он нашел бы или сфабриковал то, что ему нужно, чтобы привести и заполучить тебя. Я стоял между ним и тобой. Если бы я не сделал того, что от меня требовалось, если бы пытался доказать твою невиновность, он бы приставил к тебе кого-нибудь другого, и есть вероятность, что другой Дознаватель нашел бы способ отдать тебя ему. И ты оказалась бы в опасности. Ты просто была бы с тем, кому безразлично, что с тобой случится.
— Это ужасно, — сказала Джесс. — И ты ужасен.
Он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом и долгое время молчал. Наконец покачал головой.
— Ты бы хотела, чтобы я тебе солгал? Было бы достаточно просто скрыть мои связи с Безмолвным Дознанием, просто заставить тебя думать, что какой-то друг намекнул мне, что ты в опасности, и нам посчастливилось скрыться. Я бы мог легко сделаться твоим героем, возможно, смог бы достаточно легко затащить тебя в постель. Я не хочу быть фальшивым героем в твоих глазах, не хочу лгать о том, кто я есть, что я собой представляю. Я помог тебе, потому что мог это сделать. Я люблю тебя, потому что люблю. Я оставался с тобой, потому что мне этого хотелось. Что ты будешь с этим делать — что ты думаешь, — твое дело. — Он посмотрел в окно на блеклое, жаркое пространство. — Скоро у нас здесь будет мебель; кровати, еда, подходящая для этой местности одежда и большой запас воды. Когда все сюда доставят, ты прикажешь поставить все так, как тебе угодно. Сделай это место своим домом.
Джесс едва удержалась от смеха.
— Ты больше не состоишь в Дознании, да? Я имею в виду, они могут схватить тебя так же быстро, как и меня сейчас?
— Они бы моментально меня убили. Живой я для них опасен. А что? Или ты подумываешь о том, чтобы продать меня им ради своей безопасности? Не надо. Они бы перехитрили тебя так же быстро, как ты, очевидно, перехитрила бы меня.
— Мне это даже в голову не приходило. Я просто думала… что если за тобой больше нет Дознания, почему ты считаешь, что человек, который забрал наш аэрокар, вообще вернется сюда с чем-либо?
Теперь Патр улыбнулся.
— Пусть только попробует. — Он прислонился к стене и сказал: — Джесс, я не превратился в плохого, жестокого человека, потому что вступил в Дознание. Дознание завербовало меня, потому что я уже был плохим, жестоким человеком. Если мой… друг… не вернется сюда с вещами, за которые я ему заплатил, пусть будет уверен — это станет его последней ошибкой.
От его слов и улыбки, с которой он их произнес, у Джесс внутри все похолодело. Она решила, что ни в коем случае не станет сердить Патра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
