— Ох, это долгая история, — вздохнула Броуди.
— В таком возрасте, — горько заключил он, — у каждого из нас появляются одна или две долгие истории.
В самом дальнем углу сада выглянул краешек восходящего солнца. Откуда ни возьмись, появился Кеннет, вспрыгнул на стол и принялся умываться. В ветках дерева по-прежнему резвились белки, и на землю водопадом летели пожелтевшие листья. Трава покрылась чем-то очень похожим на иней. Проснувшиеся птицы распевали во все горло.
— У вас здесь очень тихо и спокойно, — заметил Джим.
— Все так говорят, — согласилась Броуди и сделала маленький глоток чаю. Было в Джиме что-то умиротворяющее, какие-то благородное спокойствие и невозмутимость. Она совершенно расслабилась в его присутствии и могла сидеть так целую вечность, вслушиваясь в его негромкий голос с легким ливерпульским акцентом. Почему-то она не могла представить себе, как он сердится или злится. Конечно, он мог не соглашаться с чем-то, даже спорить и возражать, но злиться и нервничать из-за этого — никогда.
— Быть может, вы не откажетесь от завтрака? — сказала она.
— Это, конечно, очень мило с вашей стороны, что вы так беспокоитесь обо мне и дали мне приют, — ответил Джим, — но это не означает, что вы обязаны еще и кормить меня.
Броуди возмутилась, прекрасно сознавая при этом, что ведет себя так же, как Меган.
— Не говорите глупостей! Даже не мечтайте, что я отпущу вас голодным. В конце концов, вы — отец Дианы. У нас есть хлеб, масло и варенье. Кроме того, в холодильнике найдутся ветчина, яйца, сыр и еще что-нибудь легкое на закуску.
— В таком случае, бутерброд с сыром был бы очень кстати. Спасибо вам, Броуди.
Сверху доносились звуки пробуждающейся жизни. Кто-то принимал душ. Броуди показалось, что воздух чуть-чуть согрелся, так что мысль о том, чтобы искупаться, уже не приводила ее в содрогание. Кто-то из ее квартиранток спустился по лестнице и вошел в кухню.
Броуди пояснила Джиму:
— Наверху живет Ванесса. Большую часть времени она проводит в саду и рисует. Когда она впервые появилась здесь, то выглядела не слишком счастливой и довольной собой и жизнью. Но теперь она подружилась с Реджи, который живет по соседству, так что я очень за нее рада. — Кеннет на мгновение прервал увлекательный процесс умывания и голодным взглядом проводил птичку, которая уселась на ветку прямо у него над головой. — А во второй комнате наверху живет Рэйчел, — продолжала Броуди. — Ей всего пятнадцать, но у нее уже есть дочка, Поппи, которой исполнилось девять месяцев. Отец Поппи, Тайлер, частенько захаживает к нам. Он тоже еще учится в школе. — Она встала и забрала у Джима пустую чашку. — Видите, я заочно познакомила вас с соседями, чтобы вы знали, кто есть кто, пока живете здесь. Сейчас я налью вам еще кофе, а потом поджарю гренки для бутербродов.
Около девяти утра в гости пожаловала ее мать. Кажется, она пообещала Джиму отвести его в Иммиграционный центр, чтобы он своими глазами увидел, где до последнего дня работала его дочь. После этого они собирались пообедать где-нибудь в городе.
— Он очень приятный молодой человек! — невозмутимо заявила Меган.
Броуди выразительно приподняла брови.
— Вряд ли его можно назвать молодым! — На самом же деле ей просто не понравилось, что Джима О'Салливана увели у нее из-под самого носа.
— Когда тебе уже восемьдесят, то весь мир вокруг кажется молодым. Да, кстати, ты намерена слетать в Ирландию и повидаться со своими родственниками? — поинтересовалась мать, с любопытством глядя на нее.
— Непременно, но не сейчас, а чуть попозже. На меня свалилось слишком много дел. — В самое ближайшее время они с Колином собирались навестить своего внука, пусть даже их никто не приглашал. Броуди сомневалась, что Мэйзи когда-либо придет в голову привезти Томаса в Ливерпуль.
— Держу пари, что среди прочих своих забот ты думаешь и о том, как согреть зимой этот особняк, — заявила Меган. Она легонько коснулась радиатора в коридоре, который, как подозревала Броуди, был холодным как лед. — Проснувшись сегодня утром, я обратила внимание на то, как холодно у меня в квартире, и сразу же подумала о «Каштанах». Протопить особняк так, чтобы здесь стало тепло, — адский и неблагодарный труд. Пожалуй, это центральное отопление легче заменить, чем починить.
— Замена обойдется в кругленькую сумму, да и вряд ли она вообще имеет смысл — я решила, что в марте мы все съедем отсюда и я продам дом.
Мать шутливо ткнула ее локтем в бок.
— Ты прекрасно знаешь, что я заплатила бы за ремонт, но ты права, игра не стоит свеч. Если выставить дом на продажу, то торговцы недвижимостью и застройщики слетятся, как мухи на мед, и будут драться за право купить его. Правда, потом они наверняка снесут его, чтобы поставить на месте наших «Каштанов» многоэтажную коробку. Этот участок земли сам по себе стоит целое состояние, милая.
Броуди стояла у окна, глядя в сад, где Ванесса в теплом вязаном свитере и твидовой юбке работала над огромным холстом, рисуя картину уже для дома Реджи. Прошло совсем немного времени с тех пор, как она рассказала Броуди об этом заказе, но за это время погибла Диана и весь мир изменился до неузнаваемости. Очевидно, недалек тот день, когда Ванесса окончательно переедет в дом по соседству, — не исключено, что она подумывает об этом уже сейчас, но при этом чувствует себя обязанной остаться до конца года.
Да и Рэйчел говорила Броуди, что отец Тайлера хочет, чтобы она, Тайлер и Поппи переселились к нему в новый дом, в котором он живет со своей второй женой. Когда же они отказались, то есть отказалась Рэйчел, он предложил купить им отдельный дом где-нибудь поблизости. Если так пойдет и дальше, то совсем скоро Броуди останется единственной обитательницей «Каштанов» и проблема с обогревом особняка решится сама собой. Она сможет вернуться в Кросби и жить с Колином, и все на этом закончится ко всеобщему удовлетворению.
Вот только хочет ли она возвращаться к Колину и жить с ним вместе? Она вспомнила, как в первый раз встретила Диану. Тогда девушка со слезами на глазах призналась Броуди, что ей больше некуда идти, что она чувствует себя никому не нужной. А теперь и сама Броуди оказалась в таком же положении. Дети прекрасно обходились без нее, а в своих чувствах к Колину она была далеко не уверена или, если уж на то пошло, в том, как он относится к ней.
За дверью послышался какой-то шорох, а потом Рэйчел окликнула ее:
— Броуди, это я. Откройте дверь, пожалуйста.
— О боже, она уже ходит! — ахнула Броуди, когда, распахнув дверь, обнаружила на пороге Рэйчел, которая держала Поппи за руку. Малышка твердо стояла на полу, упираясь в него расставленными ножками в белых теплых носочках. Броуди упала на колени и протянула к крохе руки. Поппи неуверенно шагнула вперед, быстро перебирая ножками и не выпуская руку матери, а потом упала в объятия Броуди, громко и заливисто хохоча от восторга.
