вы зашли в столицу не просто так, так что напишите, что вам нужно, или просто скажите, и мы всё купим. Выходить я бы вам не советовала — из-за праздника на улице стало больше людей Императора. В ближайшие пару дней, Карик, вам лучше сидеть на втором этаже, так как к нам будут заглядывать посторонние, всё понятно?
— Да, — кивнул Калин.
Известие о том, что в столице Артии много шпионов Нандиру, заставило Карика на секунду сжаться от ужаса.
— Что по поводу меня? — спросил Калеб.
— У вас полная свобода действий, но я бы всё равно посоветовала вам сидеть дома.
— Понимаю.
— Извините, — робко подал голос молодой чтец. — Рэн ещё передал короткую записку какому-то «учителю». Он сказал, что её тоже можно отдать вам.
— Давайте записку, — протянула руку мар.
Лата взяла записку и сразу же начала читать.
— Такк, похоже работа найдётся и для тебя. Ты же знаком с кодом?
— Да, конечно.
Женщина передала «мужу» послание.
— Чёрт, работы предстоит много… Значит, нужно заняться ей как можно раньше.
— Я могу помочь? — спросил Карт.
— Не думаю. Надеюсь на твоё благоразумие. Не покидай дом. Чем меньше у нас будет проблем, тем лучше.
— Согласен с тобой, — кивнул Калеб.
Глава 34. Прошлое. Священная клятва
Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как Иона с охранниками устроилась в пансион. Самыми сложными были первые две недели, пока она запоминала свои обязанности и знакомилась с обитателями. Всего при пансионе постоянно жило сорок человек: семь постоянных горничных, три садовника, повариха, два поварёнка, управляющий и хозяин пансиона Эрл и его жена, которая управляла работниками, а ещё два постоянных конюха и двадцать три охранника, которые охраняли не только дом, но и храм. Все кроме двух конюхов оказались приходящими, как и все судомойки и парочка горничных. Если была нужна генеральная уборка, то нанимали ещё пару людей из города.
В самом пансионе было всего тридцать постояльцев. Все без исключения были исследователями, приехавшими изучать руины. Половина из них занималась раскопками, а половина изучала уже найденные артефакты. Один из профессоров, приехавший из Артии, занимался составлением подробной карты храма. Как выяснилось, сам пансион и здание напротив, где были кабинеты учёных мужей, содержались за счёт университетов, поэтому деньги Эрл получал вне зависимости от того, были ли у него постояльцы. Пансион принадлежал лично ему, а здание, которое почему-то называлось «Альков знаний», было в совместном владении десяти университетов и академий, в том числе Альхейра.
Учёные почти целыми сутками отсутствовали в пансионе, и если вообще возвращались, то только чтобы поспать и поесть. Чаще всего горничные с парой охранников брали еду и относили её исследователям в руины. Это было достаточно сложным делом, но эти маленькие «походы» нравились Ионе больше всего.
Лее вообще нравилась её работа. Физический труд приводил к видимому и понятному с первого взгляда результату, что давало ощущение законченности и целостности. Работа успокаивала и помогала забыть о проблемах. Через некоторое время Верховная поняла, что она всё меньше и меньше задумывается о том, что, когда Лем закончит университет, закончится и её время спокойствия. Она не знала и пока не понимала, что ей нужно будет делать в будущем, но пока она трудилась в пансионе — у неё была возможность не думать об этом.
Зима в Аннине была мягкой и снежной и рано заканчивалась, поэтому в начале марта уже становилось тепло, а снежный покров полностью сходил. С каждым днём солнце становилось всё активнее, и Иона с удивлением осознала, что не может загореть — она лишь сгорала, а потом снова принимала свой первоначальный оттенок. За неполные три недели девушка успела сгореть несколько раз. Кортик называл её малинкой и посмеивался, Мим сочувственно предлагал заживляющие мази, девушки-горничные пытались договориться со старым Эрлом о том, чтобы Лее разрешили носить перчатки, заматываться в платок и заменить косынку на капор, который бы прикрывал её лицо от солнца, или же разрешил ей не ходить в храм с едой, но хозяин был упрям и непреклонен, пока один из постояльцев, молодой учёный из Академии Артии, не настоял на этом. Иона была искренне ему благодарна, пусть к тому времени уже и успела получить сильный ожог, который не позволял ей даже ночнушку носить без боли.
Кир был родом из Нандиру, но предпочёл учиться в Артии, так как его интересовал народ мон, изучение которого в империи строго контролировалось, а молодому мужчине хотелось свободы. Он был красив, богат и учтив, и многие девушки строили ему глазки, но он не обращал на это внимания. Единственной, к кому он питал какие-либо чувства, была Лея, и то лишь потому что, она с искренним интересом слушала его. Как девушка она его совсем не интересовала.
Первые два месяца он разговаривал с ней, как и с остальными горничными, — в виде монолога, во время которого другим девушкам явно было скучно, особенно из-за того, что он иногда забывался и перескакивал с таирского и артийского на свой родной нанди. Но как-то раз во время его прочувственной речи о значении раскопок, проведённых за последний месяц, Лея задала несколько вопросов. Сначала мужчина удивился, а потом обрадовался — ему не хватало его учеников, которые остались в Артии, ведь преподавать ему нравилось не меньше, чем вести исследования.
Через некоторое время он начал считать Лею своей ученицей. Пусть сам он и был из богатой семьи, знания и возможность их кому-то передать он ценил превыше происхождения, тем более что Академия Артии считала неприемлемым разделение на классы в среде учеников.
Иона была единственным «учеником» Кира в далёкой стране, поэтому он быстро привязался к ней и, увидев, что она с каждым днём краснеет всё больше и больше, а потом и вовсе покрывается волдырями, отправился к хозяину пансиона и заставил его изменить своё решение по поводу Леи, а также вынудил дать девушке неделю или даже больше отдыха, сказав, что оплатит её работу сам.
Иона была ему безмерно благодарна. Проведшая большую часть своей жизни в помещении, до прибытия в долину Нин она не знала, что такое солнечные ожоги. Во время путешествия через хребет Мим и Тир всегда заставляли девушку идти с теневой стороны от повозок, поэтому она даже и не представляла, что можно так сильно обгореть. Верховной было больно даже двигаться. Как только соседки по комнате увидели, насколько сильно сгорело её лицо, руки и грудь с шеей, то заставили остаться в комнате, а сами побежали за целительницей
