class="p1">— Потому что ты самый сладкий, после Роберта и Богдана, конечно. Почему вы такие? — ласково поглаживаю его по линии челюсти.
— Какие есть, — подмигивает мне Дима и резко укладывает меня на лопатки, чтобы навалиться сверху своим мощным телом и без прелюдий войти в меня второй раз за вечер.
Что ж. Пожалуй, муж имеет на это законное право.
Элина
Вена
Солнечные лучи мерцают в зеркальной глади кристально чистого озера. Мы проезжаем вдоль его берега, держа путь из аэропорта Вены в особняк мужа.
Красоты Австрии захватывают дух с первых секунд: вокруг так зелено, что кажется, будто тумблер яркости в глазах выкрутили на максимум. Я невольно восхищаюсь местом, что станет мне и моим детям новым домом. Возможно, Дима всегда был прав, когда говорил, что мне понравится в Австрии. К тому же я планирую часто летать в Россию и в какой-то степени жить на две страны в соотношении семьдесят на тридцать.
— Ну как тебе обстановка? — интересуется Коваль, награждая меня легкой улыбкой, когда мы едем в крупном семиместном автомобиле с личным водителем. Роберт спит после обеда, а Богдан перебирает игры на планшете. Он еще до конца не понимает, что происходит, и, кажется, разговаривает со мной, затаив обиду. Старший сын не осознает, почему я увезла его из любимого детского сада, провожу так много времени с чужим для него мужчиной и какого черта мы вообще переехали из Москвы. Чувствую, мне предстоит тяжелая работа с психологом и длинные диалоги с Даней, где я постараюсь максимально экологично погрузить его в новую реальность.
Я чувствую вину каждый раз, когда смотрю на его насупленный взор или жестко сжатые губы. Но выдыхая, понимаю, что у меня не было другого выхода… Я не лишаю его ни отца, ни общения с папой. Все будет так же, как и в последний год нашей жизни. Мне хочется верить в лучшее: рано или поздно Даня и с Димой подружится, а новый интернациональный садик принесет ему много новых знакомств и приятные впечатления. Уверена, что сыну полегчает, как только он обзаведется новыми друзьями в Вене.
— Приехали, — Дима помогает мне выйти из машины, и я обнимаю себя за плечи, с восторгом возводя взор ввысь.
— У тебя во всем потрясающий вкус, — бросаю оценку его симпатичному жилищу в стиле хай-тек, утопающему в зелени. Вилла расположена на небольшом холме, среди возвышающихся вокруг сосен. Дышать здесь одно удовольствие. — В искусстве, в музыке, в выборе дома, — перечисляю я, вздергивая бровь. Мой взгляд цепляет уютная терраса на втором этаже дома и отличительная черта любого дома Коваля.
Фортепиано.
— У меня избирательный вкус. Самого лучшего мне достаточно, — парирует Дима, и я заливаюсь смехом, вставая на цыпочки для того, чтобы приобнять его.
Наконец, мы заходим внутрь дома. Минималистичный дизайн интерьера разбавляют картины, свечи и неяркие растения без цветущих бутонов. В тот самый момент, когда я успокаиваю хныкающего на руках Роберта, просторный холл пронзает истошный радостный визг, сопровождаемый топотом босых ног. Уже через секунду на моего мужа запрыгивает взлохмаченная и взволнованная Кэтти.
— Папа! Папочка! Тыыыы здесь! Наконец-то! Ты долго так, рейс задержали?! Я соскучилась очень, — обняв Диму с ногами и руками, Кэтти прижимается к отцу, вызывая в моей душе бурю умиления и нежности.
Это правда дорогого стоит. Что Диме удалось выстроить такие близкие отношения с дочерью. Судя по тому, как он кружит ее на месте, как раздвигаются его губы в улыбке, они довольно много времени проводят вместе.
Я очень редко выражала по отношению к папе такие бурные эмоции. Элементарно боялась их проявлять, опасаясь быть отвергнутой.
— Привет, котенок. Задержали, да. Я тоже жутко соскучился, — Дима аккуратно целует Кэтти в висок и тут же опускает на пол, но она все еще продолжает на нем виснуть, параллельно кидая на меня опасливый взгляд. — Это Элина, котенок. Я много рассказывал тебе о ней, — мягко объясняет он ребенку.
— Или Эля, — отвечаю первое, что приходит в голову, изучая Кэтти. У нее Димины глаза — такие же глубокие и пронзительные, меняющие цвет, напоминающие глубоководные воды. Когда Роб подрастет, они будут похожи, несмотря на то, что дочь Димы явно унаследовала немало материнских черт: круглое личико, вздернутый нос, светлые волосы. Пожалуй, глаза и немного скованная улыбка — самые яркие черты, что она взяла от Димы.
Но она правда чудесная. Есть в ней какая-то хрупкость, невесомость, интересная красота. Кэтти могла бы быть балериной, а возможно она на самом деле занимается танцами, судя по ее походке и даже жестам. Думаю, мне предстоит многое узнать о дочери Димы и открыть для нее свое сердце.
Не скажу, что это будет просто. Но иначе никак. Я принимаю своего мужчину всецело и полностью и не намерена конкурировать с Кэтти за его внимание. Она — дочь, а я — жена, и здесь нет места конфликтам, конкуренции и перетягиванию энергетического каната.
— Привет, Эля. А этот маленький комочек — мой брат? — смущенно улыбаясь, интересуется Кэтти, внимательно разглядывая меня. Наконец, ее взор падает на Богдана, что все это время молча стоит в стороне и, кажется, ощущает себя не в своей тарелке.
— Дань, иди ко мне, — нежно шепчу я, приближая сына к себе. Роберта вовремя перехватывает Дима, а сын и рад мгновенно перестать хныкать в отцовских руках. Так нечестно! Как он это делает?!
— Да, и это тоже твой брат, Кэтти, — объясняет девочке Дима. — Богдан.
— Ох. Такое необычное имя. Я не встречала такое в своей школе, — скромно поясняет Кэтти, переминаясь с ноги на ногу.
— Обед если что готов, вы, наверное, устали с дороги и хотите есть, — в наше знакомство встревает молодая женщина, что все это время стояла поодаль от нас и наблюдала за необычной сценой. У девушки приятная и холеная внешность, а акцентом на ее лице являются очки в ярко-красной оправе, которые добавляют экстравагантности ее сдержанному стилю в одежде.
— А вы, я так понимаю, Вера? — уточняю я, прислушиваясь к своему урчащему животу. Она права. — Я ненавижу самолетную еду, поэтому голодна, как дьявол.
— Ну что, парень, это ты постарался? — усмехаясь, обращается к Робу Коваль. Тем временем Богдан и Кэтти долго изучают друг друга подозрительными взорами.
— Кэтти, может, ты покажешь Дане его комнату? — в этот самый момент я ловлю странный взгляд Димы на себе. Словно ему не очень нравится мое предложение, но сказать мне об этом прямо он не решается. Черты его лица меняются лишь на мгновение, но осадок в груди оседает внутри добротным гранитным камнем.
