— Только Гомес мог такое сотворить с генералом, — заявил Салазар. — Большинство апачей, поймай они генерала, потребовали бы за него выкуп. Но Гомесу нравится убивать. Он не знает никаких законов.
Длинноногий решил, что так считать нельзя.
— Он, может, и знает множество законов, — проговорил он. — Но это не его законы и он, не задумываясь, нарушает их.
Салазар воспринял такое замечание с раздражением.
— Ты будешь вбивать ему в башку, что он знает много законов, когда поймаешь его, — сказал он. — Но сейчас над нами всеми нависла угроза.
— Сомневаюсь, чтобы он осмелился напасть на такой крупный отряд, — высказал свое мнение Длинноногий. — У вашего генерала было всего одиннадцать человек под ружьем, считая его самого.
Салазар вдруг начал покусывать свои пальцы — он только сейчас обратил внимание, что что-то не так.
— Так ты заговорил о численности, — напомнил он. — В таком случае где же ваш полковник? Не вижу его трупа.
— Боже мой! Я тоже не вижу, — откликнулся Длинноногий. — Куда же девался Калеб?
— Трус он. Я так и думал, что он удерет, — воскликнул Калл.
— Более того, он, может, даже вступил в сделку с Гомесом, — решил Гас.
— Нет, — не согласился Салазар. — Гомес как-никак апач — он на нас не похож. Он признает лишь убийство.
— А может, он забрал Калеба к себе в логово, чтобы забавляться с ним? — предположил Верзила Билл. — Если так, то мне жаль его, хоть он и гад вонючий.
— Сомневаюсь, чтобы Калеба Кобба увели живым, — заметил Длинноногий. — Он не из тех, кому нравится, чтобы ему запихивали раскаленные угли в брюхо.
Не успели утихнуть похоронные разговоры, как какой-то солдат увидел Калеба Кобба — голого, слепого, изуродованного, бредущего, пошатываясь, по песчаной пустыне примерно в миле от того места, где апачи поймали генерала и кавалеристов. В ноги и ступни Калеба врезались колючки — из-за слепоты он то и дело натыкался на острые шипы грушевых деревьев и кактусов.
— Ну, ребята, вы все-таки нашли меня, — охрипшим голосом проговорил Калеб, когда ему помогли добраться до бивака. — Они ослепили меня, воткнув в глаза колючки, эти дьяволы-апачи.
— Они перерезали ему и сухожилия под коленями, — шепнул Длинноногий. — Думаю, они сочли, что он погибнет от голода либо от холода.
— А я думаю, что его задрал бы медведь.
Даже Калл, которого чуть не забили до смерти, и тот, увидев Калеба Кобба, проникся жалостью к нему, человеку, которого ненавидел лютой ненавистью. Быть слепым, голым и изуродованным и брести в холоде по дикой пустыне, усеянной колючками, да такой участи даже трусу не пожелаешь.
— Сколько же их было, полковник? — спросил Салазар.
— Не так много, — ответил Калеб хриплым голосом. — Может, человек пятнадцать. Но они действовали проворно. Они напали на нас на рассвете, когда солнце светило нам в глаза. Один апач заехал мне прикладом ружья, прежде чем я сообразил, что мы подверглись нападению.
Он не смог больше говорить и стоять и повис на руках двух пехотинцев, поддерживающих его. Его ноги с подрезанными поджилками разъехались в разные стороны.
— Пятнадцать индейцев — это немного, — решил Гас.
Он не любил смотреть на людей, подвергшихся пыткам, неважно — живых или мертвых. У него при этом не выходила из головы мысль, а выдержит ли он сам, если его станут пытать. Вид Калеба, с волочащимися ногами, выколотыми глазами и посиневшим от холода телом, вынуждал его отводить глаза.
— Хватит и пятнадцати, — заключил Длинноногий. — Я слышал, что они напали на вас на рассвете.
Капитан Салазар в этот момент думал о предстоящем переходе по пустыне. Он мысленно представлял себе маршрут на юг, по направлению к Пустыне смерти. Дрожащий, искалеченный человек, лежащий перед ним на земле, представлял для него препятствие, которое обойти просто так он никак не мог.
— Полковник, нам предстоит тяжелый переход, — начал он. — Боюсь, вы не в состоянии пройти его. Лежащая впереди местность просто ужасна. Даже здоровые люди там не выживают. Боюсь, у вас шансов выжить нет совсем.
— Запихните меня в фургон, — взмолился Калеб. — Если мне еще дадут одеяло, я выживу.
— Полковник, мы не потащим за собой через пески эти фургоны, — объяснил ему Салазар. — Мы должны сжечь их вместо дров, возможно, даже сегодня вечером. Индейцы в тому же ослепили и искалечили вас.
— Не покидайте меня, — захныкал Калеб, перебивая капитана. — Мне нужен только доктор — он сумеет поправить мне ноги.
— Нет, не поправит, полковник, — решительно отрезал Салазар. — Никто не сумеет излечить ваши ноги или ваши глаза. Не можем мы тащить вас через пески — мы должны заботиться о себе.
— Тогда отправьте меня назад, — взмолился Калеб. — Если меня посадят на лошадь, думаю, доберусь до Санта-Фе.
В его голосе явно звучало раздражение. Он умудрился встать на ноги и, даже скрючившись, был явно выше Салазара. Умирать он никак не желал. Калл удивился его решимости.
— Если бы он был так по-боевому настроен сражаться, то нас не взяли бы в плен, — шепнул он Гасу.
— Он так по-боевому настроен не из-за нас, а из-за себя, — уточнил Гас.
Салазару, однако, не терпелось.
— Нет, я не могу вас взять с собой, полковник, — отверг он его предложение. — И назад отправить тоже не могу. Если я дам вам для сопровождения несколько охранников, Гомес снова найдет вас, и на этот раз он окажется еще свирепее.
— Я сделаю все, что в моих силах, — взмолился Калеб.
— Не могу я взять вас, полковник, — опять отказался Салазар и вытащил пистолет. — Вы же храбрый офицер — пришло время покончить с собой.
Все молчали, когда Салазар доставал пистолет. Калеб Кобб стоял, пошатываясь, на одной ноге, другой же едва касался земли. Калл видел, как лицо его багровеет от злости, и подумал, что Калеб подскочит к Салазару, но в последнюю секунду тот овладел собой.
— Хорошо, — сказал он. — Вот уж никогда не думал, что придется умирять в проклятой пустыне. Я же моряк. Мне нужно быть на корабле.
— Я знаю, что вы были знаменитым пиратом. — Салазар успокоился, решив, что Калеб примирился с действительностью. — Вы нахапали немало сокровищ у испанского короля.
— Да, нахапал, — подтвердил Калеб, — но все проиграл в карты. — Понимаю, что вам, капитан, нужно двигаться дальше. Дайте мне пистолет, я покончу с собой и вы пойдете вперед.
— Может, вам надо уединиться? — спросил Салазар, пистолет он пока держал в руке.
— Зачем? Нет такой необходимости, — спокойно ответил Калеб. — Эти дикие техасцы взъярились на меня за то, что я сдал их в плен. Они повесили бы меня при первой возможности. Мне приятно обмануть их намерения и застрелиться.
