Физик мерил шагами прогулочную палубу. Наверное, за эти несколько часов он прошел здесь уже не один десяток километров. Внезапно он остановился, вскинул кулаки, словно готовясь обрушить их на что-то.
– Десять в двадцать первой! – крикнул он, хотя никого другого здесь не было. – Это невозможно! Надежды нет!
Он разжал кулаки, провел ладонью по лбу.
– Ты спятишь, – сказал он сам себе. И тут же ответил: – А что делать? В двадцать первой степени! Но ведь иного пути нет?
Махнул рукой. Постоял, покачиваясь на каблуках. Сказал:
– Да, тут впору свихнуться.
Через несколько секунд он стучал в дверь Зои. Она подняла на него грустные глаза, казавшиеся особенно большими на ее похудевшем лице.
– Нужна ваша помощь, – сказал он. – Иначе я заболею окончательно.
Зоя чуть заметно усмехнулась.
– Новый способ атаки? Не надо, я больше этого не стою.
Он сначала даже не понял. Потом покраснел.
– Вы сейчас куда красивее, чем тогда, – сказал он убежденно. – И не только. Вы просто лучше.
Она медленно покачала головой.
– Так чего же вы хотите?
– Вы разбираетесь в навязчивых идеях? Слушайте внимательно, сейчас я изложу вам одну. Если окажется, что я просто сошел с ума, то постарайтесь, ради всего светлого, изолировать меня сразу же. Договорились?
– Бедный мой! – сказала она. – Я ведь ничего не понимаю в ваших идеях!
– Это и хорошо. Если вы, неспециалист, не поймете, значит, идея никуда не годится. Готовы? Слушайте…
Капитан вошел в инженерский пост. Рудик сидел там и пил какую-то бурду, морщась и вздыхая.
– Не спится, капитан?
– Пойдем, сделаем обход. А то мы распустились в последнее время.
– Понимаю, – сочувственно сказал Рудик. Был не час обхода, но если некуда деться… – Осмотрим, кстати, тамбур. Сашка докладывал, что разнес автомат вдребезги. Была такая ситуация…
Они спустились и осмотрели автомат. Собственно, смотреть было не на что.
– Ремонту не подлежит, – сказал инженер уверенно. – Да нам все равно выходить не придется. Так что переживем.
– Ну? – усмехнулся Устюг. – А вдруг кому-нибудь захочется прогуляться на лоне природы?
Рудик серьезно ответил:
– Открыть мы еще могли бы – в случае крайней необходимости: просто вырезать. Но тогда внутренняя пластина осталась бы заблокированной навсегда.
Капитан медленно провел ладонью по гладкому металлу.
– Хорошо, – сказал он, – что нам не придется открывать.
– Я поняла, – сказала Зоя. Теперь она сидела, забравшись на диван с ногами. – Но разве обязательно сразу – такую громадину? А если начать с небольшого?
– Я думал об этом. Пусть не Земля; пусть придется остановиться на радиусе хотя бы в пятьдесят километров – даже и тогда, при использовании синтезатора на полную мощность, при ограничении всех других потребностей, – при всем этом счет пойдет на тысячи лет.
Он умолк, подпер голову руками. Зоя вздохнула.
– Да. Это очень долго… – жалобно сказала она.
Физик кивнул.
– Ничего другого я не вижу, – пробормотал он. – И ни о чем другом не могу думать. Просто лопается голова… – Он протянул руку и коснулся ее пальцев – почувствовал, как они дрогнули. – Зоя… Я не хочу уходить отсюда. От вас. На этот раз… Поймите же!
Она молчала, и он испугался.
– Надо ли говорить вслух, как я люблю вас?
Зоя долго смотрела на него, и ему почудилось, что в ее глазах он видит слезы.
– Конечно, надо, – тихо сказала она. – Говорите об этом и заставьте меня поверить. Я хочу верить…
– Тогда я выключу плафон, – сказал он. – Вы ведь светитесь собственным светом.
– Вам предстоит разочарование.
– Нет. Просто свет этот вижу один я.
В этом Зоя не была уверена, но вслух не произнесла ничего; да и зачем? Любовь не доказывают и не опровергают, в нее верят или не верят – и все.
– А физик, кажется, что-то придумал, – сказал капитан Рудику, когда они, завершив свой внеурочный обход, шли пассажирской палубой. – Мысли-то у него бывают дельные. Я буду спать спокойнее, если услышу, что у него на уме.
Он постучал в дверь каюты. Ему не ответили.
– Спит, – сказал Рудик.
– Придется завтра, – сказал капитан. – Он стукнул еще раз и нажал. Дверь отворилась. Каюта была пуста. – А, его нет, – сказал капитан. – Пойдем.
– Где же он может быть сейчас?
– Ну, корабль велик, – проговорил капитан, но тон его голоса не соответствовал смыслу слов. Капитан ускорил шаги, словно салон пассажирской палубы вдруг стал ему в тягость.
Проснувшись, физик почувствовал себя счастливым. Он любил женщину, и она была рядом. А что еще нужно для жизни?
Проклятая страсть к обобщениям и на этот раз подвела его: он стал думать, что нужно и что не нужно для жизни, и сумасшедшая идея снова ударила ему в голову, и он ощутил горечь во рту.
Он тихо оделся, стараясь не разбудить ее, хотя ему очень хотелось сделать именно это. Но совесть была неспокойна, и он знал, что это состояние не пройдет, пока ему не докажут, что мысли его – совершенный бред. Или пока он не докажет противоположное.
Он решил, что не станет выносить свою идею на общий суд. Обсуждать ее было лучше с каждым в отдельности, когда мнение соседа не может повлиять на отвечающего.
Сначала он зашел к администратору. Рассказывая ему, физик уточнял подробности и для самого себя.
Карский выслушал его серьезно и внимательно.
– Не знаю, – сказал он. – Надо подумать, посоветоваться. Основательно подумать, не торопясь.
На языке администратора это означало несогласие.
Капитан хмуро смотрел на Карачарова, словно пытаясь по его лицу прочитать, где физик был ночью.
– Сколько, вы говорите, лет? – переспросил он. Потом нехотя усмехнулся.
– Нет, – сказал он. – Может быть, теоретики и смогли бы воодушевиться этим. Но я человек практический и прямолинейный. Живу сегодняшним днем. Если я вижу, что надо отдать приказ, который сегодня нужен – я его отдаю. И сам исполняю, хотя бы позже мне и пришлось поплатиться за это. И я не заглядываю в тысячелетия.
Физик не обиделся: он чувствовал свое преимущество перед капитаном. И потом, разве Устюг не был прав?
Инна выслушала его невнимательно. Она была недовольна тем, что физик помешал ее туалету.
– Ах, спросите лучше Сашу, когда он проснется, – сказала она.
Карачаров пожал плечами. Инна схватила его за рукав.
– Доктор, – проговорила она просительно. – Он молод… но это ничего. И не смотрите на меня так.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
