Вера чуть со стула не упала: везде дети!
- Дети - это прекрасно, - изрекла она и спросила, - ты не рад?
- Я? - Переспросил Влад, думая, видимо о чем-то другом, - почему? Рад... Но возникает масса проблем, Вера...
Она усмехнулась, и подумала, ты, миленький не знаешь, какая "масса" этих проблем...
А вслух удивилась: какие же, братик?
Он не терпел, когда она его так называла. Ему казалось, что сестра со своими журналистскими закидонами недостаточно уважает и его самого и его работу, считает шоферюгой, только в воздухе... Он помрачнел еще больше: Вера, нам надо серьезно подумать об обмене. Мы в одной нашей халупе не сживемся, да еще ребенок
(а потом и второй, подумала Вера и некстати улыбнулась).
Влад взвился: что ты ухмыляешься? Знаю я тебя! Дерьмо какое -нибудь нальешь! На Люську, что она меня заставила! Я сам! И нечего святошу из себя корежить! У тебя самой мужик ночевал!
- Ну и что? - Разозлилась Вера, - ну, ночевал! И еще ночевать будет! Твое-то какое дело?
Влад вскочил: не-ет, дорогая сестренка! Больше он тут ночевать не будет! Поняла? Нечего бардаки устраивать! Люська из порядочной семьи, к такому не привыкла!..
Не успел он это сказать, как Вера закатила ему пощечину. Он схватился за щеку, обалдел, но через секунду ринулся на нее.
Она успела выскочить из кухни, промчалась по коридору и заперлась у себя. Такого у них давненько не было...
Раньше, когда Влад был еще сопляком, а она уже девушкой, Вера пыталась его воспитывать и иногда давала подзатыльника, но он всегда отвечал ей и она убегала. Скоро она поняла, что воспитанию он не поддается и перестала этим заниматься.
И сделала замок к своей двери.
Влад орал за дверью. Чтобы она выметалась, что он ее ненавидит, что она - рыба безглазая, что нашелся на нее только один хиляк...
На что она ответила из-за двери, что пусть его дура Люська дезодорант попросит достать, - от нее потом несет, как от разно
рабочего...
Влад аж завизжал от злости и шарахнул кулаком по двери. Дверь тихо издала какой-то звук, - треснула, что ли? Влад еще поорал,
чтобы она и не думала здесь жить, пока они обмениваются, и что
она поимеет коммуналку! Их трое, а ей, - выдре одинокой, - кроме
коммуналки ничего не светит.
Она довольно тихо сказал: поимей совесть, Влад. Тебя слышно на весь подъезд. Итак мне говорят, что это ваш брат ни с кем не здоровается?
Этого ей никто не говорил, но она знала, как Влад бережет свою репутацию и считает, что она - стерва, а он - милый парень и страдающая сторона. Тем более, он - летчик!
Влад ушел в свою комнату.
В квартире наступила тишина, а Вере стало тошно. Еще этот!.. Только она освободилась от одной беды, как навалилась другая. Но она и сама понимала, что жизни у нее здесь не будет. Влад сделает для этого все, да и, судя по всегда недовольному личику его контролерши, та сложа ручки сидеть не станет.
И начнется такая коммуналка, где соседи подсыпают крысид в суп... Обмен, конечно, и только обмен. Но как ей не хочется уезжать отсюда! Где стены еще помнят маму и папу, где прошло ее детство... Хоть плачь снова! Почему у нее такой злобный брат? Может и она - такая? Мама была мягкой и милой, и они с папой никогда не ссорились, по крайней мере при них, детях. Наверное завтра Люська въедет сюда, уж Влад постарается...
Никуда они ее не выкинут, но! Но хочет ли она этих нервотрепок? И как это отразится на ребенке?.. Значит завтра же надо бежать на Банный и рыскать там в поисках вариантов обмена, потому что братец расстарается, чтобы упечь ее в коммуналку!
Тут она вспомнила о Лельке, вернее, она все время о ней помнила, но отгоняла эти мысли... Лелька опять нужна!.. Но Вера послала Лельку куда подальше . Очень гордо и независимо! Ан, нет, сказала судьба, рано пташечка запела! Как бы кошечка не съела... Вот кошечка и съела.
Нет, Лелька звонить просто неприлично!
... О, Господи, что же ей делать, научи и подскажи...
Утром Вера позвонила на работу, сказала, что с программой будет монтироваться вечером, и рванула на Банный.
Она никогда не была здесь, - всю жизнь они прожили в одном месте. Не было надобы в Банном.
Тут взад и вперед бродили люди, вроде бы так, прогуливаясь по этому довольно занюханному местечку, кучковались, двоились, тро
ились...
Вера не представляла сам процесс и остановилась, выбирая, к кому бы обратиться.
Конечно, ушлые и дошлые сразу поняли, что девчушка - новенькая и ее чем скорее - надо обратать. К ней подскочил какой-то мерзейший тип в вязаной шапке, задрипанном пальто и со вполне опухшей физиономией. Но очень галантный. Он спросил, что она хочет и что имеет, он, де, - опытный маклер и устроит все по первому классу. Вера подумала, что сейчас ему похмелиться надо по первому классу, - это да, и ответила, что ей не нужен маклер, у нее договоренность. Еще подходили, более приличного вида, но она их всех боялась: как она, женщина, одна, сможет противостоять этим ушлым и дошлым? И знать,- обманывают ее или нет?
Она решила присмотреться к толпе, выбирая одиноких приличных баб, и только к ним подходить. Было холодно, она замерзла, к ней снова подкатывались все те же маклеры, но она им коротко отвечала: спасибо, я уже договорилась.
Наконец ей приглянулась пожилая дама в пальто с чернобуркой, и взгляд у дамы был такой же, как и у нее, - растерянный.
Вера подошла к ней и, уже научась, спросила: какие у вас варианты? Я не маклер.
Дама обрадовалась и, взяв Веру под руку, отвела в сторону. Подозрительно оглядываясь, дама шепотом сказала, что ей нужен разъезд четыре на две...
Вера расстроилась и ответила, что у нее тоже разъезд.
Дама довольно горестно воскликнула: здесь почти все на разъезд. А к маклерам, милочка, ни за что... Я здесь третий раз и еще ничего приличного не предлагали. Думаю, с этими жуликами тут каши не сваришь. Только если по знакомству... Буду искать через знакомых и друзей. Советую вам тоже. Я вижу, вы такая же, как я, то есть, приличная женщина. Нам тут не место. Облапошат и досвиданья не скажут. Уходите. И я сейчас уйду.
Дама и вправду испарилась, а Вера толкалась до темноты. Маклеры больше не подходили: поняли, что она им врет, не же
лая иметь с ними дела. И ухмылялись. Мол, стой, стой, сапоги протрешь, а ничего не получишь без нас-то!..
Вера еще к нескольким подходила - все были на разъезд.
Домой с работы она приехала в час ночи.
В квартире стояла тишь, но, вешая пальто в шкаф, она увидела люськину котиковую шубейку. Сердце у нее дрогнуло: значит, здесь... Значит, начало военных действий открыто. Но она так устала, что на раздумья сил не было, только подумала, что хорошо, что завтра она работает с одиннадцати, - "эти" уберутся раньше.
