Эти задержки и неопределенности объясняют, почему такое количество евреев «покупало свой билет в общество» крещением. Однако были и другие способы решить проблему, как быть евреем в XIX столетии. Для многих евреев идеальным было решение, которое нашли Ротшильды. Они нагляднее всех показали, что такое частный банк – новое явление в финансовой жизни XVIII века. Подобные частные финансовые дома были основаны многими евреями, в основном потомками «придворных евреев». Но только Ротшильдам удалось одновременно избежать крещения и банкротства. Это была замечательная семья, которая ухитрялась решать одновременно четыре трудные и, казалось бы, несовместимые задачи: приобретать огромное состояние быстро и честно; широко распределять его, сохраняя доверие многих правительств; продолжать получать большие прибыли и тратить их, не возбуждая народной ненависти; оставаться евреями юридически и в значительной степени по духу. Никто из евреев не зарабатывал столько денег, не потакал тем самым собственным слабостям и не оставался при этом столь популярным.
Однако Ротшильды неуловимы. Не существует книги о них, которая была бы одновременно разоблачительной и точной. О них написаны целые библиотеки чепухи. В этом в значительной степени заслуга самой семьи. Одна дама, которая планировала написать книгу под названием «Ложь о Ротшильдах», бросила это занятие, заявив: «Было сравнительно просто обнаружить ложь, но оказалось невозможным найти правду». Семья была в высшей степени скрытна, и это можно понять – ведь они были частными банкирами. У них были доверительные отношения с рядом правительств, а также бесчисленным количеством «сильных личностей». Они были евреями, а потому особенно уязвимы в разорительных судебных процессах. Они никогда не хранили документов больше, чем необходимо. Они систематически уничтожали свои бумаги по целому ряду деловых и личных причин. Они были особенно озабочены тем, чтобы никакие подробности их жизни не удалось бы использовать в антисемитских целях. Поэтому за их кончинами следовало сожжение личных бумаг еще большего масштаба, чем у членов семьи королевы Виктории. Их последний историк Мириам Ротшильд считает, что на то были свои причины. У них не было «комнаты славы», они не были заинтересованы в собственной истории. Они чтили своих предков, как положено добропорядочным людям, и были предусмотрительны; но жили они настоящим, и их не слишком глубоко волновало прошлое и будущее.
Тем не менее, наиболее яркие моменты из истории Ротшильдов достаточно ясны. Они стали такими в результате наполеоновских войн, подобно тому, как первая фаза развития крупномасштабной еврейской финансовой системы была продуктом Тридцатилетней войны, и по той же причине: в военное время на первый план выходит еврейская изобретательность, а предрассудки неевреев отступают. Основа состояния семьи была заложена Натаном Майером Ротшильдом в Лондоне. А случилось это так. Вплоть до начала революционных войн во Франции, в середине 1790-х годов, в европейской банковской системе доминировали неевреи: Беринги из Лондона, Хоупы из Амстердама и братья Бертман из Франкфурта. Война быстро расширила финансовый рынок и тем самым освободила место для новичков. Среди последних была германо-еврейская группа – Оппенгеймеры, Ротшильды, Гейне, Мендельсоны. Имя «Ротшильд» произошло от красного щита, висевшего в XVI веке на их доме во Франкфуртском гетто. Патриарх семьи, Майер Амшель (1744—1812) был менялой и одновременно торговал антиквариатом и старинными монетами. Были у него и текстильные интересы (то есть связи в Британии), а продавая монеты Вильгельму IX, электору Гессе-Касселя, он стал его основным финансовым агентом. Электор разбогател, поставляя наемников в Британскую армию. Отсюда – второй канал британских связей.
В 1797 году Майер Амшель послал своего сына Натана в Англию присматривать за тамошними делами. Натан отправился в Манчестер, центр Промышленной революции и находившийся в становлении центр мировой торговли хлопчатобумажным текстилем. Сам он хлопка не перерабатывал, но скупал ткани на небольших фабриках, отдавал их в окраску, а затем продавал готовую продукцию континентальным покупателям, причем напрямую, минуя ярмарки. Так он проторил тропу, по которой затем двинулись другие еврейские семьи, специализирующиеся на текстиле, например, Берены из Лидса, Ротенштейны из Брэдфорда. У Натана метод прямой продажи включал предоставление трехмесячного кредита, а это, в свою очередь, означало доступ на Лондонский финансовый рынок. Он уже изучал этот рынок под руководством связанного с его отцом Леви Барента Коэна и женился на дочери Коэна, Ханне. В 1803 году он перенес свои операции в Лондон, как раз вовремя, чтобы войти в бизнес, связанный с займом, который выпустило правительство в связи с расширением войны. Британскому правительству необходимо было получать от размещения займа 20 миллионов фунтов в год (ежегодно). Рынок не мог пропустить через себя такую сумму напрямую, и поэтому часть займа продавалась контрагентам, которые уже искали клиентуру. Натан Ротшильд, завоевавший к этому времени хорошую репутацию своими векселями при торговле текстилем, участвовал в деятельности синдиката контрагентов и одновременно принимал международные векселя. При добывании оборотного капитала он обладал одним завидным преимуществом. После поражения под Йеной в 1806 году электор Гессе-Касселя перевел свои капиталы к Натану в Лондон в обмен на британские ценные бумаги, и Натан, обслуживая интересы Вильгельма IX, поправил и свои дела тоже. Так сложилась репутация Натана в Сити. Он преуспел также и в традиционном еврейском искусстве быстро и безопасно перебрасывать крупные суммы в критических ситуациях. В течение шести лет, с 1811 по 1815 год, Ротшильд и британский Верховный комиссар Джон Херрис сумели переправить британской армии в Испании 42,5 миллиона фунтов золотом, из которых более половины прошли через самого Натана и его младшего брата Джеймса, действовавшего из Франции. К моменту Ватерлоо капитал Ротшильдов составлял 136 000 фунтов, из которых Натан владел в Лондоне 90 000.
Операции Джеймса в Париже с 1811 года ознаменовали расширение географии деятельности семьи. Третий брат, Соломон Майер, основал венский филиал дома в 1816 году, а четвертый, Карл Майер, – неаполитанский в 1821 году. Старший сын, Амшель Майер, руководил филиалом во Франкфурте после кончины патриарха в 1812 году. Эта сеть идеально подходила для новой финансовой эры мирного времени, которая началась в 1815 году. Сколачивание огромных сумм, необходимых, чтобы платить армиям, вызвало к жизни международную финансовую систему, основанную на ценных бумагах и кредите, и правительства быстро оценили возможность ее использования для различных целей. В течение десятилетия, 1815—1825 было выпущено в обращение больше ценных бумаг, чем за все предшествующее столетие, и Натан Ротшильд постепенно сменил Беринга в качестве главного банковского дома и первого финансового авторитета в Лондоне. Он не имел дел с хрупкими латиноамериканскими режимами, а предпочитал солидные европейские монархии – Австрию, Россию, Пруссию, известные как Священный Союз, и собрал для них огромную сумму в 1822 году. Через него проходили 7 из 26 займов, полученных зарубежными правительствами в Лондоне с 1818 по 1832 год и еще один – совместно с другими банкирами, то есть, на его долю приходилось 21 миллион фунтов, или 39% от всей суммы.
В Вене Ротшильды продавали боны для Габсбургов, давали советы Меттерниху и строили первую австрийскую железную дорогу. Первая французская железная дорога была построена парижским банком «Бр. Ротшильд», который финансировал последовательно Бурбонов, орлеанскую династию и бонапартистов, а также нового короля Бельгии. Во Франкфурте они обслуживали добрую дюжину немецких тронов. В Неаполе собирали деньги для местного правительства, Сардинии, Сицилии и папских областей. Суммарный капитал Ротшильдов неуклонно возрастал с 1,77 млн. фунтов в 1818 году до 4,3 млн. в 1828 году и 34,35 млн. в 1875 году, из которых Лондонский дом контролировал 6,9 млн. Расширение сети существенно повышало реальную финансовую мощь семьи. Они максимально использовали традиционную еврейскую тягу к сбору и передаче новостей. К середине столетия евреи уже начинали переориентироваться с банков на телеграфные агентства. Пауль Юлиус Рейтер (1816—1899), который был сначала Израелем Беером Иосафатом, оставил банк своего деда в Геттингене, чтобы основать в 1848 году крупнейшее в мире агентство новостей. Адольф Оппер, или как он называл себя Адольф Оппер де Бловиц (1825—1903), пользовался в качестве корреспондента «Таймс» лучшими в Европе сетями связи на базе частных телеграфных линий. Но ни одна газета никогда не обслуживалась важнейшими банковскими новостями лучше, чем Ротшильды. Еще в 1930-е годы они набирали своих курьеров в Фолкстоне; это были потомки тех моряков, которые перевозили во времена Ватерлоо на своих суденышках депеши через Ла-Манш.
