Робертсон окончательно убедил себя. Так и быть, он отречется от вариостата.
В тот миг, как он принял это решение, неподвижность кругом дрогнула. Открылся дехрониксный интервал, целиком пропустив его в восемнадцатое августа. Флажки затрепетали на ветру, «кокни» стали яростно торговаться за полупенсовые сокровища, торговцы принялись скрипучими голосами зазывать толстых туристов.
Робертсон зашагал по узкой улочке. Где же торговец с бородкой? Ага, вон там.
Робертсон перешел на другую сторону улочки. Сухопарый торговец улыбался покупателям, обнажая скверные зубы, а на прилавке в куче всевозможного хлама маняще возлежала металлическая шкатулка. Робертсон остановился у ларька. Вариостат снова шепнул: «С твоей стороны будет совсем не глупо, если ты купишь эту шкатулку».
Робертсон взял вариостат в руки.
— Сколько стоит?
— Три шиллинга шесть пенсов.
Робертсон положил вариостат на место.
— К сожалению, мне это не подходит.
— Два и шесть пенсов, — молящим тоном предложил торговец.
— Да я ее и за фартинг не возьму, — сказал Робертсон. — Это мое последнее слово. «Слышите меня, Морверад? Я отказался от вариостата». — Он быстро отошел.
В тот же миг противотемпор пришел к концу. Временной континуум, до неузнаваемости искаженный тем, что вариостат находился у Робертсона, мгновенно принял подобающий вид. Ни с того ни сего Брюс Робертсон остановился метрах в шести от злополучного ларька, потер лоб, оглянулся. Шкатулки уже не было. Он пожал плечами. Никчемный кусок металла, не более того. Робертсон не представлял себе, с чего это вдруг ему взбрело в голову прицениться. Он пробрался сквозь толпу, подозвал такси и вернулся в отель.
В отеле он небрежно перелистал газеты, съел легкий ленч и прилег вздремнуть. Когда он проснулся, у него чуть побаливала голова. Он расплатился за номер, взял такси до лондонского аэропорта и сел в самолет, отправляющийся девятичасовым рейсом.
БЕРТРАН ЧАНДЛЕР
ПОЛОВИНА ПАРЫ
— Ничто, — сказал он, — не может быть хуже, чем половина пары.
— Я ведь уже сказала, что признаю свою вину, — ответила она тоном, утверждающим обратное, — но ты поднимаешь такой шум из-за пустяка! Кто тебе подарил их? Какая-нибудь блондинка?
— Я сам себе их подарил, — мрачно ответил он. — Так случилось, что необходимость в приобретении приличных запонок совпала с достаточным для их покупки количеством денег в моем кармане. Я носил их много лет…
— И ты был так к ним привязан, — посочувствовала она. — Не плачь, мама купит тебе новую пару, когда мы вернемся в цивилизованный мир.
— Мне нужны запонки сейчас, — сказал он, надув губы.
— Зачем они тебе? — спросила она с неподдельным удивлением. — Ведь мы совсем одни в этом корыте, на полпути между Поясом Астероидов и Марсом, и вдруг тебе приходит в голову дурацкое желание иметь пару запонок…
— Мы договорились, — сказал он, с осуждением посмотрев на жену, — что не позволим себе опуститься и стать неряхами, как это происходит с некоторыми семейными парами, занимающимися разведкой планет. Ты, наверно, помнишь ту ужасную пару, которую мы встретили на PXI73A — ну, помнишь, жену и мужа, пригласивших нас пообедать у них на корабле. Он был одет в замасленный грязный комбинезон, а она — во что-то вроде вывернутого мешка из-под муки. Они пили из горлышка и ели из консервных банок…
— Это, — ответила она, — крайний случай.
— Возможно. Но если я начну ходить с закатанными рукавами или рукавами, болтающимися без запонок, это будет началом падения. — Он задумался, нахмурив лоб. — Я никак не могу избавиться от мысли о несуразности всего случившегося. Я иду в ванную постирать рубашку. Кладу запонки на полку над раковиной умывальника и начинаю вешать выстиранную рубашку на вешалку для просушки. Затем беру запонки, начинаю вставлять их в рукава чистой рубашки и роняю одну из запонок в раковину. Злосчастная запонка немедленно проскальзывает вниз по трубе. Я отправляюсь в машинное отделение за гаечным ключом, чтобы вскрыть трубу на изгибе. Возвратившись в ванную, вижу, что ты только что наполнила водой раковину, чтобы постирать трусики. Рассказываю тебе о случившемся — и ты тут же открываешь пробку и смываешь запонку вместе с водой за пределы изгиба, откуда ее можно было достать.
— Просто я хотела посмотреть, — сказала она.
— «Я хотела посмотреть», — передразнил он. Затем он снова задумался. — Все было бы не так страшно, будь это один из старомодных кораблей, работающих на закрытом цикле. Все, что тогда пришлось бы мне сделать, это разбирать всю трубу метр за метром до тех пор, пока не нашлась бы запонка. Но теперь, когда генератор Хальворсена производит больше воды, чем нам нужно, и все отбросы автоматически выбрасываются в пространство…
— Можно подумать, — сказала она, — что ты потерял драгоценности короны.
— Мои запонки, — сказал он с достоинством, — значат для меня не меньше, чем драгоценности короны для королевы.
— Я же сказала, — вспылила она, — что куплю тебе другую пару!
— Но она будет уже другая, — проворчал он.
— Что ты собираешься делать?
— Иду в контрольную рубку, — ответил он коротко.
— Чтобы дуться и там?
— Нет, — ответил он. — Нет, дорогая, совсем нет.
Она окончательно вышла из себя, когда тангенциальные ракеты включились на несколько секунд, чтобы остановить вращение космического корабля вокруг продольной оси. В этот момент она была на кухне, готовя на обед спагетти. Спагетти и невесомость никак не соответствуют друг другу, или, лучше сказать, соответствуют слишком тесно. Она даже не пыталась очистить лицо и волосы от вязких, липких волокон, а отправилась вместо этого прямо в контрольную рубку, цепляясь за поручни с ловкостью, которой за собой раньше не знала.
— Ты… Ты шимпанзе с мозгом бабочки! — крикнула она. — Как это, по-твоему, я смогу управляться в кухне без силы тяжести, даже если это всего лишь центробежная сила? Ты лишил нас обеда!
— Мне, — заявил он гордо, — удалось найти пропавшую запонку. Ты ведь знаешь, как работает приспособление для выброса отходов из канализационной системы корабля, — все отходы выбрасываются по касательной с помощью центробежной силы перпендикулярно к линии полета. И я подумал, что есть, может быть, маленький шанс увидеть металлическую запонку на экране, особенно если остановить вращение корабля. Кроме того, я увеличил до предела разрешающую способность и чувствительность видеоэкрана.
— Ну? — потребовала она. — Ну и что?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
